Тесла орудие труда: стандартный набор орудий труда Циркумпонтийской металлургической провинции | Дропшиппинг

Содержание

стандартный набор орудий труда Циркумпонтийской металлургической провинции

До 9 века Просмотров: 5754

Другим видом стандартного набора орудий труда Циркумпонтийской металлургической провинции являются тесла * (рис.6). Тесла подразделяют на 2 типа. Первый тип имеет 2 варианта- узкое или широкое тесло без цапф, трапециевидной формы. Второй тип образует узкие трапециевидные топоры с выделенными боковой проковкой клина уступами-цапфами.[81]

Тесла без цапф отличаются меньшими размерами, их длина от 11 до 13 см.

, ширина от 2,5-3 до 5 см., вес – 185-190 грамм. Характерна двулезвийная заточка, пятки тесел уплощены. Этот тип мог насаживаться на коленчатую раздвоенную рукоять или в муфту как в вертикальной, так и в горизонтальной плоскости.

Топоры с цапфами насаживались очевидно, в горизонтальной плоскости. Они более массивны. Их вес 200-210 грамм, длина 14,3 см., ширина от 2,7 до 4,5 см. Образцом тесел с цапфами является экземпляр из Барышниковского могильника.[82] Тесло имеет клиновидную форму с округлым рабочим концом, с выпуклой спинкой и плоским брюшком. Длина – 14,3 см. Ширина нижней части 4,5 см., верхней – 3 см. Цапфы располагались на расстоянии 3,8 см от обушка.

Рис. 6. Медные топоры-тесла: 1, 3 – случайные находки, 2 – Барышников, 4 – Тамар-Уткуль VII.

Для обоих типов тесел характерно литье их в глиняных односторонних с плоскими крышками литейных формах.[83] После литья орудия доработаны горячей ковкой с целью устранения пороков литья и растяжки рабочей части при средних степенях обжатия металла порядка 50-60 %. Долее тщательно и целенаправленно дорабатывалась лезвийная кромка, которая в процессе завершающей холодной проковки была преднамеренно упрочнена для повышения твердости металла.

Для других очагов Циркумпонтийской металлургической провинции тесла с цапфами совершенно неизвестны. Плоские тесла рассматриваются в качестве древообрабатывающих инструментов. Их появление связывают с появлением колесного транспорта.[84]

Сноски

[*] Тесло (мн. ч. — тесла) — плотничье орудие, род топора с лезвием, расположенным перпендикулярно топорищу.
[81] Богданов С.В. Эпоха меди… с.188
[82] Дегтярева А.Д. Металлический инвентарь…с.368
[83] Там же…с.368.
[84] Моргунова Н.Л. Отчет ораскопках Шумаевских курганов в Ташлинском районе Оренбургской области по открытому листу № 355 в 2000 году // Архив ОГПУ. Оренбург, 2000, с. 7.

См. работу: Металлургическое производство ямной культуры Приуралья .

Металлические орудия труда синташтинской культуры Текст научной статьи по специальности «История и археология»

МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ОРУДИЯ ТРУДА СИНТАШТИНСКОЙ КУЛЬТУРЫ1

А. Д. Дегтярева

Выделены ведущие типы орудий труда и оружия синташтинского центра производства, локализованных на Южном Урале и сопряженных в подавляющем большинстве с синташтинскими экземплярами. К ним относятся топоры с бойками, тесла, долота стержневидные, ножи с узким насадом, ножи со слабо выделенным черешком, ножи с перекрестием и перехватом, черешковые наконечники стрел, кованые наконечники копий. Появление этих типов изделий в позднеабашевских, покровских, потаповских, сейминско-турбинских популяциях следует рассматривать как следствие интенсивных металлургических контактов в ходе активных миграционных процессов, а также передвижения отдельных синташтинских групп на запад и восток. Наибольшая степень типологического сходства фиксируется с металлопроизводством, видимо, синхронных абашевских (баланбашских) племен Южного Урала. Ближайшие аналогии орудийного комплекса сосредоточены среди позднеабашевских, петровских, потаповских, раннесрубных металлических изделий лесостепной и степной зоны Евразии.

Проблематика синташтинской культуры достаточно долгое время привлекает особое внимание исследователей прежде всего оригинальной планировкой укрепленных поселенческих центров, а также сложными многоярусными погребениями с колесничными комплексами (остатки боевых колесниц-двуколок, вкопанные колеса, псалии). Последние часто сопровождались захоронениями 1-3 пар лошадей на боку с подогнутыми ногами, находящихся в самой могиле или в специальном отсеке. Погребения содержали как орудия труда из металла и камня, так и украшения, керамику, предметы вооружения. Синташтинские памятники изучены в пределах Южного Зауралья и Приуралья — на юге Челябинской и северо-востоке Оренбургской областей. Металлические изделия были обнаружены в основном в инвентаре могильников — Син-таштинском большом грунтовом (далее — Синташтинский большой), Синташтинском 1, 2, Большекараганском, Каменный Амбар 5, Кривое Озеро, Березовском, Герасимовка 2, Танабер-ген 2, у горы Березовой, Новокумакском, Обилькин луг 3, в слое поселений Синташта, Аркаим, Устье2 [Чебакова, Овчинников, 1975; Смирнов, Кузьмина, 1977; Генинг и др., 1992; Порохова, 1992; Зданович, 1995, 1997; Костюков и др., 1995; Ткачев В. В., 1998, 2000; Денисов, 2001; Ха-ляпин, 2001; Епимахов, 2002, 2005; Аркаим…, 2002; Виноградов, 2003]. К кругу синташтинских комплексов относится скорее всего и погребение из Малиновского 2 могильника на территории Среднего Поволжья [Халиков, 1969].

Рядом авторов проводилось изучение отдельных аспектов металлопроизводства с точки зрения типологии, направления связей, изучения отходов производства. Более целостный подход к оценке состояния развития синташтинского металлургического производства нашел отражение в работах Е. Н. Черных [СИегпукИ, 1992; Черных и др., 2002], в которых дана общая химико-металлургическая характеристика металла Синташтинских могильника и поселения, изделия атрибутированы в рамках начального этапа Евразийской металлургической провинции, установлены наиболее вероятные источники металла в Таш-Казгане, руды которого отличались повышенным содержанием мышьяка. Близкой точки зрения придерживался другой исследователь — В. В. Зайков [1995], который на основании аналитических данных лаборатории естественно-научных методов иА РАН выделил те же химико-металлургические группы, но без конкретной привязки к рудным источникам. Аналитическое исследование шлаков показало, что использовались температуры плавки руды свыше 1500 °С, потери металла были совсем небольшими и, по мнению С. А. Григорьева, легирование происходило на стадии плавки руды добавлением арсенопирита [Евдокимов, Григорьев, 1996; Григорьев, 2000]. С. А. Григорьев пришел к выводам о том, что использовались руды, содержавшиеся в серпентинитах, точного соответствия шлаков с конкретными месторождениями типа Таш-Казган провести нельзя, рудные источники пока неясны. В появившихся в последние годы статьях и монографиях с публи-

Работа выполнена в рамках проекта РФФИ 04-06-80065.

Неопубликованные материалы пос. Устья нами не учитывались.

кацией результатов исследований памятников синташтинского типа приведены данные о металле с частичной интерпретацией морфологии и распределения типов [Генинг и др., 1992; Виноградов, 2003; Епимахов, 2003, 2005; Аркаим…, 2002]. При этом часть авторов делают попытки отнести синташтинскую культуру к среднему бронзовому веку, а металлопроизводство рассматривают в рамках Циркумпонтийской металлургической провинции. По мнению части исследователей (Виноградов, Епимахов, Ткачев В. В. и др.), истоки петровской культуры следует искать в синташ-тинской культуре, наблюдается прямая преемственность между синташтинской и петровской культурами, в том числе и в производственных традициях. Эти выводы не были подкреплены достаточным фактическим материалом, к тому же отсутствовали данные по технологии производства.

Общее количество металлических предметов, учтенных нами, достигает 278, мелкие предметы типа бусин и накладок учитывались в составе комплексов — накосников или браслетов. Подавляющее большинство бронзовых орудий и украшений — 89,8 % от общего количества изделий происходят из погребальных комплексов, тогда как доля поселенческого металла составляет всего 10,2 %. Подобное объясняется нормативами погребального обряда, регламентирующего состав сопровождающих комплексов. Из металлических предметов в захоронениях чаще всего находили ножи и шилья, численность которых доходила до 45 % найденных металлических изделий, значительно реже — тесла, серпы, долота, крючки, топоры, копья и наконечники стрел. Поселенческий металлический инвентарь, происходящий из слоя Синташты и Ар-каима, представлен долотами, шильями, крючками, серпами, ножами, скобами, браслетом, кольцом, а также каменной створкой формы для отливки серпов.

Металлический инвентарь распределяется по основным категориям-классам следующим образом: орудия труда — 195, украшения — 31, оружие — 13, скобы, заклепки, прутки — 39 предметов. В то же время следует отметить известную условность отнесения некоторых типов предметов к выделенным классам. В частности, коллекцию топориков, имеющих выступы-бойки на обушной части, можно классифицировать как боевое оружие. Значительна серия ножей, среди которых, очевидно, можно выделить кинжалы. На наш взгляд, критерии различения синташтинских ножей и кинжалов весьма аморфны и могут быть сведены к значительной длине клинка и характеру оформления рукояти и лезвийной части изделия. По мнению Е. Н. Черных, С. В. Кузьминых, отличия между этими группами изделий основываются на наличии или отсутствии металлической фигурной рукояти — для ножей характерно ее отсутствие в сочетании с коротким клинком [Черных, Кузьминых, 1989. С. 91]. Н. Л. Моргунова в качестве кинжалов рассматривает орудия длиной от 20 см [Моргунова, 1992. С. 11]. Д. В. Нелин, опираясь на классификационные характеристики М. В. Горелика и Ю. С. Худякова, предложил считать кинжалами изделия с длиной клинка от 13 см [Нелин, 2000. С. 102]. Если исходить из этих показателей, то к кинжалам можно отнести 2 экз. рассматриваемых нами ножей типа 1; 1 — типа 2; 6 — типа 8 (рис. 7, 1-2, 19; 8, 1-5, 17). Последний предмет в отличие от всех прочих имеет выраженную нервюру или ребро жесткости на клинке и удлиненную рукоять. Таким образом, класс предметов вооружения помимо наконечников копий и стрел с учетом топориков (4 экз.) и ножей-кинжалов (9 экз.) может быть количественно расширен до 26 изделий. Соотношение классов в таком случае будет выглядеть следующим образом: орудия труда — 65,5 %, украшения — 11,2 %, вооружение — 9,3 %, скобы, заклепки, прутки — 14 % от общей численности металлических изделий (рис. 1).

Украшения 11,2 %

Рис. 1. Распределение металлических изделий синташтинской культуры по основным категориям

В данной статье рассматриваются только орудия труда, представленные самой многочисленной серией в коллекции металлических изделий, в составе которой топоры, тесла, долота, серпы и серповидные орудия, пила, ножи, крюк, гарпуны, крючки, шилья.

Вислообушных топоров немного, всего зарегистрировано 4 экз. (рис. 2, 1-4), которые обнаружены только в погребальных комплексах Синташтинского большого (погр. 3, 39), Березовского, Малиновского 2 могильников [Генинг и др., 1992. Рис. 49, 6; 127, 1; Чебакова, Овчинников, 1975. Рис. 3; Халиков, 1969. Рис. 57, 2]. Орудия относятся к типу так называемых мас-сивновислообушных, с Г-образным абрисом в плане, клиновидных в профиле, со слабо скошенной верхней гранью обуха и овальной втулкой. Отличительной особенностью синташтин-ских орудий является наличие клевцевидных или чекановидных выступов-бойков на задней стороне обуха. Топорики небольшие по длине — в пределах 160-165 мм (до выступов, с клев-цами 166-209 мм). Аналогичные орудия, но без бойков и с более массивным обухом (длина изделий в пределах 168-198 мм) обнаружены в сейминско-турбинских, петровских, позднеаба-шевском погребальных комплексах — Сейминском, Соколовском, Мурзихинском I, Бозенген, Кондрашкинском могильниках, в слое пос. Кулевчи 3 [Виноградов, 1982. Рис. 3, 1; Черных, Кузьминых, 1989. С. 128, рис. 70, 4-8; Пряхин и др., 1989. Рис. 4, 2; Ткачев А. А., 2002. Рис. 94, 12]3. Топоры этого типа использовались не только для рубки и обработки дерева, но и как боевое ударное оружие, что находит отражение в технологических особенностях изготовления аналогичных абашевского и петровского топориков — в незначительности степени деформации и отсутствии следов упрочняющего наклепа на рабочей части [Дегтярева, 1999. С. 34; Дегтярева и др., 2001. С. 24]. Наши наблюдения подтверждаются также исследованиями черепов из коллективных воинских погребений Пепкинского кургана, зафиксировавшими в ряде случаев рубленные травматические повреждения, нанесенные втульчатыми топорами [Медникова, Лебединская, 1999. С. 200-216]. Синташтинские изделия значительно отличаются от традиционного абашевского типа — узковислообушных, грацильных, с дуговидным абрисом, широким изогнутым клинком, сильно скошенной верхней гранью обуха, четким перегибом в профиле, отделяющим обушную часть от клинка, представленных орудиями и литейными формами в материалах абашевских, сейминско-турбинских памятников [Халиков и др., 1966. С. 22-23; Сальников, 1967. С. 62; Черных, 1970. С. 111; Пряхин, 1976. С. 130; Черных, Кузьминых, 1989. С. 128]. В то же вре-

Идентичные топоры с бойками недавно были обнаружены и в петровских погребениях мог. Степное. Приношу свою искреннюю признательность Г. Б. Здановичу за сообщение о найденных орудиях.

Рис. 2. Вислообушные топоры:

1, 2 — Синташтинский большой мог.; 3 — Березовский мог.; 4 — Малиновский 2 мог.

мя топоры этого типа весьма близки по морфологическим показателям к орудиям срубной культурно-исторической общности и, вполне вероятно, стали прообразом последних, которые при сохранении общих пропорций имеют более массивную обушную часть и широкое лезвие [Черных, 1970. С. 58, рис. 51; Пряхин, 1996. С. 19-22, рис. 1, 2].

Довольно частым атрибутом погребального инвентаря является плотницкий инструментарий в виде тесел. Всего учтено 29 экз. из погребений, подразделяющихся на два типа: орудия с широким закругленным обухом, параллельными боковыми гранями со слегка расширенным ковкой лезвийным окончанием и тесла трапециевидной формы с округлой пяткой обушка, постепенно расширяющимися к лезвию боковыми гранями.

Тесла первого типа — 7 экз. обнаружены в материалах могильников Синташтинский 1 (погр. 1, 3, 14), Синташтинский 2 (погр. 2), Кривое Озеро (погр. 1 кург. 9), Большекараганский (кург. 24), Новокумакский (погр. 8 кург. 25) (рис. 3) [Генинг и др., 1992. Рис. 140, 7, 146, 4, 148, 16, 175, 7; Виноградов, 2003. Рис. 35, 3; Смирнов, Кузьмина, 1977. Рис. 3, 2; Зданович Г. Б., Зданович Д. Г., 2005. Рис. 5, 9]. Длина орудий находится в пределах 9-16 см.

Прототипы этих орудий появляются еще в очагах Балкано-Карпатской металлургической провинции, в частности в среднетрипольских памятниках [Рындина, 1998. Рис. 65, 10, 12, 13; 66, 6, 7]. Аналогичные изделия обнаружены в составе комплексов очагов Циркумпонтийской металлургической провинции — в материалах майкопской, вольско-лбищенской культур [Chernykh, 1992. Fig. 23, 5; 24, 11; 46, 8; Васильев, 1999. Рис. 16, 3]. В рамках Евразийской металлургической провинции этот тип орудий был характерен также для уральского абашевского и турбинского металлопроизводства (Верхнекизыльский клад, Коршуновский комплекс, пос. Малокизыльское, Русско-Тангировский 1, Тугаевский 1 курганы, мог. Турбинский (4 экз.) [Сальников, 1967. Рис. 6, 15; Пряхин, 1976. Рис. 23, 1-3, 5; Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 71, 1, 2, 46]). По одному экземпляру обнаружено в материалах петровской и алексеевско-саргаринской культур, памятниках потаповского типа — могильниках Верхняя Алабуга, Утевка 6, пос. Кент [Потемкина, 1985. Рис. 82, 19; История…, 2000. Рис. 11, 4; Евдокимов, Варфоломеев, 2002. Рис. 28, 2]. Б. Г. Тихонов предполагал абашевскую принадлежность тесел этой группы, в то время как в абашевских памятниках Подонья и Поволжья неизвестно ни одной находки орудий этого типа [Тихонов, 1960. С. 66]. Преимущественной зоной распространения является Южное Зауралье, где сосредоточено почти 65 % изделиий этого типа, связанных в большей степени с синташтинской, в меньшей — с абашевской культурой.

Рис. 3. Тесла 1 типа: 1 — Синташтинский 2 мог.; 2 — Большекараганский мог.; 3 — мог. Кривое Озеро; 4, 5, 7 — Синташтинский 1 мог.; 6 — Новокумакский мог.

Рис. 4. Тесла 2 типа:

1, 4 — Большекараганский мог.; 2, 3, 5, 7 — Синташтинский 1 мог.; 6, 8 — Синташтинский 2 мог.; 9, 11-14, 19-22 — мог. Каменный Амбар 5; 10, 15 — Синташтинский большой мог.; 16, 17 — мог. Танаберген 2;

18 — мог. Обилькин луг 3

Тесла второго типа, которых значительно больше — 22 экз., происходят также только из могильников — Синташтинского большого (погр. 6, 39), Синташтинского 1 (погр. 14 — 2 экз., 15 — 2 экз.), Синташтинского 2 (погр. 2, 7), Каменный Амбар 5 (погр. 4-6, 12 кург. 2, погр.1 кург. 3, погр. 12, 14 — 2 экз., 15 кург. 4), Большекараганского (погр. 9-10, 10 кург. 25), Танаберген 2 (погр. 25, 33,

кург. 7), Обилькин луг 3 (погр. 4 кург. 17) (рис. 4) [Генинг и др., 1992. Рис. 61, 8; 127, 3; 148, 1415; 152, 7-8; 175, 8; 184, 6; Костюков и др., 1995. Рис. 20, 5, 13; Ткачев В. В., 1998. Рис. 2, 15; 2000. Рис. 11, 14; Денисов, 2001. Рис. 3, 16; Епимахов, 2002. Рис. 4, 2; 9, 6; 20, 2; 2005, рис. 58, 4; 89, 1-2; 95, 1; Аркаим…, 2002. Рис. 21, 1; 29, 4]. Длина большинства орудий — 13-17 см, обнаружены также миниатюрные изделия длиной 7-10 см. Модифицированные орудия данного типа появились в центрах металлопроизводства Балкано-Карпатской и Циркумпонтийской металлургических провинций — среднетрипольском, ямном, полтавкинском, вольско-лбищенском (Триполье, Щербаневка, Веремье, Ровное, Колтубанка, Старая Яблонка, Царев курган, пещера Братьев Греве, Утевка) [Рындина, 1998. Рис. 65, 16-19; Rykov, 1927. S. 78, Abb. 21, 1; Кривцова-Гракова, 1955. С. 57-59, рис. 13, 1, 2; Сальников, 1967. Рис. 23, 12; Черных, Кореневский, 1976. Рис. 2, 1, 2; Chernykh, 1992. Fig. 19, 8; 23, 5; 24, 11-13; 28, 19-21; 29, 18, 19; 33, 21; 45, 32; 46, 2; Авилова, Черных, 1989. Рис. 8; Моргунова, Кравцов, 1994. Рис. 31, 8; Васильев, 1979. С. 42-43; 1999. Рис. 16, 3; 28, 19; История., 2000. Рис. 9, 3]. Особенно многочисленны они в материалах катакомбных культур. Так, по данным Е. И. Гака, число известных тесел в памятниках южной степной зоны России доходит до 39 экз. [Гак, 2005. С. 14]. Известны они и в среднеазиатских памятниках периода Намазга V конца III тыс. до н. э. (Алтын-депе [Кирчо, 2001. Рис. 1, 1, 10; последнее орудие с цапфами]). В памятниках ранней фазы Евразийской металлургической провинции подобные тесла в единичных экземплярах, и, скорее всего, как следствие прямого импорта из синташтинского центра металлопроизводства, встречены преимущественно в позд-неабашевских, сейминско-турбинских, петровских, покровских могильниках, а также потаповского типа (Кондрашкинский, Никифоровское лесничество, Русско-Тангировский 1, Решное, Усть-Гайва, Юринский, Кривое Озеро, Покровский (2 экз.), Потаповский, Утевка 6 (2 экз.), Натальино

2, Токанай 1 [Кривцова-Гракова, 1955. С. 58-59, рис. 13, 2; Пряхин и др., 1989. Рис. 4, 4; Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 71, 3, 8; Пряхин, 1976. Рис. 23, 6; История., 2000. Рис. 15, 7; Виноградов, 2003. Рис. 15, 4; Памятники., 1993. Табл. 1, 7; 16, 15; Васильев и др., 1994. Рис. 12, 5; 13, 9; 30, 7; Ткачев В. В., 2003. Рис. 2, 4; Соловьев, 2005. Рис. 5, 15; Логвин, 2005. Рис. 1, 12; Rykov, 1927. S. 78. Abb. 21, 1]). Одно миниатюрное модифицированное орудие этого типа, асимметричное в сечении, найдено на петровском поселении Кулевчи 3 [Виноградов, 1982. Рис.

3, 7]. Вполне очевидно, что появление этого типа орудий у синташтинских племен связано с влиянием катакомбных традиций металлопроизводства. Основная зона распространения орудий совпадает с Предкавказьем (здесь сосредоточено почти 55 % орудий, происходящих из катакомбных памятников), затем Южным Зауральем и Приуральем — до 31 % изделий (преимущественно синташтинские изделия).

В составе синташтинской коллекции присутствует один чекан-пробойник, предназначенный скорее всего для пробивки отверстий в металлических изделиях. Он обнаружен в мог. Каменный Амбар 5 (погр. 8 кург. 4; рис. 5, 1) [Епимахов, 2005. Рис. 85, 1]. Орудие довольно массивное, в виде прямоугольного в сечении стержня, длиной 17 см, шириной 1,4 см при толщине 0,9 см, с заостренным рабочим окончанием. На обушной части орудия наблюдаются следы деформирующего воздействия в процессе рубки обушной части при температуре. Четыре аналогичных орудия (тип Чк-4 по Е. Н. Черных, С. В. Кузьминых) происходят из сейминско-турбинских комплексов Волго-Камья — Турбино, Коршуново, Решное, Соколовка, три негатива литейных форм — из памятников Среднего Прииртышья [Черных, Кузьминых, 1989. С. 125, рис. 69, 5-6, 8-11]. Одно орудие найдено на нур-тайском поселении Икпень 2 [Ткачев А. А., 2002. Рис. 26, 10].

Синташтинские долота распределяются на разновидности черешковых и втульчатых орудий. Первый тип численно преобладает (рис. 5, 2-6). Узкие стержневидные долота, имеющие незначительно расширенное продольное прямое или желобчатое лезвие, обнаружены в слое поселений Синташта, Аркаим (2 экз.) и в материалах могильника Каменный Амбар 5 (погр. 8 кург. 2, насыпь кург. 3) [Генинг и др., 1992. Рис. 41, 13; Зданович, 1997. Рис. 9, 4, 9; Епимахов, 2002. Рис. 7, 4; 2005. Рис. 58, 3]. Длина орудий варьирует от 8 до 20 см. Аналогичные орудия появились в очагах Циркумпонтийской металлургической провинции, в частности известны в майкопской, ямной, воль-ско-лбищенской, катакомбной культурах [Черных, 1966. Рис. 34, 455; Chernykh, 1992. Fig. 24, 1-6; Пестрикова, 1979. Рис. 3, 11; Кореневский, 1983. Рис. 1, 7, 8; Васильев, 1999. С. 70-71]. Эти изделия были характерны для абашевского, сейминско-турбинского, петровского производства ранней фазы Евразийской провинции (пос. Береговское 1, Кулевчи 3 — 3 экз., Икпень 2 — 2 экз., мог. Бозенген, Репьевка, Ростовка, Сейма, Юринский [Пряхин, 1976. Рис. 29, 7-8; Черных, 1970. Рис. 60, 44; Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 71, 9-10; Виноградов, 1982. Рис. 3, 6; Дегтярева и др., 2001. Рис. 3, 1-3;

Соловьев, 2003. Рис. 2, 17; Ткачев А. А., 2002. Рис. 26, 4-5; 94, 100]). Они бытовали в течение всего позднего бронзового века, но при этом заметно уменьшается доля орудий с желобчатым рабочим окончанием. Подобные формы встречены в материалах алакульской, срубной, приказанской культур [Черных, 1970. Рис. 60, 42, 43, 46; Халиков, 1969. Рис. 55, 131]. Этот тип долот, так же как и тесла 1 и 2 типов, представляющие реминисценции Циркумпонтийской металлургической провинции, в целом равномерно распределен по культурам, но территориально сосредочен на Южном Урале (до 69 % находок).

Рис. 5. Чекан, долота, серпы, литейная форма, скобель, пила: 1, 3, 6, 11, 16 — мог. Каменный Амбар 5; 2, 5, 10, 12, 13, 17 — пос. Аркаим; 4, 15 — пос. Синташтинское; 7 — мог. Большекараганский; 8, 14 — мог. Синташтинский 1; 9, 19 — мог. у горы Березовой;

18 — мог. Синташтинский большой

Втульчатое долото с разомкнутой кованой втулкой представлено одним экземпляром, происходящим из погребения Большекараганского могильника (погр. 12 кург. 25) (рис. 5, 7)

[Аркаим…, 2002. Рис. 33, 11]. Орудие относится к типу желобчатых с продольным лезвием. Этот тип орудий появляется в ряде очагов Циркумпонтийской металлургической провинции, в том числе в катакомбных памятниках их известно 25 экз. [Черных, 1966. Рис. 36, 475; 1978. Табл. 28, 11; Chernykh, 1992. Fig. 36, 6; 42, 19; 44, 34; 45, 28; 46, 3; Авилова, Черных, 1989. Рис. 8; Моргунова, Кравцов, 1994. Рис. 9, 4; Васильев, 1999. С. 42-43; Гак, 2005. С. 14]. Кованые долота с желобчатым, реже — прямолезвийным рабочим окончанием известны также в материалах абашевских, петровских, потаповских комплексов ранней фазы ЕАМП (клады Верхнекизыль-ский и Куш-Тау, поселения Тюбяк, Кулевчи 3, Петровка 2 — 2 экз., Новоникольское 1, мог. Утев-ка 6, Левобережный Березовский) [Bortvin, 1928. Fig. 2, 12; Сальников, 1967. Рис. 6, 11; 8, 6; Пряхин, Матвеев, 1988. Рис. 27, 3; Горбунов, 1992. Рис. 15, 15; Зданович, 1988. Рис. 10Г, 16; 1997. Рис. 9, 9; Аванесова, 1991. Рис. 37, 3А-4А; История., 2000. Рис. 13, 10; Дегтярева и др.,

2001. Рис. 3, 4]. Производство кованых долот с прямой и желобчатой рабочей частью продолжалось на последующих этапах ЕАМП, особенно много их в срубных древностях (Новопавловский могильник, Мосоловское, Отроженское, Максимовское поселения, клады Ибракаевский, Ильдеряковский, Москательникова) [Черных, 1970. Рис. 52, 19-20; Скарбовенко, 1981. Рис. 4, 3; Кореневский, 1983. Рис. 2, 10; Обыденнов, Обыденнова, 1992. Рис. 48, 5; Пряхин, 1996. Рис. 26, 1]. На ряде поселений срубной общности — Усово озеро, Капитаново 2, Мосоловка, Липовый Овраг найдены многочисленные глиняные литейные формы для отливки трапециевидных заготовок этих долот [Березанская, 1990. Рис. 15, 26; Пряхин, 1996. Рис. 21; Пряхин и др., 2000. Рис. 16, 2; Агапов, Иванов, 1989. Рис. 4, 1]. Литейная форма обнаружена также на поселении ранней фазы общности культур валиковой керамики Мельгуново 3 [Екимов, 1993. С. 25]. Известны они в редких случаях в комплексах алексеевско-саргаринской культуры в материалах поселений Высокая Грива, Саргары [Потемкина, 1985, рис. 48, 4; Аванесова, 1991. Рис. 37, 1Б]. Однако в целом в эпоху поздней бронзы кованые долота, в том числе с плоской рабочей частью, вытесняются орудиями с закрытой «слепой» втулкой. Самые ранние образцы последних связаны с сейминско-турбинскими древностями [Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 23, 3, 5], но их массовое производство приходится уже на финал эпохи бронзы, когда в Северной Евразии повсеместно распространяется литейная технология с минимальной кузнечной доработкой.

Серпы представлены 9 экз. и створкой тальковой литейной формы для получения одновременно двух орудий (рис. 5, 8-17). Они относятся к типу узких орудий, с изогнутыми асимметричными или симметричными спинкой и лезвием, без выделенного черенка. Длина изделий — 20-23 см. Орудия обнаружены в погребениях могильников Синташтинский 1 (погр.12, 14), Каменный Амбар 5 (погр. 12 кург 2, погр. 9 кург. 4), у горы Березовой (погр. 5), в слое поселений Аркаим (3 экз.), Синташта, створка формы — в слое пос. Аркаим [Генинг и др., 1992. Рис. 41, 18; 148, 20; 159, 6; Зданович, 1995. Рис. 7; 1997. Рис. 9, 1-3; Халяпин, 2001. Рис. 2, 19; Епимахов,

2002. Рис. 9, 2; 2005. Рис. 89, 6]. Впервые серпы появляются в очагах ЦМП в Закавказье и на Северном Кавказе, хотя они и не принадлежали к типичной продукции ЦМП, откуда, по всей видимости, проникают на юг Восточной Европы [Chernykh, 1992. Fig. 19, 3-4; 42, 11, 12]. В более раннем варианте подобные серпы, но с загнутыми вверх крючками обнаружены на Царевом кургане близ Самары — памятнике, не имеющем однозначной культурной идентификации [Черных, Кореневский, 1976. Рис. 2, 6-8, с. 206-208]. И. Б. Васильев относил царевские материалы, включающие наряду с металлическими изделиями своеобразную керамику, к числу памятников вольско-лбищенского типа, связанных как с западными шнуровыми культурами, так и с полтав-кинской Заволжья, синхронных ранней доно-волжской абашевской, фатьяновско-балановской, воронежской и катакомбной культурам [Васильев, 1999. С. 68-78]. Аналогичные синташтинским серпы характерны для абашевских памятников Южного Урала и Подонья (мог. Староябалак-линский, Метев-Тамак, поселения Малокизыльское, Баланбаш — 2 экз., Барковское, Мельгуново 3, Береговское 1 — 4 экз., Тюбяк — 3 экз., Ивановское — 2 экз., Верхнекизыльский — 6 экз. и Красноярский клады) [Сальников, 1967. Рис. 4, 2-5; 6, 1-6; Черных, 1970. Рис. 55, 3-8; Пряхин, 1976. Рис. 26, 1-15; Моргунова, Порохова, 1989. Рис. 5, 1-2; Горбунов, 1992. Рис. 25, 54; Екимов, 2001. Рис.1, 13; Тюбяк, 2001. Рис. 75, 1-3]. Одиннадцать экземпляров обнаружено в петровских поселенческих комплексах Зауралья, Тоболо-Ишимья, Центрального Казахстана (Высокая Грива, Конезавод 3, Петровка 2, Кулевчи 3 — 3 экз., Новоникольское 1, Явленка, Боголюбо-во 1, Семиозерное, Икпень 2 [Виноградов, 1982. Рис. 3, 9-11; Аванесова, 1991. Рис. 18, 19; Ткачев А. А., 2002. Рис. 26, 3]). Несколько орудий найдено в сейминско-турбинских могильниках Турбино 1, Заосиново 4, одно — в погребении потаповского типа Утевка 6 [Черных, Кузьминых,

1989. Рис. 61, 12, 14; История…, 2000. Рис. 13, 8]. Традиция изготовления подобных серпов продолжается и в алакульской культуре (поселения Алкау 2, Варакосово, Кинзерское, Ушкатты 1, мог. Бектениз [Аванесова, 1991. Рис. 18, 19]). Наиболее поздним комплексом ранней фазы ЕАМП, в котором 3 экз. аналогичных изделий сопровождаются серпами с крюками, является известный Ерыклинский клад в Закамье [Археологические памятники…, 1990, № 762; Обыденнов, Обыден-нова, 1992. Рис. 47, 1-3].

Несколько случайных находок серпов явно петровского облика происходят из Чуйской долины Кыргызстана; один — из слоя поселения Намазга-депе, по мнению Е. Е. Кузьминой, явно выпадающий по своему облику из местных материалов [Кузьмина, 1966. Табл. IX, 29, 30, 34, 35]. Традиция изготовления серпов и серповидных изделий без выделенного черенка сохраняется в конце бронзового века на южной периферии азиатской зоны ЕАМП [Итина, 1977. Рис. 67, 6; 78, 7, 8]. Основной ареал серпов этого типа совпадает с Южным Уралом (свыше 75 % изделий), откуда орудия распространялись в Тоболо-Ишимье, Волго-Камье, Подонье и далее — в Среднюю Азию. Находки орудий этого типа связаны прежде всего с абашевской (51 % изделий), затем синташтинской и петровской культурами (по 22 % орудий соответственно).

Струг-скобель представлен одним экземпляром, найденным в Синташтинском большом могильнике (погр. 11) (рис. 5, 18) [Генинг и др., 1992. Рис. 75, 6]. Симметрично изогнутое в средней части орудие имеет выпуклую спинку и вогнутое лезвие, закругленные, оттянутые назад окончания, длина его — 20 см, по предположению К. В. Сальникова, предмет укреплялся с двух сторон в рукояти и служил скобелем для обработки кожи, дерева. Аналогичные изделия известны только в материалах абашевской культуры — пос. Чижовское 2, Красноярском кладе [Пря-хин, 1976. Рис. 26, 18-19].

Нож-пила также представлен одним изделием, происходящим из погребения 4 у горы Березовой (рис. 5, 19) [Халяпин, 2001. Рис. 2, 11]. Изделие имеет подпрямоугольную форму с расширяющимся окончанием с клювовидным завершением и утолщенным мелкозубчатым рабочим краем, вставленным в роговую пластину под углом 80°, черенок не выделен. Практически полные аналогии орудию известны только в сейминско-турбинских могильниках Мурзиха, Сейма (2 экз.), Никольское, Канинской пещере [Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 60, 5-9]. Одно изделие происходит из слоя абашевского поселения Тюбяк [Тюбяк…, 2001. Рис. 75, 9]. Способ крепления ножей в роговой и костяной рукояти под углом 60-80° был характерен для сибирских сейминско-турбинских изделий Цыганковой Сопки и Ростовки. Исследователи полагают, что эта особенность относится к древнему, традиционному для сибирских культур типу крепления, свойственному лесным прибайкальским и забайкальским культурам, а также окуневским древностям Минусинской котловины [Черных, Кузьминых, 1989. С. 105]. Помимо сейминско-турбинских изделий, ножи-пилки обнаружены в петровских и раннесрубных материалах — с выделенным прямым черенком и рабочей частью подпрямоугольной формы (пос. Кулевчи 3 в Южном Зауралье, Чесноковка в Самарском Заволжье [Виноградов, 1982. Рис. 3, 3; Агапов и др., 1983. Рис. 9, 2]). В качестве пилы использовалось и полифункциональное серповидное орудие с пос. Кулевчи 3 [Виноградов, 1982. Рис. 3, 2].

Ножи являются самой массовой категорией орудий труда и оружия, обнаруженных в син-таштинских погребениях. В погребениях найдено 80 экз., из них только 6 изделий — в поселенческих комплексах, в совокупности выборка составляет почти третью часть всего металлического инвентаря — 29 %. По способу оформления насада и лезвийной части они подразделяются на орудия с прямой рукоятью, с выделенными черешками, однолезвийные и двулезвийные. Ножи с прямой выделенной рукоятью распределяются на однолезвийные и двулезвийные.

Нож с прямой выделенной рукоятью, однолезвийный представлен одним экземпляром, происходящим из насыпи Синташтинского 1 могильника. Обломки ножей этого типа обнаружены в могильниках Большекараганский (погр. 1 кург. 25), Синташтинский 1 (погр. 4), в материалах поселения Синташта (2 экз.) (рис. 6, 1, 3-6) [Генинг и др., 1992. Рис. 41, 16-17; 146, 3; 153, 20; Аркаим…, 2002. Рис. 20, 1]. Целый экземпляр имеет массивную рукоять, длина которой занимает примерно половину высоты орудия, рукоять отделена от рабочей части выступом за счет растяжки лезвийной кромки клинка, общая длина изделия 21 см. Аналогии изделиям этого типа известны в материалах петровских поселений Кулевчи 3, Камышное 2, Петровка 2 — 3 экз., Конезавод 3, Новоникольское 1, Икпень 1 [Зданович, 1983. Рис. 3, 15; Евдокимов, 1983. Рис. 2, 13; Виноградов, 1982. Рис. 3, 12; Потемкина, 1985. Рис. 33, 2; Аванесова, 1991. Рис. 31, 1-2, 4, 8-9; Ткачев А. А., 2002. Рис. 29, 7]. Они обнаружены также в алакульских поселениях Притобо-

А. Д. Дегтярева

лья — Волосниково, Усть-Сурское 3, Высокая Грива [Потемкина, 1985. Рис. 52, 2; 53, 1-2; 48, 6]. Эта форма получила дальнейшее развитие в конце ПБВ, прежде всего в азиатской зоне ЕАМП в очагах общности культур валиковой керамики, а также в зоне ее стыка с Ирано-Афганской (Чуст, Дальверзин, Бургулюк, Джар-кутан) и Центральноазиатской (ирменская, карасукская и лу-гавская культуры) металлургическими провинциями [Агапов, 1990].

Рис. 6. Ножи с выделенной прямой рукоятью: 1, 4 — Синташтинский 1 мог.; 2, 9 — мог. Каменный Амбар 5; 3 — Большекараганский мог.;

5, 6 — пос. Синташта; 7 — мог. Кривое Озеро; 8 — мог. Танаберген 2

Следующий тип — нож с прямой рукоятью, двулезвийный, с асимметричными раскованными спинкой и лезвием — также имеет выделенную рукоять, высотой до половины длины изделия, но в отличие от орудий предыдущего типа, модификацией которого он является, спинка подвергнута ковке. Орудие отличается достаточной массивностью — длина достигает 26,8 см. В процессе ковки несколько изогнуты спинка и лезвие (рис. 6, 2; мог. Каменный Амбар 5, погр. 8 кург 2 [Епимахов, 2002. Рис. 7, 10]). Эти орудия, обозначаемые исследователями как серповидные, относятся к числу полифункциональных, использовавшихся в качестве серпа, ножа и иногда пилы. Аналогичные орудия встречены в абашевских (поселения Береговское 2, Сокольское, Масловское 1) и петровских поселенческих комплексах (поселения Кулевчи 3 — 2 экз., Новоникольское 1, Петровка 2, Камышное 2, Синеглазово), в Турбинском 1 могильнике, покровских древностях (могильник Новолиповка, Ерыклинский клад) [Пряхин, 1976. Рис. 26, 1617; 27, 19; Бадер, 1964. Рис. 77; Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 58, 12; Виноградов, 1982. Рис. 3, 2; Потемкина, 1985. Рис. 33, 1; Аванесова, 1991. Рис. 18; Зданович, 1988. Табл. 10А, 20, 21; Дег-

тярева и др., 2001. Рис. 2, 6; Смолин, 1926. Фото 6, 7; Памятники., 1993. Табл. 14, 13]. По всей видимости, этот тип ножей, так же как и предыдущий, появился в синташтинской среде в результате заимствований или контактов с петровскими племенами.

Рис. 7. Черенковые ножи 1-7 типов: 1, 11, 31, 36 — пос. Аркаим; 2, 5, 8 — Синташтинский 2 мог.; 3, 20, 21, 28, 32 — мог. Кривое Озеро; 4 — Малиновский 2 мог.; 6, 7, 12-14, 18, 22, 25, 30 — Синташтинский большой мог.; 9, 15, 16, 17, 33, 34 — Синташтинский 1 мог.; 10, 27, 35 — Большекараганский мог.; 24, 26 — мог. Каменный Амбар 5; 19 — мог. у горы Березовой; 23 — мог. Танаберген 2; 29 — мог. Обилькин луг 3

Ножи двулезвийные с прямой широкой рукоятью и клинком листовидной формы

достаточно редкое явление в памятниках ранней фазы ЕАМП. Орудия найдены в могильниках Кривое Озеро (погр. 6 кург. 10), Каменный Амбар 5 (насыпь кург. 3) и Танаберген 2 (погр. 30 кург. 7) (рис. 6, 7-9) [Виноградов, 2003. Рис. 68, 11; Епимахов, 2005. Рис. 58, 14; Ткачев В. В., 2000. Рис. 11, 9]. Длина двух небольших орудий не превыщает 10-12 см, третье в длину лости-гает 21,4 см. Аналогичные изделия найдены в нескольких абашевских могильниках Волго-Уралья — Красногорском 3, Староябалаклинском, Никифоровское лесничество (3 экз.), потаповского типа (мог. Песочное), в слое петровского поселения Кулевчи 3 (орудие использовалось в качестве пилы, на лезвие нанесены мелкие зубчики), в алакульском погребении мог. Новый Кумак [Пряхин, 1976. Рис. 27, 7, 17, 20, 21; Андроновская культура, 1966. Табл. XXXVIII, 1; Горбунов, 1992. Рис. 18, 5; Виноградов, 1982. Рис. 3, 3; История., 2000. Рис. 5, 3; 15, 1-2; Ткачев В. В., 2003. Рис. 2, 15; 3, 18-19]. Основное производство модифицированных ножей этого типа в системе Евразийской провинции приходится на заключительную фазу ПБВ.

Черенковые ножи. Основная часть ножей представлена экземплярами с выделенным черенком. По характеру оформления черенка и сочленения его с клинком выделено восемь типов.

Ножи 1 типа с удлиненным узким насадом, плавно переходящим в листовидный, редко — в подтреугольный клинок, с ребром жесткости на подавляющем большинстве изделий, найдены в количестве 10 экз. в основном в погребениях могильников Синташтинский 2 (погр.1 — 2 экз., 10), Кривое Озеро (погр. 34 кург. 10), Малиновский 2, Синташтинский большой (погр. 3, 31), Синташтинский 1 (погр. 2), Большекараганский (погр. 4 кург. 25) и в слое пос. Аркаим (рис. 7, 110) [Генинг и др., 1992. Рис. 49, 7; 105, 7; 146, 6; 171, 6, 7; 175,10; Виноградов, 2003. Рис. 88, 30; Халиков, 1969. Рис. 57, 5; Аркаим., 2002. Рис. 16, 1; Зданович, 1997. Рис. 9, 15]. Длина орудий варьирует преимущественно от 12 до 14,8 см, в единичных случаях обнаружены как более крупные формы — до 18,5 см, так и мелкие орудия длиной 10,3 см. Так же как и тесла, орудия этого типа являются реминисценциями металлопроизводства очагов Циркумпонтийской металлургической провинции, где они были достаточно широко представлены в ямно-полтавкинских, майкопских, катакомбных памятниках [Chernykh, 1992. Fig. 24, 14-16; 28, 14, 17, 18; 29, 6, 7; 45, 13, 14; История., 2000. Рис. 10, 5-10; Гак, 2005. С. 13].

На раннем этапе Евразийской металлургической провинции данный тип ножей был характерен для абашевской (пос. Береговское 1, мог. Введенский, Красногорский 3, Метев-Тамак, Альмухаметово), сейминско-турбинской (Сейминский — 4 экз., Юринский мог.), петровской металлообработки (пос. Петровка 2, Акмая, Энтузиаст 1, мог. Кенес, Бозенген), в меньшей степени для потаповских (Потаповский мог. — 3 экз.) и покровских (Покровский мог.) древностей [Сальников, 1962. Рис. 3, 4; 1967. Рис. 4, 8; Пряхин, 1976. Рис. 27, 6; Горбунов, 1992. Рис. 18, 1; 26, 35, 49; Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 57, 12, 13; Зданович, 1983. Рис. 3, 16; Аванесова, 1991. Рис. 25, 9; Памятники., 1993. Табл. 14, 29; 15, 46; История., 2000. Рис. 9, 1, 13, 16; Соловьев, 2005. Рис. 5, 8; Кадырбаев, Курманкулов, 1992. Рис. 34, 1; Ткачев А. А., 2002. Рис. 43, 15; 94, 6]. В системе ЕАМП они известны в небольшом количестве и на последующих фазах ПБВ [Tallgren, 1916. Pl. IV, 6; Казаков, 1978. Рис. 22, 10].

Ножи 2 типа со слабо намеченным черешком, без перехвата, клинком подтреугольной или листовидной формы, без ребра, в количестве 8 экз. обнаружены на пос. Аркаим и в погребениях мог. Синташтинского большого (погр. 8, 10, 18, 21), Синташтинского 1 (погр. 4 — 2 экз., 14) (рис. 7, 11-18) [Генинг и др., 1992. Рис. 51, 13; 68, 1; 88, 5; 96, 14; 146, 1-2; 148, 9; Зданович, 1997. Рис. 9, 13]. Изделия в основном небольшие, длиной 9-11 см, лишь два орудия имеют длину 15 см.

Орудия этого типа морфологически близки стереотипам цМп, известное сходство обнаружено с изделиями софиевской группы памятников и некоторыми типами катакомбных ножей [Chernykh, 1992. Fig. 30, 7-9; 45, 19]. Аналогичные ножи получили распространение в покровских (могильники Покровский, Терновка, Скатовка, Ягодное, Натальино 2, Бородаевка), абашевских (могильники Левобережный Березовский, Малый Кугунур, Абашевский, Никифоровское лесничество, Верхнекизыльский клад), петровских (мог. Бектениз, Кулевчи 6, поселения Кулевчи 3, Конезавод 3), потаповских (Потаповский мог.) комплексах [Мерперт, 1954. Рис. 10, 2, 3; Памятники., 1993. Табл. 1, 4; 6, 6, 8; 9, 13; 15, 17; 16, 16; Малов, 1998. Рис. 1, 29; Сальников, 1967. Рис. 6, 12; Евдокимов, 1983. Рис. 2, 12; Виноградов, 1982. Рис. 3, 5; 1984. Рис. 9, 50; Пряхин, Матвеев, 1988. Рис. 23, 5; Васильев и др., 1994. Рис. 30, 1; Соловьев, 2000. Рис. 62, 42].

Нож 3 типа имеет выделенный подпрямоугольный массивный черешок, клинок листовидной формы, без ребра (рис. 7, 19). Длина изделия — 21,5 см. Орудие обнаружено в погребении 6

у горы Березовой [Халяпин, 2001. Рис. 3, 1]. Данный тип ножей — НК-6 по Е. Н. Черных, С. В. Кузьминых — был выявлен исследователями на материалах сейминско-турбинских древностей, в которых и сосредоточено подавляющее большинство орудий — 34 экз. (преимущественно в Восточной Европе) [Черных, Кузьминых, 1989. С. 93-95]. Появление орудий данного типа в синташ-тинских материалах объясняется скорее всего импортом ножей, впрочем так же как и пилок из этого же могильника.

Нож 4 типа с двумя боковыми выемками, отделяющими массивный подтреугольный черенок от клинка, с овальной лезвийной частью, без перехвата, ребра и перекрестия — представлен одним экземпляром длиной 9,8 см (мог. Кривое Озеро, погр. 3 кург. 10; рис. 7, 20) [Виноградов, 2003. Рис. 59, 19]. Нож представляет собой редкий для начала ПБВ вариант орудий с боковыми выемками. Аналогий ему известно немного — по одному экземпляру в составе абашев-ского (Верхнекизыльский клад), турбинского (Турбинский могильник), петровского (могильник Жаман-Каргала 2) комплексов [Сальников, 1967. Рис. 6, 12; Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 58, 11; Ткачев В. В., 1998. Рис. 8, 8].

Ножи 5 типа имеют черенок подромбической или округлой формы, четко выделенный перехват и узкую лезвийную часть, в основном без ребра жесткости. Длина в пределах 9-17 см. Изделия в количестве 9 экз. найдены в погребениях мог. Кривое Озеро (погр. 1 кург. 9, погр. 6 кург. 10), Синташтинский большой (погр. 15, 38), Танаберген 2 (погр. 21 кург. 7), Каменный Амбар 5 (погр. 12 кург. 2 — 2 экз.), Большекараганский (погр. 18 кург. 25), Обилькин луг 3 (кург. 14) (рис. 7, 21-29) [Генинг и др., 1992. Рис. 82, 13; 122, 15; Ткачев В. В., 2000. Рис. 8, 4; Денисов,

2001. Рис. 3, 5; Епимахов, 2002. Рис. 9, 1, 3; Аркаим…, 2002. Рис. 44, 2; Виноградов, 2003. Рис. 35, 4; 68, 10]. В очагах ЦМП известны лишь единичные находки орудий подобного типа в софиевских, катакомбных, полтавкинских памятниках [СИегпукИ, 1992. Р1д. 30, 7-9; 45, 19; Васильев, 1999. Рис. 28, 20]. Они широко распространены на ранней фазе ЕАМП и происходят в основном из абашевских, покровских, потаповских памятников (пос. Отрожское, Масловское, Верхнекизыль-ский клад, мог. Старая Тойда, Левая Россошь, Левобережный Березовский (2 экз.), Алгаши, Тугай, Усатово, Ново-Мордовский 2, Покровский, Терновка, Скатовка, Ягодное, Натальино 2, Бородаевка, Вертячий, Потаповский (3 экз.) [Сальников, 1967. Рис. 6, 12; Пряхин, Матвеев, 1988. Рис. 23, 5; Пряхин, 1971. Рис. 24, 12; 27, 4; 1976. Рис. 27, 23; 28, 1-7; Халиков, 1969. Рис. 57, 4; Мерперт, 1954. Рис. 10, 2, 3; Сагайдак, 1979. С. 63-66; Памятники., 1993. Табл. 1, 4; 6, 6, 8; 9, 13; 15, 17; 16, 3; Васильев и др., 1994. Рис. 29, 1; 31, 1; 37, 8; Малов, 1998. Рис. 1, 29; Ша-рафутдинова, 1995. Рис. 3, 18]). Несколько экземпляров известно в материалах сейминско-турбинских, петровских, а также алакульского памятников (могильники Ростовка, Юринский (2 экз.), Бектениз, Кулевчи 6, Жаман-Каргала 2, Близнецы, пос. Кулевчи 3, Конезавод 3 [Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 58, 1; Соловьев, 2003, рис. 1, 11; 2005. Рис. 3, 25; 5, 13; Евдокимов, 1983. Рис. 2, 12; Виноградов, 1982. Рис. 3, 5; 1984. Рис. 9, 50; Ткачев В. В., 1998. Рис. 8, 54; Алакульская культура, 1966. Табл. XXXVII, 15]). Всего известно ножей этого типа, происходящих из культурно-определимых комплексов, в пределах 40 экз., сосредоточенных большей частью на территории Поволжья, Южного Зауралья и связанных преимущественно с абашевскими, покровскими, синташ-тинскими и потаповскими погребениями.

Ножи 6 типа обладают черенком подпрямоугольной формы, иногда расширяющимся к окончанию, с перехватом и перекрестьем. Они найдены в материалах Синташтинского большого мог. (погр. 6) и в слое пос. Аркаим, длина орудий в пределах 10-15 см (рис. 7, 30, 31) [Генинг и др., 1992. Рис. 61, 6; Зданович, 1997. Рис. 9, 11]. Этот тип изделий достаточно редко встречается как в син-таштинских, так и в абашевских, покровских, сейминско-турбинских памятниках, однако чаще — в петровских (нуртайских) погребениях. Аналогичные ножи, у которых расширяющееся окончание черешка иногда принимает грибовидные очертания, обнаружены в слое пос. Береговское 1 (2 экз.), мог. Спиридоновский 2, Неприк, Сатыга 6, Икпень 2, Бозенген (2 экз.), Сатан [Горбунов, 1989. Рис. 5, 5, 6; История., 2000. Рис. 7, 4, 7; Ткачев А. А., 1999. Рис. 4, 23, 25; 2002. Рис. 94, 9, 11; Черных, Кузьминых, 1989. С. 101]. Известны они также в алакульских погребениях мог. Купухты, Субботин-ском, Царевом Кургане в г. Кургане [Кузьмина, 1994. Рис. 30, 33, 43; 40, 8].

Ножи 7 типа с черенком, сужающимся к окончанию, и четко выделенным перекрестьем в количестве 5 экз. обнаружены в Синташтинском 1 (погр. 14, 15), Кривое Озеро (погр. 3 кург. 9), Большекараганском (погр. 16 кург. 25) могильниках и слое пос. Аркаим (рис. 7, 32-36) [Генинг и др., 1992. Рис. 148, 19; 152, 6; Зданович, 1997. Рис. 9, 12; Виноградов, 2003. Рис. 39, 11; Аркаим.,

2002. Рис. 39, 3]. Орудия этого типа, как правило, обладают листовидной рабочей частью, реже —

подтреугольной, иногда подправленной ковкой по всему периметру рабочей части, их длина 1115 см. Они появляются в памятниках вольско-лбищенского типа на рубеже среднего и позднего бронзового веков (пещера Братьев Греве на Самарской Луке, Царев курган близ г. Самары) [Черных, Кореневский, 1976. Рис. 2, 4; Васильев, 1999, рис. 16, 1, 2]. Однако основное количество ножей данного типа обнаружено в древностях ранней фазы Евразийской провинции; они известны в абашевских (Введенский, Кондрашкинский курганы, хутор Королевский, Масловское пос.) и покровских (Покровский, Бережновский, Натальино 2, Бородаевский, Хрящевский 1 — 2 экз., Давыдовский мог.) памятниках [Черных, 1970. Рис. 57, 13; Пряхин, 1976. Рис. 27, 11; 1977. Рис. 7, 6; Пряхин и др., 1989. Рис. 4, 3; Памятники…, 1993. Табл. 1, 4; 2, 19; 3, 2; 9, 13; 15, 15; 16, 27; Зудина, Кузьмина, 1999, рис. 10, 4; История., 2000. Рис. 7, 5-6]. Два экземпляра найдены в потаповских погребениях (мог. Потаповский, Утевка 6 [Васильев и др., 1994. Рис. 50, 2; История., 2000. Рис. 11, 4]). Аналогичные ножи встречены также в петровских, реже — в турбин-ских памятниках — мог. Верхняя Алабуга, Нуртай, Турбино 1, пос. Кулевчи 3, Ак-Мустафа [Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 58, 10; Потемкина, 1985. Рис. 80, 12; Виноградов, 1982. Рис. 3, 4; Кадырбаев, Курманкулов, 1992. Рис. 34, 2; Ткачев А. А., 2002. Рис. 68, 16]. Единичные экземпляры орудий происходят из алакульских могильников — Ульке, Кожумбердынский, а также Ерыклинского клада в Закамье финала ранней фазы ЕАМП [Андроновская культура, 1966. Табл. XXXVIII, 13, 29; Обыденнов, Обыденнова, 1992. Рис. 47, 5]. Ножи этого типа сосредоточены в основном на территории Поволжья и Южного Зауралья в покровских, синташтинских, потаповских памятниках.

Рис. 8. Черенковые ножи 8 типа: 1, 15 — мог. Танаберген 2; 2, 10, 16-18 — мог. Каменный Амбар 5; 3, 4, 9 — Синташтинский 1 мог.; 5, 6, 8, 12, 13 — Синташтинский большой мог.; 7 — Новокумакский мог.; 11 — мог. Обилькин луг 3;

14 — мог. Кривое Озеро

Наиболее часто встречаются в синташтинских погребениях ножи 8 типа с ромбической пяткой черенка, перекрестьем, перехватом, в основном с ребром жесткости (35 экз.). Половина орудий представлена достаточно крупными экземплярами длиной 18,5-15,7 см, длина остальных в пределах 14-7 см. Они обнаружены только в погребальных комплексах — Танаберген 2 (погр. 21, 22, 25 кург. 7), Каменный Амбар 5 (погр. 6, 14, 15 кург. 2, насыпь кург. 3, погр. 14 кург. 4), Синташтинский 1 (погр. 1 — 2 экз., 3, 5, 14 — 2 экз.), Синташтинский большой (погр. 2 — 2 экз., 5 — 2 экз., 6, 11, 16, 27, 39 — 2 экз., Новокумакский (погр. 11 кург. 25), Обилькин луг 3 (погр. 4 кург. 17), Кривое Озеро (погр. 13 кург. 10), Большекараганский (кург. 24 — 2 экз., погр. 13 и насыпь кург. 25), Герасимовский 2, Малиновский 2, Синташтинский 2 (погр. 7 — 2 экз.) (рис. 8, 9) [Ткачев В. В., 1998. Рис. 2, 1, 2; 2000. Рис. 11, 12; Епимахов, 2002. Рис. 11, 20; 2005. Рис. 58, 2 89, 3; Генинг и др., 1992. Рис. 46, 6, 7; 57, 1, 2; 61, 7; 70, 2; 75, 5; 105, 10; 126, 21, 22; 140, 1, 4 146, 5, 10; 148, 12, 18; 184, 4, 5; Смирнов, Кузьмина, 1977. Рис. 3, 5; Костюков и др., 1995. Рис 20, 4, 23; Денисов, 2001. Рис. 3, 14; Виноградов, 2003. Рис. 75, 20; Аркаим…, 2002. Рис. 11, 6 35, 2; Порохова, 1992. Рис. 4, 3; Халиков, 1969. Рис. 57, 3; Зданович Г. Б., Зданович Д. Г., 2005. Рис. 5, 10-11].

Рис. 9. Черенковые ножи 8 типа: 1, 5, 7, 13 — Большекараганский мог.; 2, 4, 8, 9, 14 — Синташтинский большой мог.; 3 — мог. Герасимовка 2; 6, 10 — Синташтинский 2 мог.; 11, 15, 17 — Синташтинский 1 мог.; 12 — мог. Танаберген 2; 16 — Малиновский 2 мог.

Данный тип ножей имел достаточно широкое распространение в памятниках раннего периода Евразийской металлургической провинции, о чем свидетельствуют данные, приведенные в табл. Всего зафиксировано в культурно-определимых комплексах, с учетом синташтинских, 95 экз.

Распространение ножей 8 типа по культурам

Памятники Литература

Абашевские: пос. Береговское 1, Тюбяк 2, Шиловское, Мельгуново 3, погребения в Старо-Юрьевском, Большие Ясырки (2 экз.), Вла-совском 1, Введенском, Чуриловском, Павловском, Филатовском, Селезни 2 (5 экз.), Старо-ябалаклинском, Ветлянка 4, Нижнечуракаев-ском, Набережном, Русско-Тангировском, Старо-Куручевском, Чукраклинском могильниках, Верхнекизыльский клад. — 2 экз. Сальников, 1967. Рис. 6, 7, 13; Пряхин, 1976. Рис. 28, 9-18; 1977. Рис. 7, 5; Синюк, 1996. Рис. 51, 21; Горбунов, 1992. Рис. 18, 2, 4, 6, 7; 26, 7, 32, 52; Пряхин, Матвеев, 1988. Рис. 9, 8; 15, 3; 17, 2; Тюбяк., 2001. Рис. 23, 7; 75, 6; Синюк, Козмирчук, 1995. Рис. 4, 2; 9, 20; 14, 10; Пряхин и др., 1998. Рис. 3, 1, 2; 6, 1, 2; 12, 1; Денисов, 2001. Рис. 2, 2; Екимов, 2001. Рис. 1, 12

Потаповские: мог. Потаповский, Утевка 6 — 3 экз. Васильев и др., 1994. Рис. 30, 2; История., 2000. Рис. 11, 1-2; 12, 1

Сейминско-турбинские: могильники Турбино 1, Мурзиха 1, Сейма, Решное, Юринский (3 экз.) Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 58, 2-5, 7, 9; Соловьев, 2001. Рис. 1, 15-16; 2005. Рис. 3, 26; 6, 4, 5

Покровские: погребения в могильниках Горный, Скатовка, Бородаевка, Старицкое, Быково, Покровский, Бережновский, Чулпан, Не-прик Черных, 1970. Рис. 57, 30, 32, 34-36, 38, 40, 41; Ша-рафутдинова, 1995. Рис. 2, 9; Памятники., 1993. Табл. 9, 26; 14, 18; История., 2000. Рис. 7, 3, 8

Петровские: погребения в могильниках Верхняя Алабуга, Кенес, Жаман-Каргала 2, Кривое Озеро (2 экз.), Токанай 1 Аванесова, 1991. Рис. 2, 46; 23, 10; Потемкина, 1985. Рис. 80, 11; 82, 18; Ткачев В. В., 1998. Рис. 8, 7; Виноградов, 2003. Рис. 103, 3-4; Логвин, 2005. Рис. 1, 4

Раннесрубные: погребения в Павловском, Радченском, Краснопольском, Кротовском, Александровском могильниках, поселение Надеждино-Куракино Сальников, 1967. Рис. 21, 1, 2, 6; Синюк, Погорелов, 1986. Рис. 2, 15; Синюк, 1996. Рис. 60, 4; Черных, 1970. Рис. 57, 29, 31

Алакульские: курган у г. Орска, Увак Кузьмина, 1994. Рис. 30, 41; Андроновская культура, 1966. Табл. XXXVII, 3

Подобные ножи (в количестве 26 экз.) были характерны для донских и уральских абашев-ских памятников, прежде всего погребальных, включая так называемые донские позднеабашев-ские «престижные» по А. Д. Пряхину захоронения с инсигниями власти. В меньшем количестве — примерно по 4-7 экз. они обнаружены в покровских, потаповских, петровских, сейминско-турбинских, раннесрубных памятниках. Традиции изготовления ножей этого типа продолжались и в алакульский период. Примерно половина находок сосредоточена на территории Южного Зауралья (52,6 %), пятая часть — в Поволжье (21 %). Значительно меньше — около 16 % находок — известно в Подонье, 7,4 % — на территории Волго-Камья. Единичные находки происходят из Тоболо-Ишимья.

В составе коллекции синташтинского металла находятся крюк, два гарпуна и 14 рыболовных крючков. Крюк имеет кованую несомкнутую втулку, с краями, подведенными встык друг к другу, в верхней части втулки пробито отверстие (рис. 10, 1). Орудие высотой 8,4 см найдено в материалах мог. Большекараганский (погр. 9-10 кург. 25 [Аркаим…, 2002. Рис. 21, 7]). Этот тип изделий был достаточно широко распространен в очагах ЦМП, особенно часто в катакомбных погребениях — 37 экз. [Chernykh, 1992. Fig. 36, 7; 39, 9; 42, 7; 44, 35, 36; 45, 29; Кореневский, 1983. Рис. 1, 16, 18-20; Гак, 2005. С. 15]. В памятниках эпохи поздней бронзы подобные крюки известны в единичных случаях на поселениях абашевской и петровской культур Тюбяк и Кулев-чи 3 [Горбунов, 1992. Рис. 19, 38; Дегтярева и др., 2001. Рис. 3, 33].

Гарпун представлен достаточно массивным изделием, прямоугольным в сечении, имеющим заостренное в профиле рабочее окончание и удлиненное жальце, располагающееся под острым углом, высота 13,5 см. Орудие найдено в Синташтинском большом мог. (погр. 12; рис. 10, 2) [Генинг и др., 1992. Рис. 79, 11]. Полных аналогов нам неизвестно, несколько напоминает его гарпун из клада у Долгой Горы [Пряхин, 1976. Рис. 29, 1].

Рыболовные крючки изготовлены из прутков, имеющих прямоугольное, реже округлое сечение (рис. 10, 3-16). У одного изделия раскован щиток, у остальных свернуты петельки (в трех случаях верхние концы отломаны), высота орудий варьирует в пределах 3,2-9,6 см. Они найдены в погребениях мог. Синташтинского большого (погр. 12, 35, 39 — 2 экз.), Синташтинского 1

(погр. 1, 14 — 2 экз.), Танаберген 2 (погр. 15 кург. 7), Каменный Амбар 5 (погр. 5 кург. 2), Син-таштинского 2 (погр. 7), на пос. Синташта (2 экз.), Аркаим (2 экз.) [Генинг и др., 1992. Рис. 41, 6, 7; 79, 14; 122, 4; 126, 16, 17; 140, 6; 148, 2, 3; 184, 3; Ткачев В. В., 1998. Рис. 2, 14; Зданович, 1997. Рис. 9, 6, 7; Епимахов, 2003. Рис. 4, 12].

Рис. 10. Крюк, гарпун и рыболовные крючки: 1 — Большекараганский мог.; 2, 3, 5, 13, 15 — Синташтинский большой мог.; 4, 8 — пос. Синташта;

6, 7 — пос. Аркаим; 9 — Синташтинский 2 мог.; 10 — мог. Танаберген 2; 11 — мог. Каменный Амбар 5;

12, 14, 16 — Синташтинский 1 мог.

Достаточно массовой категорией орудий труда являются шилья, насчитывающие 40 экз. Они подразделяются на типы: обоюдоострые с утолщением-упором (рис. 11, 1-13), обоюдоострые без упора (рис. 11, 14-32) и односторонние орудия (рис. 11, 33-40). Сечение корпуса чаще квадратное, реже прямоугольное, в единичных случаях — округлое, утолщение-упор большей частью смещено к верхнему окончанию изделия, длина варьирует от 15 до 3 см.

Шилья обоюдоострые с утолщением-упором обнаружены в погребениях мог. Больше-караганский (кург. 25, погр. 4, 9-10 — 2 экз.), Каменный Амбар 5 (погр. 4, 5, 8, 12 кург. 2), Обиль-кин луг 3 (кург. 14 — 2 экз.), Кривое Озеро (погр. 7 кург. 9, погр. 3, 13 кург. 10) [Аркаим…, 2002. Рис. 16, 2; 21, 2; 29, 5-6; Епимахов, 2002. Рис. 4, 3; 9, 4; Костюков и др., 1995. Рис. 20, 14; Денисов, 2001. Рис. 3, 25-26; Виноградов, 2003. Рис. 43, 3; 59, 9; 75, 19].

□

Рис. 11. Шилья, иглы:

1, 2, 4, 12 — Большекараганский мог.; 3, 7, 8, 12, 31, 36, 37, 44 — мог. Каменный Амбар 5; 5, 6 — мог. Обилькин луг 3; 9-11, 19, 38, 41 — мог. Кривое Озеро; 14, 18, 29, 30, 32, 33, 35, 39, 40 — Синташтинский большой мог.; 15, 21, 27 — Синташтинский 1 мог.; 16, 23, 24, 28 — мог. Танаберген 2; 17, 22, 34 — пос. Синташта; 20, 26 — мог. у горы Березовой; 25 — пос. Аркаим; 42, 43 — Синташтинский 2 мог.

Шилья обоюдоострые, без утолщения входят в состав погребального и поселенческого инвентаря мог. Синташтинского большого (погр. 2, 6, 9, 18, 22), Синташтинского 1 (погр. 1, 14, 15), Каменный Амбар 5 (погр. 3 кург. 4), Кривое Озеро (погр. 13 кург. 10), Танаберген 2 (погр. 21, 25, 30 — 2 экз., кург. 7), у горы Березовой (погр. 6 — 2 экз.), поселений Синташта (2 экз.), Арка-им [Генинг и др., 1992. Рис. 41, 11, 12; 46, 5; 51, 16; 61, 5; 88, 4; 96, 6; 140, 2; 148, 4; 152, 4; Ткачев В. В., 2000. Рис. 8, 5; 11, 6, 7, 13; Епимахов, 2002. Рис. 18, 14; Виноградов, 2003. Рис. 75, 18; Халяпин, 2001. Рис. 3, 2, 3; Зданович, 1997. Рис. 9, 8].

Шилья односторонние найдены в слое пос. Синташта, погребениях мог. Синташтинский большой (погр. 4, 5, 6, 11), Каменный Амбар 5 (погр. 12 кург. 2 — 2 экз.), Кривое Озеро (погр. 37 кург. 10) [Генинг и др.,1992. Рис. 41, 14; 51, 15; 57, 3; 61, 4; 75, 4; Епимахов, 2002. Рис. 9, 4, 5; Виноградов, 2003. Рис. 91, 11].

В материалах погребений обнаружено также 4 экз. игл, квадратных или прямоугольных в сечении (рис. 10, 40-43). Целое ушко, образованное изогнутым в петельку верхним окончанием, сохранилось лишь на изделии, происходящем из Каменного Амбара 5. Изделия происходят из погребений мог. Кривое Озеро (погр. 34 кург. 19), Синташтинский 2 (погр. 3, 7), Каменный Амбар 5 (погр. 3 кург. 4) [Генинг и др., 1992. Рис. 175, 9; 194, 8; Епимахов, 2002. Рис. 18, 2; Виноградов, 2003. Рис. 88, 29].

Класс предметов вооружения синташтинской культуры представлен втульчатыми наконечниками копий и черешковыми наконечниками стрел. Кроме этих форм вооружения, в состав группы можно включить боевые топорики (4 экз.) и ножи-кинжалы с длинным массивным клинком (12 экз.), которые были охарактеризованы выше.

Наконечники копий с кованой разомкнутой втулкой подразделяются на два типа — с под-треугольным пером, ромбическим в сечении, ребро жесткости отсутствует, и с листовидным пером, ромбическим в сечении, с ребром жесткости. Общая длина копий обоих типов варьирует в пределах от 17 до 29,5 см. Длина пера во всех случаях несколько превышает длину втулки — примерно в пропорции 1,2:1. Как правило, с боковых сторон втулки пробито по два отверстия для крепления к древку. Первый тип оружия представлен одним экземпляром, происходящим из Синташтинского 2 мог. (погр. 7; рис. 12, 1) [Генинг и др., 1992. Рис. 184, 9]. Ближе всего к синташтинскому экземпляру по облику наконечники копий из абашевских памятников Подонья — пос. Шиловское 2, Тюнинские курганы, а также из случайных сборов у хут. Трактирный, с. Девица [Пряхин, 1976. С. 135, рис. 24, 1-4]. Несколько напоминают его также копья из Турбинского и Коршуновского комплексов, имеющие короткое треугольное перо и удлиненную орнаментированную втулку [Черных, Кузьминых, 1989. Рис. 24, 1-2]. Более ранние варианты наконечников копий с несомкнутой втулкой, плоским пером или пером с ромбическим сечением, соотношением пера и втулки примерно 1:1, известны в материалах балановской культуры — на пос. Ошпандо, Балановском мог., случайных находках у Мими, Монастырское, Дубовляны [Бадер, Халиков, 1976. Табл. 48, 2-3; 49, 1-3].

В составе второй группы (тип КД-4 по Е. Н. Черных, С. В. Кузьминых) учтено 5 экз., происходящих из погребений мог. Синташтинского большого (погр. 18, 30), Танаберген 2 (погр. 22 кург. 7), Большекараганский (кург. 24), Каменный Амбар 5 (погр. 5 кург. 2) [Генинг и др. 1992. Рис. 88, 3, 113, 1; Епимахов, 2002. Рис. 4, 1; Ткачев В. В., 1998. Рис. 2, 17; Зданович Г. Б., Зданович Д. Г., 2005. Рис. 5, 2]. Практически идентичные изделия найдены в сейминско-турбинских могильниках (Сейма, Усть-Гайва, Ростовка, Юринский), по одному экземпляру известно в позд-неабашевском, покровском, потаповском погребениях в Кондрашкинском, Утевка 6, Покровском мог. [Черных, Кузьминых, 1989. С. 64-65, рис. 25, 26; Соловьев, 2005. Рис. 5, 16; Пряхин и др., 1989. Рис. 4, 1; Памятники…, 1993. Табл. 15, 30; История…, 2000. Рис. 12, 12]. Необходимо отметить, что в сейминско-турбинских, позднеабашевских, петровском, покровских комплексах большее распространение получил морфологически близкий, но литой вариант типа с некоторыми видоизменениями — появляется ушко и литой валик вдоль края втулки (Сейма — 3 экз., Решное — 2 экз., Юринский, Покровский могильники, Карамыш, Селезни 2, Кривое озеро [Черных, Кузьминых, 1989. С. 79-84; Пряхин и др., 1998. Рис. 9, 1; Виноградов, 2003. Рис. 103, 1; Соловьев, 2005. Рис. 6, 14]). Позднее литой модифицированный вариант с более узким пером и округлым сечением втулки получил широкое распространение в комплексах срубной и алакуль-ской культур Подонья, Южного Зауралья, Северного Казахстана [Черных, 1970. Рис. 45, 46; Черных, Кузьминых, 1989. С. 79-84; Пряхин, 1996. С. 27-28].

Рис. 12. Наконечники копий и стрел:

1, 7-12 — Синташтинский 2 мог.; 2, 4 — Синташтинский большой мог.; 3, 13 — мог. Танаберген 2;

6 — Большекаранский мог.

Уникальными для ранней фазы ЕАМП являются наконечники стрел, относящиеся к типу черешковых с листовидным пером с усеченным основанием (рис. 12, 7-11) и подтреугольным пером (рис. 12, 12-13). Шесть экземпляров имеют ромбическую нервюру, один — округлый в сечении стержень (рис. 12, 8). Они достаточно массивные — высотой от 6 до 8 см, нервюра стрел украшена литым орнаментом в виде елочки. По характеру литого орнамента — четкости линий и наличию рельефных бороздок — можно сделать заключение о том, что отливки получены в каменных литейных формах. В одном случае получен литейный брак — вследствие высокой скорости кристаллизации жидкого расплава и недостаточного питания центральной части нервюры в середине стрелки образовался сквозной просвет (рис. 12, 9). Шесть экземпляров

стрел найдено в погребениях Синташтинского 2 мог. (погр. 1, 7 — 5 экз.), 1 экз. — в мог. Тана-берген 2 (погр. 22 кург. 7) [Генинг и др., 1992. Рис. 186, 1-6; Ткачев В. В., 1998. Рис. 2, 8]. Полные аналогии синташтинским экземплярам нам неизвестны. Черешковые наконечники стрел происходят из абашевских погребений — в Абашево и Юкалекулево: в одном случае имитирующий кремневое орудие, в другом — напоминающий нож с плоским листовидным пером и узким черешком [Пряхин, 1976. С. 151, рис. 29, 2, 3]. Сходные массивные черешковые наконечники стрел с подтреугольным пером и округлой нервюрой длиной от 6 до 10 см были обнаружены в атасуских могильниках Центрального Казахстана — Айшрак (2 экз.), Ак-Мустафа, Ортау 2 [Маргулан и др., 1966. Табл. НУ, 2, 4; Аванесова, 1975. Рис. 2, 1]. Для памятников ранней фазы Евразийской металлургической провинции, локализованных в Казахстане, на юге Западной Сибири, Алтае, — петровских, нуртайских, елунинских, сейминско-турбинских — наиболее характерными были втульчатые наконечники стрел с округлой нервюрой, выступающей или скрытой втулкой. При этом следует отметить, что как черешковые, так и втульчатые стрелы были получены только литьем в формах сопровождающейся минимальной ковкой, носившей косметический характер. Поэтому предложенный в свое время Н. А. Аванесовой классификационный принцип членения материала исходя из основных технологических способов получения орудий — литья или же ковки не может использоваться при создании типологических схем [Аванесова, 1975. С. 2832; 1991. С. 38-40]. В петровском и нуртайских памятниках стрелы с пером листовидной и ланцетовидной формы с округлой нервюрой были обнаружены в материалах пос. Петровка 2, мог. Нуртай, Бозенген (5 экз.) [Аванесова, 1991. Рис. 40, 29; Ткачев А. А., 2002. Рис. 68, 14; 94, 1, 2, 4, 5]. Длина изделий в пределах 5-9,8 см. Совершенно идентичные нуртайским наконечники с листовидным и ланцетовидным пером в количестве 6 экз. длиной 8-10 см найдены в погребениях мог. Шет 1 [Кадырбаев, Курманкулов, 1992. Рис. 59, 1-6]. Ж. Курманкулов интерпретировал погребения как атасуско-алакульские, однако А. А. Ткачев, рассматривая нуртайские памятники Центрального Казахстана, отметил наличие в шетских погребениях посуды нуртайского типа, что ставит под сомнение возможность безоговорочного отнесения их к атасускому этапу [Кадырбаев, Курманкулов, 1992. Рис. 65, 5; 68, 1; 70, 3, 5; Ткачев А. А., 2002. С. 25]. Весомым аргументом удревнения аналогичных наконечников может служить факт их литья в подавляющем большинстве из чистейшей окисленной меди, в то время как алакульские племена в массовом порядке при получении орудий и украшений использовали оловянную лигатуру. Аналогичные втульчатые орудия обнаружены также в алакульских погребениях мог. Увак, Айшрак (3 экз.), Ортау 2, Ак-Мустафа, кожумбердынского типа мог. Амангельды (длина изделий 5-9 см) [Андроновская культура, 1966. Табл. XXXVII, 8; Маргулан и др. 1966. Табл. НУ, 3, 5-6; Аванесова, 1975. Рис. 2, 1; 1991. Рис. 40, 30]. Помимо металлических экземпляров на пос. Атасу найдена створка каменной литейной формы с негативом стрелы с выступающей округлой втулкой с листовидным пером длиной 6,5 см.

Техника украшения нервюры наконечников елочным литым орнаментом отмечена на экземпляре, происходящем из мог. Бозенген [Ткачев А. А., 2002. Рис. 94, 5]. Аналогичный наконечник с литой елочкой обнаружен в погребении елунинской культуры Телеутский Взвоз 1. Длина последнего 7,5 см, он имеет листовидное перо, ромбическую нервюру и слегка выступающую втулку [Кирюшин, 2002. Рис. 121, 12, с. 66]. Идентичная формы стрелы была помещена на глиняной створке литейной формы из могильника Ростовка с длиной отпечатка 8,7 см. Авторы отнесли этот экземпляр, не характерный для сейминско-турбинской древностей, к типологическому разряду КД-44 [Черных, Кузьминых, 1989. С. 89, рис. 49, 7]. Таким образом, наиболее ранние евразийские наконечники стрел были сосредоточены на Южном Урале и в Центральном Казахстане в материалах синташтинской (7 экз.) и петровской культур (12 экз., 1 створка). Единичные экземпляры обнаружены в материалах юга Западной Сибири — в сейминско-турбинских и елунинских погребениях. Эта традиция была продолжена алакульскими, федоровскими, алексеевско-саргаринскими племенами, при этом эволюция изделий протекала по линии уменьшения обшей длины орудий.

Достаточно массовыми находками в синташтинских погребениях являлись скобы для крепления сосудов и деревянных изделий, шпеньки, гвоздики, прутки-заготовки (рис. 14).

Рис. 13. Скобы, гвоздики, шпеньки, прутки: 1-9, 17-19, 24, 25, 29, 34, 36 — Синташтинский большой мог.; 10, 11, 20, 28, 40 — мог. Каменный Амбар 5; 12-15, 21, 22, 31-33, 35, 37, 38 — мог. Кривое Озеро; 16 — Синташтинское пос.; 23 — Синташтинский 1 мог.; 26 — Большекараганский мог.; 30 — пос. Аркаим

Для синташтинской культуры характерно широкое использование металла прежде всего в ритуальных целях, достаточно высока была его престижная роль — подавляющее большинство предметов происходит из материалов погребений. Более сильный рост утилитарной значимости металла наблюдается лишь в петровской металлообработке, где фиксируется сосредоточение продукции на поселениях. В основном это плотницкий инструментарий — тесла, долота, ножи, шилья. Доля оружия и украшений незначительна — 9,3 и 11,2 % предметов соответственно от общей численности коллекции. Металлообработка направлена на выпуск средств производства — 65,5 % продукции. Показательно появление большого числа высококачественных изделий с явными чертами профессиональной технологии. Синташтинский металл по своим морфолого-типологической характеристикам должен рассматриваться в рамках I фазы Евразийской металлургической провинции — ХУШ-ХУ11/ХУ1 вв. до н. э. по традиционной хронологии, по калиброванным радиоуглеродным датам при вероятности 95,4 % — XXI-XVIII вв. до н. э. (19 датировок [Епимахов и др., 2005. С. 100, рис. 3]). В облике синташтинских орудий безусловно проявляются реминисценции циркумпонтийской провинции, в частности в наличии тесел двух типов, крюков втульчатых, ножей с удлиненным узким насадом, черенковых долот, шильев с упором-утолщением. Сохраняется основная рецептура сплавов с использованием мышьяковых бронз, зафиксировано и присутствие многокомпонентных латуней, в том числе так называемых «морских» в единичных случаях. Однако ножи, шилья, долота, тесла утратили столь зримую массивность, присущую изделиям очагов циркумпонтийской провинции, в отличие от очагов ЦМП сплавы подбирались низколегированные — до 2 % мышьяка. В инвентаре отсутствуют изделия, и в частности топоры, отлитые в неполностью закрытых формах. Именно по этим причинам синташтинский металл невозможно атрибутировать эпохой средней бронзы в рамках Циркумпонтийской провинции, что обосновывается некоторыми исследователями [Виноградов, 2003; Епимахов, 2002; Ткачев В. В., 2004]. Ряд признаков — наличие тесел типа 2, втульчатых и стержневидных долот, крюков, ножей с узким насадом, скоб, использование латуней в ката-комбном и синташтинском металлопроизводстве приводят к выводу о возможной преемственности в производстве между ними. Однако при этом необходимо иметь в виду весьма протяженный период существования катакомбных культур вплоть до начала II тыс. до н. э. [Черных, Орловская, 2004. Рис. 6, с. 28]. Таким образом вполне вероятна возможность сосуществования поздних катакомбников и племен евразийского пояса культур I фазы ЕАМП и не исключен вариант вовлеченности какой-то части поздних катакомбников в миграционные процессы, охватившие степную зону.

Ближайшие аналогии орудийного комплекса сосредоточены среди позднеабашевских, петровских, потаповских, раннесрубных металлических изделий лесостепной и степной зоны Евразии. Выделены ведущие типы синташтинского центра производства, локализованные на Южном Урале и сопряженные в подавляющем большинстве с синташтинскими экземплярами. К ним относятся топоры с бойками, тесла двух типов, долота стержневидные, ножи с узким насадом, ножи со слабо выделенным черешком, ножи с перекрестием и перехватом, черешковые наконечники стрел, кованые наконечники копий. Появление этих типов изделий в позднеабашевских, покровских, потаповских, сейминско-турбинских популяциях следует рассматривать как следствие интенсивных металлургических контактов в ходе активных миграционных процессов, а также передвижения отдельных синташтинских групп на запад и восток. Наибольшая степень типологического сходства фиксируется с металлопроизводством, видимо, синхронных абашев-ских (баланбашских) племен Южного Урала. В результате влияния абашевских традиций производства в синташтинской среде появились серпы, струги-скобели, двулезвийные ножи с прямой рукоятью, черенковые ножи с перехватом, без перекрестья, кованые копья типа 1. При этом необходимо отметить, что в синташтинском инвентаре отсутствуют такие традиционные формы абашевского металла, как грацильные узковислообушные топорики с дуговидным абрисом, массивные прутковые браслеты и бляшки-розетки. Ножи типа 7, исходный центр которых находился в Поволжье в среде покровских, потаповских и раннесрубных племен, появились у синташтинских племен в результате заимствований. Следует отметить прямые импорты сеймин-ско-турбинских ножей типа 3, пилок (погребения у горы Березовой), возможно, чекана. О степени интенсивности связей между турбинскими, абашевскими, петровскими популяциями свидетельствуют находки синташтинских копий, ножей, тесел в Ростовке, Кондрашкинском кургане, Верхней Алабуге, турбинских литых копий в петровском и позднеабашевских погребениях Кривого Озера, Селезни 2, петровского ножа в Сатыге 6. В этом ряду фактов, свидетельствующих о

прямых контактах синташтинского и петровского населения, весьма примечательным является погребение мог. Токанай 1, определенное В. Н. Логвиным как синташтинско-петровское. В парном погребении женщину сопровождали украшения петровского типа, мужчину — нож с ромбическим черенком, перехватом и перекрестьем [Логвин, 2005. Рис. 1, с. 190-194].

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Аванесова Н. А. Культура пастушеских племен эпохи бронзы азиатской части СССР. Ташкент: Изд-во «ФАН», 1991. 200 с.

Аванесова Н. А. К вопросу о бронзовых стрелах степных племен эпохи бронзы // Тр. Сам. ун-та. Нов. сер. 1975. Вып. 270. С. 27-60.

Авилова Л. И., Черных Е. Н. Малая Азия в системе металлургических провинций // Естественнонаучные методы в археологии. М.: Наука, 1989. С. 31-83.

Агапов С. А. Металл степной зоны Евразии в конце бронзового века: Автореф. дис. … канд. ист. наук. М.: ИА РАН, 1990. 17 с.

Агапов С. А., Васильев И. Б., Кузьмина О. В., Семенова А. П. Срубная культура лесостепного Заволжья // Культуры бронзового века Восточной Европы. Куйбышев: КГПИ, 1983. С. 6-58.

Агапов С. А., Иванов А. Ю. Металлообрабатывающий комплекс поселения Липовый Овраг // Поселения срубной общности. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1989. С. 133-143.

Андроновская культура // САИ. 1966. Вып. В3-2. 64 с.

Аркаим: Некрополь (по материалам кургана 25 Большекараганского могильника). Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 2002. 216 с.

Археологические памятники [Татарской АССР] бассейна р. Черемшан. Казань: ИЯЛИ, 1990. 112 с.

Бадер О. Н. Древнейшие металлурги Приуралья. М.: Наука, 1964. 176 с.

Бадер О. Н., Халиков А. Х. Памятники балановской культуры // САИ. 1976. Вып. В1-25. 168 с.

Березанская С. С. Усово озеро: Поселение срубной культуры на Северском Донце. Киев: Наук. думка, 1990. 152 с.

Васильев И. Б. Среднее Поволжье в эпоху ранней и средней бронзы // Древняя история Поволжья. Куйбышев: Куйбышев. пединститут, 1979. С. 24-56.

Васильев И. Б. Поселение Лбище на Самарской Луке и некоторые проблемы бронзового века Среднего Поволжья // Вопр. археологии Урала и Поволжья. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 1999. С. 66-114.

Васильев И. Б., Кузнецов П. Ф., Семенова А. П. Потаповский курганный могильник индоиранских племен на Волге. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 1994. 208 с.

Виноградов Н. Б. Кулевчи III — памятник петровского типа в Южном Зауралье // КСИА. 1982. Вып. 169. С. 94-100.

Виноградов Н. Б. Кулевчи VI — новый алакульский могильник в лесостепях Южного Зауралья // СА. 1984. № 3. С. 136-153.

Виноградов Н. Б. Могильник бронзового века Кривое Озеро в Южном Зауралье. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 2003. 362 с.

Гак Е. И. Металлообрабатывающее производство катакомбных племен степного Предкавказья, Нижнего Дона и Северского Донца: Автореф. дис. … канд. ист. наук. М.: Моск. ун-т, 2005. 27 с.

Генинг В. Ф, Зданович Г. Б., Генинг В. В. Синташта: Археологические памятники арийских племен урало-казахстанских степей. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1992. 408 с.

Горбунов В. Г. Поселенческие памятники бронзового века в лесостепном Приуралье. Куйбышев: Куйбышев. пединститут, 1989. 134 с.

Горбунов В. Г. Бронзовый век Волго-Уральской лесостепи. Уфа: Башкир. пединститут, 1992. 223 с.

Григорьев С. А. Металлургическое производство на Южном Урале в эпоху средней бронзы // Древняя история Южного Зауралья. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2000. Т. 1. С. 444-523.

Дегтярева А. Д. Металл Кондрашкинского кургана эпохи бронзы // ВААЭ. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 1999. Вып. 2. С. 30-38.

Дегтярева А. Д., Кузьминых С. В., Орловская Л. Б. Металлопроизводство петровских племен (по материалам поселения Кулевчи 3) // ВААЭ. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2001. Вып. 3. С. 23-54.

Денисов И. В. Могильники эпохи бронзы Обилькиного луга близ Соль-Илецка // Археологические памятники Оренбуржья. Оренбург: Изд-во ОГПУ, 2001. Вып. 5. С. 38-48.

Евдокимов В. В. Хронология и периодизация памятников эпохи бронзы Кустанайского Притоболья // Бронзовый век степной полосы Урало-Иртышского междречья. Челябинск: Башкир. ун-т, 1983. С. 35-47.

Евдокимов В. В., Григорьев С. А. Металлургические комплексы поселения Семиозерки II // Новое в археологии Южного Урала. Челябинск: Рифей, 1996. С. 124-130.

Евдокимов В. В., Варфоломеев В. В. Эпоха бронзы Центрального и Северного Казахстана. Караганда: Изд-во Караганд. ун-та, 2002. 138 с.

Екимов Ю. Г. Поселение металлургов-литейщиков постсейминского горизонта на Верхнем Дону // Проблемы взаимодействия населения лесной и лесостепной зон Восточно-Европейского региона в эпоху бронзы и раннем железном веке. Тула, 1993. С. 24-27.

Екимов Ю. Г. Абашевские памятники на северной периферии донской лесостепи // Бронзовый век Восточной Европы: Характеристика культур, хронология и периодизация. Самара: Изд-во ООО «НТЦ», 2001. С. 413-417.

Епимахов А. В. Южное Зауралье в эпоху средней бронзы. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2002. 170 с.

Епимахов А. В. Ранние комплексные общества севера Центральной Евразии. Челябинск: ОАО «Че-ляб. дом печати», 2005. 192 с.

Епимахов А. В., Хэнкс Б., Ренфрю К. Радиоуглеродная хронология памятников бронзового века Зауралья // РА. № 4. 2005. С. 92-102.

Зайков В. В. Каменная летопись Аркаима и «страны городов» // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия. Челябинск: ТО «Каменный пояс», 1995. С. 91-106.

Зданович Г. Б. Основные характеристики петровских комплексов Урало-казахстанских степей // Бронзовый век степной полосы Урало-Иртышского междуречья. Челябинск: Башкир. ун-т, 1983. С. 156-207.

Зданович Г. Б. Бронзовый век урало-казахстанских степей. Свердловск: Урал. ун-т, 1988. 184 с.

Зданович Г. Б. Аркаим: Арии на Урале, или несостоявшаяся цивилизация // Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия. Челябинск: ТО «Каменный пояс», 1995. С. 31-42.

Зданович Г. Б. Аркаим — культурный комплекс эпохи средней бронзы Южного Зауралья // РА. 1997. № 2. С. 47-62.

Зданович Г. Б., Зданович Д. Г. Проблема освоения евразийских степей в бронзовом веке и «страна городов» Южного Зауралья // Археология Урала и Западной Сибири. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2005. С. 110-128.

Зудина В. Н., Кузьмина О. В. Давыдовский курганный могильник // Вопросы археологии Урала и Поволжья. Самара: Изд-во «Самар. университет», 1999. С. 115-142.

Итина М. А. История степных племен Южного Приаралья (II — начало I тысячелетия до н. э.) // ТХАЭЭ. 1977. Т. 10. 240 с.

История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. Самара: Изд-во СамНЦ РАН, 2000. 336 с.

Кадырбаев М. К., Курманкулов Ж. Культура древних скотоводов и металлургов Сары-Арки. Алма-Ата: Гылым, 1992. 247 с.

Казаков Е. П. Погребения эпохи бронзы могильника Такталачук // Древности Икско-Бельского междуречья. Казань: Казан. филиал АН СССР, 1978. С. 67-108.

Кирчо Л. Б. Металлические изделия Алтын-депе // Особенности производства поселения Алтын-депе в эпоху палеометалла. СПб.: ИИМК РАН, 2001. С. 60-84.

Кирюшин Ю. Ф. Энеолит и ранняя бронза юга Западной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. 294 с.

Кореневский С. Н. Наследство катакомбного периода в металлообработке эпохи поздней бронзы Уральской горно-металлургической области // Культуры бронзового века Восточной Европы. Куйбышев: КГПИ, 1983. С. 96-109.

Костюков В. П., Епимахов А. В., Нелин Д. В. Новый памятник средней бронзы в Южном Зауралье // Древние индоиранские культуры Волго-Уралья (II тыс. до н. э.). Самара: Изд-во СамГПУ, 1995. С. 156-207.

Кривцова-Гракова О. А. Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы // МИА. 1955. № 46. 162 с.

Кузьмина Е. Е. Металлические изделия энеолита и бронзового века в Средней Азии // САИ. 1966. Вып. В4-9. 152 с.

Логвин В. Н. Могильник Токанай 1 и проблема соотношения «петровских» и «синташтинских» памятников // Западная и Южная Сибирь в древности. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. С. 190-194.

Малов Н. М. Проблема взаимодействия поволжских, покровских и урало-казастанских племен степной зоны Евразии // Вопросы археологии Казахстана. Алматы: Гылым, 1998. Вып. 2. С. 60-63.

Маргулан А. Х., Акишев К. А., Кадырбаев М. К., Оразбаев А. М. Древняя культура Центрального Казахстана. Алма-Ата: Наука, 1966. 435 с.

Медникова М. Б., Лебединская Г. В. Пепкинский курган: Данные антропологии к интерпретации погребений // Погребальный обряд: Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. М.: Вост. лит., 1999. С. 200-216.

Мерперт Н. Я. Материалы по археологии Среднего Заволжья // МИА. 1954. № 42.

Моргунова Н. Л. К вопросу об общественном устройстве древнеямной культуры (по материалам степного Приуралья) // Древняя история населения Волго-Уральских степей. Оренбург, 1992. С. 5-27.

Моргунова Н. Л., Порохова О. И. Поселения срубной культуры в Оренбургской области // Поселения срубной общности. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1989. С. 160-172.

Моргунова Н. Л., Кравцов А. Ю. Памятники древнеямной культуры на Илеке. Екатеринбург: Наука, 1994. 152 с.

Нелин Д. В. Об эволюции боевых качеств ножей-кинжалов эпохи бронзы // Археологические памятники Оренбуржья. Оренбург: ООО «Оренбургская губерния», 2000. Вып. 4. С. 100-108.

Обыденнов М. Ф., Обыденнова Г. Т. Северо-восточная периферия срубной культурно-исторической общности. Самара: Изд-во Самар. ун-та, 1992. 172 с.

Памятники срубной культуры. Волго-Уральское междуречье // САИ. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1993. Вып. В1-10. Т. 1. 200 с.

Пестрикова В. И. Фатьяновский могильник на севере Саратовской области // Древняя история Поволжья. Куйбышев: Куйбышев. пединститут, 1979. С. 99-110.

Порохова О. И. II Герасимовский курганный могильник в Оренбургской области // Древняя история населения волго-уральских степей. Оренбург: Оренбург. пед. ин-т, 1992. С. 92-107.

Потемкина Т. М. Бронзовый век лесостепного Притоболья. М.: Наука, 1985. 376 с.

Пряхин А. Д. Абашевская культура в Подонье. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1971. 214 с.

Пряхин А. Д. Поселения абашевской общности. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1976. 164 с.

Пряхин А. Д. Погребальные абашевские памятники. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1977. 168 с.

Пряхин А. Д. Мосоловское поселение металлургов-литейщиков эпохи поздней бронзы. Воронеж: Воронеж. ун-т, 1996. Кн. 2. 176 с.

Пряхин А. Д., Беседин В. И., Левых Г. А., Матвеев Ю. П. Кондрашкинский курган. Воронеж: Воронеж. ун-т, 1989. 20 с.

Пряхин А. Д., Матвеев Ю. П. Курганы эпохи бронзы Побитюжья. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1988. 208 с.

Пряхин А. Д., Моисеев Н. Б., Беседин В. И. Селезни 2. Курган доно-волжской абашевской культуры. Воронеж: Воронеж. ун-т, 1998. 44 с.

Пряхин А. Д., Отрощенко В. В., Беседин В. И., Бровендер Ю. М. Поселение эпохи бронзы Капитано-во II: (Материалы работ Украинско-Российской археологической экспедиции). Воронеж: Воронеж. ун-т, 2000. 50 с.

Рындина Н. В. Древнейшее металлообрабатывающее производство Юго-Восточной Европы. М.: Эди-ториал УРСС, 1998. 288 с.

Сагайдак В. И. О двух группах погребений покровских могильников в Нижнем Поволжье // Древняя история Поволжья. Куйбышев: Куйбышев. пединститут, 1979. С. 57-70.

Сальников К. В. К истории древней металлургии на Южном Урале // Археология и этнография Башкирии. Уфа, 1962. Т. 1.

Сальников К. В. Очерки древней истории Южного Урала. М.: Наука, 1967. 408 с.

Синюк А. Т. Бронзовый век бассейна Дона. Воронеж: Изд-во Воронеж. пед. ун-та, 1996. 352 с.

Синюк А. Т., Погорелов В. И. О раннесрубных погребениях на Среднем Дону // Археологические памятники эпохи бронзы восточно-европейской лесостепи. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1986. С. 78-95.

Синюк А. Т., Козмирчук И. А. Некоторые аспекты изучения абашевской культуры в бассейне Дона (по материалам погребений) // Древние индоиранские культуры Волго-Уралья (II тыс. до н. э.). Самара: Изд-во Самар. пед. ун-та, 1995. С. 37-72.

Скарбовенко В. А. Погребения эпохи бронзы Новопавловского курганного могильника // Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев: Куйбышев. ун-т, 1981. С. 5-20.

Смирнов К. Ф., Кузьмина Е. Е. Происхождение индоиранцев в свете новейших археологических открытий. М.: Наука, 1977. 82 с.

Смолин В. Ф. Археологические заметки // Вестн. науч. о-ва татароведения. Казань, 1926. № 4. С. 72-76.

Соловьев Б. С. Бронзовый век Марийского Поволжья. Йошкар-Ола: б/и, 2000. 264 с.

Соловьев Б. С. Об абашевском компоненте Юринского могильника // Абашевская культурно-истрорическая общность: Истоки, развитие, наследие. Чебоксары: ЧГИГН, 2003. С. 198-192.

Соловьев Б. С. Юринский (Усть-Ветлужский) могильник: (Итоги раскопок 2001-2004 гг.) // РА. № 4. 2005. С. 103-111.

Тихонов Б. Г. Металлические изделия эпохи бронзы на Среднем и в Приуралье // МИА. 1960. № 90. С. 5-115.

Ткачев А. А. Особенности нуртайских комплексов Центрального Казахстана // ВААЭ. Тюмень: ИПОС СО РАН, 1999. Вып. 2. С. 22-29.

Ткачев А. А. Центральный Казахстан в эпоху бронзы. Тюмень: ТюмГНГУ, 2002. Ч. 1. 289 с.

Ткачев В. В. К проблеме происхождения петровской культуры // Археологические памятники Оренбуржья. Оренбург: Печатный дом «Димур», 1998. Вып. 2. С. 38-56.

Ткачев В. В. О юго-западных связях населения Южного Урала в эпоху ранней и средней бронзы // Проблемы изучения энеолита и бронзового века южного Урала. Орск: б/и, 2000. С. 37-65.

Ткачев В. В. Памятники абашевской культуры в степном Приуралье // Абашевская культурно-истрорическая общность: Истоки, развитие, наследие. Чебоксары: ЧГИГН, 2003. С. 212-224.

Тюбяк: Поселение бронзового века на Южном Урале / Обыденнов М. Ф., Горбунов В. С., Муравкина Л. И., Обыденнова Г. Т., Гарустович Г. Н. Уфа: Изд-во Башкир. пед. ун-та, 2001. 159 с.

Халиков А. Х., Лебединская Г. В., Герасимова М. М. Пепкинский курган: (Абашевский человек). Йошкар-Ола: Марийское кн. изд-во, 1966. 72 с.

Халиков А. Х. Древняя история Среднего Поволжья. М.: Наука, 1969. 394 с.

Халяпин М. В. Первый бескурганный могильник синташтинской культуры в степном Приуралье // Бронзовый век Восточной Европы: Характеристика культур, хронология и периодизация. Самара: Изд-во ООО «НТЦ», 2001. С. 417-425.

Чебакова Т. Н., Овчинников В. А. Разведка в зоне Березовского водохранилища // ВАУ. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1975. Вып. 13. С. 139-142.

Черных Е. Н. История древнейшей металлургии Восточной Европы // МИА. 1966. № 132. 144 с.

Черных Е. Н. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья // МИА. 1970. № 172. 180 с.

Черных Е. Н. Горное дело и металлургия в древнейшей Болгарии. София: Изд-во БАН, 1978. 387 с.

Черных Е. Н., Кореневский С. Н. О металлических предметах с Царева кургана близ г. Куйбышева // Восточная Европа в эпоху камня и бронзы. М.: Наука, 1976. С. 201-208.

Черных Е. Н., Кузьминых С. В. Древняя металлургия Северной Евразии. М.: Наука, 1989. 320 с.

Черных Е. Н., Авилова Л. И., Орловская Л. Б., Кузьминых С. В. Металлургия в циркумпонтийском ареале: От единства к распаду // РА. 2002. № 1. С. 5-23.

Черных Е. Н., Орловская Л. Б. Радиоуглеродная хронология катакомбной культурно-исторической общности: (Средний бронзовый век) // РА. 2004. № 2. С. 15-29.

Шарафутдинова Э. С. Начальный этап эпохи поздней бронзы в Нижнем Подонье и на Северском Донце // Донские древности. Азов: Азовский краеведческий музей, 1995. Вып. 4. С. 93-116.

Bortvin N. N. The Verkhny Kizilfind // ESA. Helsinki, 1928. Vol. 3. P. 122-131.

Chernykh E. N. Ancient metallurgy in the USSR. Cambridge: University press, 1992. 335 P.

Rykov P. S. Die chalynsker Kultur der Bronzezeit an der Unteren Wolga // ESA. Helsinki, 1927. Vol. 1.

Tallgren A. M. Collection Zaoussailov au musée historique de Finlande à Helsingfors. I. Cataloque raisonne de la collection de l’âge du bronze. Helsingfors, 1916.

Тюмень, ИПОС СО РАН

The article identifies leading types of tools and weapons from Sintashta industial centre, to be located in the South Urals and, in overwhelming majority, associated with Sintashta models. These include axes with block heads, adzes, rod-like chisels, knives with a narrow attachment, knives with a slightly protruded stalk, knives with a cross and hand-over-hand pieces, stalked arrowheads, and forged spearheads. Appearance of such articles’ types among late Abashevo, Pokrov, Potapovo, Seimino-and-Turbino populations should be regarded as an outcome of intensive metallurgic contacts under active migration processes, as well as of moving of certain Sintashta groups westward and eastward. The highest degree of typological similarity is fixed with metal industry of apparently synchronic Abashevo (Balanbashevo) tribes from the South Urals. Closest similarities to the weapon complex being concentrated among late Abashevo, Petrovka, and Potapovo early-chiselled metal articles from Eurasian forest steppe and steppe zones.

Зал 3. Каменный век. Мезолит (IX–VI тыс. до н.э.). Неолит (VI–III тыс. до н.э.)

Хозяйство населения на территории лесной зоны Северной Евразии в мезолите и неолите основывалось на охоте, рыболовстве и собирательстве. В мезолите племена вели в целом более подвижный образ жизни, в неолите заметно увеличение доли стационарных, не исключено, что даже круглогодичных поселений с крупными жилищами-полуземлянками. Орудия и бытовые предметы изготавливались из дерева, камня, кремня, кости и рога. В неолите в лесной зоне распространяются гончарные технологии и появляется разнообразная керамика, прежде всего, многочисленные сосуды для приготовления пищи на целую семью.

Мезолит, или средний каменный век, промежуточная эпоха между палеолитом и неолитом. Мезолит как явление выделяют не для всех регионов мира, наиболее активно это понятие употребляется для приледниковой зоны. Эпоха мезолита характеризуется широким распространением микролитов — орудий геометрических форм и отжимной техники скалывания. От неолита мезолит отличает прежде всего отсутствие керамики. С точки зрения развития технологии обработки камня в мезолитическую эпоху развиваются и распространяются на большей территории приемы и техники, появившиеся в палеолите: например, микролиты и орудия геометрических форм, пришлифовка рабочих краев орудий, вкладышевая техника. Если говорить о получении заготовок, необходимо упомянуть отжимную технику скалывания: в отличие от использования основанных на ударе отбойника или посредника (наиболее распространенных в верхнем палеолите), она предполагает плавное использование усилия по отношению к ядрищу/нуклеусу, что позволяет получать пластины и пластинки стандартных форм с прямым профилем. В мезолитическую эпоху в связи с изменением палеоэкологической ситуации и распространением лесной растительности, огромное значение получают орудия для деревообработки — топоры, тёсла, стамески. Активное использование древесины в качестве поделочного материала приводит к появлению мезолитических новинок: саней и лыж, лодок, распространению лука и стрел (достоверные находки остатков лука уже известны на мезолитических памятниках). Еще одно новшество мезолита – рыболовный крючок и сеть. После отступления ледников рыболовство становится важнейшей отраслью хозяйства мезолитических охотников.

Древнее искусство представлено двумя видами памятников: наскальными изображениями (монументальное искусство) и предметами искусства малых форм (мобильное искусство). Наскальные изображения подразделяются на две категории: петроглифы и так называемые писаницы. Первые включают в себя выбитые изображения на открытых скалах, в гротах или пещерах, писаницы же нанесены краской, как правило, красной охрой. Живописные копии композиций Онежских и Беломорских петроглифов, а также Томской писаницы, размещены в верхней части на стенах зала. Мобильное искусство Восточной Европы представлено лепными, резными и кремневыми предметами, основная масса находок относится ко второй половине IV тыс. до н.э. Глиняные скульптуры, как и вся посуда, изготавливались женщинами и служили чем-то вроде домашних идолов, хранителей очага. Подавляющее большинство резных и кремневых скульптур, изображающих человека, птиц, млекопитающих и змей служило подвесками-амулетами, изображавшими антропоморфных предков или тотемных предков в образе животного. Некоторые предметы быта, имевшие, по-видимому, особое, ритуальное назначение, имели рукоятки или навершия, украшенные скульптурными изображениями головы птицы или животного.
На территории Прибайкалья наиболее знаменитыми являются петроглифы реки Ангары, практически уничтоженные при устройстве водохранилищ. Мобильное искусство этого региона начинает бурно развиваться еще с VI тыс. до н.э. Резные скульптуры из рога часто изображают голову лося. Каменные скульптуры рыб со сквозными отверстиями на плавниках относятся к IV тыс. до н.э., их функциональное назначение точно не известно. Основная масса предметов искусства Прибайкалья найдена в погребениях.
Распространение одних и тех же образов и предметов на обширных территориях указывает на протяженные и разнонаправленные связи между древними коллективами, поддерживаемые браками и обменом престижными артефактами и редкими видами сырья.

Охотники-собиратели-рыболовы лесной зоны Северной Евразии имели разнообразные духовные представления, которые в целом были сосредоточены вокруг образов предков коллектива и духов окружающего мира. Различные украшения-обереги, скульптурные изображения предков в облике зверя и человека, а также ритуальные предметы с головами животных были широко распространены, особенно в неолитическую эпоху.

Керамика – изделия из обожженной глины – первый искусственно созданный человеком материал. Первые глиняные изделия, антропоморфные статуэтки из Дольни Вестонице (Чехия), были изготовлены примерно 25 тысяч лет назад. Но этот первый опыт не закрепился. Самые ранние свидетельства появления керамических сосудов происходят с территории Китая и датируются 16–14 тыс. до н.э. Однако, сама идея изобретения керамических сосудов появилась в нескольких центрах независимо друг от друга. Около 9 тыс. лет до н.э. люди начинают изготавливать глиняные сосуды на Ближнем Востоке, примерно 6–5 тыс. лет до н.э. — в центре Европейской части России. Для изготовления сосуда заготавливалась специальная масса, в которую могли добавляться различные примеси с целью улучшения ее свойств: предохранения сосуда от растрескивания при высыхании, от разрушения при обжиге, для улучшения его потребительских свойств. В качестве таких примесей использовался песок, дресва (дробленый камень), шамот (дробленые фрагменты сосудов), раковины моллюсков, навоз и пр. Чаще всего глиняные сосуды изготавливались с применением формы, на которую надевалась прокладка ( например, рыболовные сети). Она была нужна для более легкого отделения будущего сосуда от формы. Затем на форму налеплялись отдельные порции глины (лоскуты). Чуть позднее сосуды начинают лепиться из глиняных жгутов, которые накручивались по спирали или отдельными кольцами. Небольшие сосуды могли выдавливаться из одного комка глины. Затем сосуды тщательно заглаживались, орнаментировались и обжигались на костре.

Древние общества охотников-собирателей-рыболовов лесной зоны Северной Евразии имели сложные представления о загробном мире и, соответственно, разнообразные погребальные обряды. Обычно тело размещалось в неглубокой яме на спине. Особая ориентировка тела относительно воды и захоронение вместе с покойным различных предметов, как охотничьих, так и бытовых, указывают на наличие представлений о посмертном существовании человека в некой «стране мертвых».
Для периода второй половины IV тыс. до н.э. характерны так называемые «ритуальные клады»: захоронения предметов, часто обожженных, вблизи погребений в виде компактных скоплений. В их составе могли быть кремневые изделия, заготовки, осколки, костяные орудия, подвески, крайне редко — скульптурные изображения. Возможно, «ритуальные» клады являлись частью комплекса поминальных обрядовых действий, связанных с почитанием предков и создавались уже после совершения захоронения.

Основными предметами охотничьего вооружения были лук и стрелы, также использовались дротики и ножи. Наконечники стрел изготавливались не только из кремня, но и из кости, рога и дерева. Различные формы и размеры наконечников отвечали их функциональному назначению: для охоты на лося или на пушного зверя требовались совершенно разные стрелы. Для охоты на медведя нужны были дротики и рогатины. Вполне вероятно,что охота как на крупных, так и на мелких животных, могла вестись при помощи ловчих ям, сетей, силков, пращи, однако археологические свидетельства этого обнаружить невозможно.

Рыболовство в неолите играло не менее важную роль, чем охота. Различные способы лова сформировались еще в эпоху мезолита. Они состояли в использовании сетей с грузилами и поплавками, бредней, верш, удочек, блесен, долбленых и каркасных лодок с веслом, в устройстве рыболовных заколов. Кроме того, применялось метательное вооружение: лук со стрелами, остроги, гарпуны. В реках и озерах лесной зоны Северной Евразии обитало много разных видов рыб. В целом, видовой состав был близок современному. Об интенсивности лова свидетельствуют кости рыб, найденные при раскопках поселений. Ловили рыбу самого разного размера, и даже самая мелкая находила применение в хозяйстве: ею могли кормить собак или варить из нее клей. Рыболовством занимались круглый год. В летний сезон в пищу также употребляли двустворчатых пресноводных моллюсков. Обитатели балтийского и беломорского побережья охотились на морского зверя: нерпу, тюленя, белуху. Сцены рыболовства и охоты на морского зверя запечатлены на петроглифах Карелии и Кольского полуострова.

На территории Республики Карелия, Мурманской, Архангельской и Вологодской областей в эпоху неолита проживали племена охотников-рыболовов-собирателей, прекрасно приспособившиеся к суровым природно-климатическим условиям северного края и таежных лесов. Об этом свидетельствуют результаты раскопок долговременных поселений, давшие богатые археологические материалы: кремневые и костяные орудия, прочные керамические сосуды, предметы искусства малых форм, украшения из янтаря. Культура племен охотников-рыболовов неолита Русской равнины представлена богатыми и разнообразными археологическими материалами раскопок долговременных поселений: кремневыми, костяными, роговыми орудиями, фрагментами керамической посуды, разнообразными украшениями, в том числе, из зубов млекопитающих, и скульптурными подвесками-оберегами. На территории Свердловской области в мезолите и неолите на реках и озерах также селились племена охотников-рыболовов-собирателей. Раскопки, проходившие в районах золотых приисков, дали богатый археологический материал. Особенно примечательны хорошо сохранившиеся в торфе деревянные изделия. Один из крупнейших археологических памятников, Горбуновский торфяник, изучается археологами и сейчас. Представленные вещи происходят из раскопок 1920–1930-х годов. Среди них – сломанные предметы быта, выброшенные в воду, и ритуальные предметы, вероятно, намеренно оставленные у края озера. Культура племен охотников-рыболовов Прибайкалья представлена в экспозиции в основном предметами из погребений – бытовыми вещами, предметами охотничьего вооружения и украшениями.
В неолите развивается интерес человека к новым материалам, таким как сланец, туф, самородная медь, янтарь, асбест, нефрит и расширяются сети взаимодействия коллективов, через которые заключались браки и происходил обмен материальными благами. Обработка кремня основывалась, в отличие от мезолита, на технике бифасиальной (двухсторонней) обработки заготовок ретушью, чаще всего, отжимной. И каменный, и костяной инструментарии

Билибинский районный краеведческий музей имени Г. С. Глазырина

Археологические памятники Билибинского района

Территория Чукотского автономного округа входит в палеогеографическую зону так называемой Берингии, «древнего моста», по которому 12-15 тысяч лет назад проходили потоки миграции древних этносов из Азии в Америку. Одновременно происходило формирование национальных культур народов, населяющих современную Чукотку: эскимосов, чукчей, эвенов, юкагиров.

Историческими источниками этих процессов служат археологические памятники, по которым может быть изучена история народов Чукотки. Данные объекты материальной культуры, несут в себе определённый объём информации о прошлом.

Археологические памятники условно можно разделить на несколько групп. Самые крупные из них- поселения (стоянки) и погребения (могильники). Под стоянками чаще всего подразумеваются поселения каменного века – эпоха, в которой основу жизненного уклада составляли каменные орудия труда.

Планомерное изучение западночукотских древностей началось в 1970-х гг. прошлого века Н.Н. Диковым – доктором исторических наук, а, впоследствии, М.А. Кирьяк (Диковой) – научным сотрудником лаборатории археологии, истории и этнографии ВСКНИИ ДВО РАН. Кирьяк (Дикова) М.А. все летние сезоны проводила в труднейших маршрутах по большим и малым чукотским рекам, и озерам. Она возглавила Западно-Чукотский отряд Северо-Восточноазиатской комплексной экспедиции СВКНИИ. Результатом явилось открытие большого количества разновременных стоянок (с преобладанием поздненеолитических) на территории Западной Чукотки. Впервые на западе Чукотки были обнаружены археологические памятники, относящиеся к среднему и раннему голоцену.

Археологические материалы, полученные в процессе разведок и раскопок на территории западной Чукотки, были переданы М.А. Кирьяк (Диковой) в фонды Билибинского краеведческого музея. Коллекции артефактов со стоянок Тытыльваам (Устье) 1-я речка, Верхнетытыльская VI, Липчиквыгытгын IV, VI, озеро Кривое, Тытыль IV –V, Средний Кайямравеем I, Ыттыльвеем I –II – III, Эльгыгытгын I, Раучуагытгын I хранятся в фондах нашего музея.

Наконечники стрел, скребки и боковые вкладыши, тесла, нуклеусы различной формы, ножевидные пластины, резцы, сверла, тесла, гарпуны, проколки – все эти находки свидетельствуют о том, что 3-4 тысячи лет назад на территории Билибинского района обитали племена охотников на дикого оленя, которые использовали примитивный материал как орудие охоты и для добывания себе пропитания.

Бесспорно, необходимо выявлять и изучать памятники подобного рода, которые приоткрывают неизвестные страницы истории нашего края.

Археологическая коллекция

Археологические коллекции Сергиево-Посадского музея-Заповедника представляет собой итог (двадцатилетних) исследований археологической экспедиции музея-заповедника (более 3500 ед.хр). Исследования древностей в окрестностях Троице-Сергиевой Лавры имеют почти вековую традицию и ведут начало от Зориана Доленго-Ходаковского. Археологические памятники, представленные в экспозиции «Древнейшее прошлое Сергиево-Посадского края» отражают несколько эпох – от каменного века (VII-VI вв. до н.э.) до эпохи Древней Руси — раннего средневековья (XI-XIII вв.).

К каменному веку (эпоха мезолита и неолита) относится находки со стоянки Замостье-2: каменные изделия нуклеусы, наконечники стрел, скребки (для очистки шкур), острия, скобели, скребла, свёрла, вкладыши для составных орудий, грубо оббитые тесла, долота и топоры (для изготовления лодок-долблёнок). На стоянке Замоcтье-2 культурный слой находится под водой и в нём сохраняются не только камень, керамика, но и костяные, и даже деревянные вещи: колья, части лодок, саней, весла, лопаты, копья, стрелы, муфты для крепления каменных топоров, части сосудов, скульптура. Из рога и кости изготавливались наконечники стрел, копий, гарпуны, остроги, топоры, мотыги. Чрезвычайно разнообразны формы наконечников стрел из кости.

Принципиально новыми для мезолита по технике изготовления были так называемые вкладышевые орудия также найденные в мезолитических слоях стоянки Замостье-2 и на стоянке Самотовино-1. Это два кинжала и наконечник копья, вырезанные из кости и рога лося. Такие находки исключительно редки на территории Европейской России. Особую категорию находок составляют предметы искусства. В первую очередь, это целая серия чуринг — орнаментированных галек, с пятнами копоти и жира и следами ударов. Значительная серия чуринг (45 экз.) встречена только на стоянке Замостье-2. Чуринги найдены практически в материалах всех культур каменного века Евразии.

Уникальными являются находки скульптурных изображений голов лося с отверстием для насадки на рукоять. Горбинка на носу, глаза и уши лося выполнены очень реалистично, одно из изображений украшено по боковым сторонам геометрическим орнаментом. Эти находки очевидно были священными жезлами шаманов или племенных вождей. Коллекция мезолитических древностей Сергиево-Посадского музея-заповедника является крупнейшей в центральной России (такой нет ни в ГИМе, ни в Эрмитаже).

К эпохе неолита относятся керамические горшки, сплошь покрытые своеобразным орнаментом, состоящим из рядов круглых ямок, нанесенных окаменелым моллюском белемнитом, (так называемым “чертовым пальцем”), “гребенок”, нанесенных зубчатым камушком, других отпечатков, среди которых могли быть и ноготь, и конец птичьей косточки. Днища делались округлыми или приостренными, и сосуд прекрасно ставился между камнями очага или в углубление в земле.

На поселениях неолита археологи выделяют в первую очередь по различной орнаментации керамики, три неолитические культуры: верхневолжская культура (ранний неолит,2 пол.6 тыс.- 4 тыс. до н.э.). Сосуды верхневолжской культуры — слабо обожжённые, тонкостенные вылепленные от руки, без применения гончарного круга, имели острые или округлые (изредка — плоские) днища. Поверхность сплошь покрывались орнаментом из оттисков узкого гребенчатого, накольчатого и других штампов. На фрагмент донца верхневолжского сосуда нанесено изображение человеческой фигуры с поднятыми руками, на внешней — изображено солнце с расходящимися лучами.

Льяловская культура (развитый неолит, 0 4-3 тыс. до н.э.). Сосуды льяловской культуры имеют яйцевидную форму, острые и круглые днища. Вся поверхность украшена так называемым ямочно-гребенчатым орнаментом, состоявшим из рядов конических ямок, нанесенных в шахматном порядке белемнитом — окаменелым моллюском, так называемым “чертовым пальцем”. Поля конических ямок, размещённых в шахматном порядке, перемежаются рядами “гребёнок”, нанесенных зубчатым камушком, оттисками зубчатого, полулунного, веревочного и других штампов.

Для вещей льяловских стоянок характерно еще большее разнообразие костяных орудий: наконечников стрел, гарпунов, крючков, мотыг, долот, кинжалов, ножей. Кремневые орудия льяловцев изготавливались из отщепов — крупных подовальной формы кремневых сколов, поверхность обработана так называемой ретушью — мелкими сколами, которая придавала предмету идеально правильные очертания. Каменные топоры, тесла, долота шлифовались песком и другими абразивами до зеркального блеска.

Волосовская культура. ( поздний неолит, 2 четверть 3 тыс.- середина 2 тыс.до н.э.) Для волосовской культуры характерны толстостенные сосуды с примесью в глиняном тесте толченой раковины, а на позднем этапе — травы. Формы сосудов — круглодонные, а на позднем этапе — плоскодонные. Найдены также волосовские плоские шлифованные украшения-подвески с отверстиями, вырезанные из камня или кости. Некоторые ученые считают носителей волосовской культуры прото финно-уграми, т.е. прямыми предками племен “сетчатой” керамики бронзового века, потомками которых были летописные племена меря, мурома, весь и другие.

К бронзовому веку относятся древности фатьяновской культуры — Погребальная круглодонная шаровидная керамическая посуда, каменные шлифованные топоры-молотки с круглым отверстием. Наивысшего мастерства фатьяновцы добились в изготовлении каменных сверленых боевых топоров-молотков. Мужской череп из могилы 1 Кузьминского могильника (у д.Кузьмино Сергиево-Посадского района) был особенно детально изучен известным советским антропологом М.М.Герасимовым и послужил ему основанием для реконструкции головы человека фатьяновской культуры (находится в экспозиции).

Коллекция древностей раннего железного века и раннего средневековья происходит из раскопок Кикинского городища на р.Веля. Наряду с костяными орудиями труда и оружием на городище найдены и железные копья и стрелы, ножи и шилья. На Кикинском городище найдены железные шлаки, глиняные сопла — трубки для нагнетания воздуха в домницу, льячки — глиняные ложечки для розлива бронзы – изготовления украшений. Это — подвески, серёжки, бляшки-нашивки, перстни, височные кольца, застёжки на одежду. Керамическая посуда раннего железного века — плоскодонные горшки (до 20 литров объёма), миски, миниатюрные сосуды, грубо слеплены из глины, орнамент их чрезвычайно скромен. Из керамики делались также бусы, литейные формочки, погремушки, пряслица. Характерными находками для дьяковских поселений являются вылепленные из глины так называемые “грузики Дьякова типа”. Они, как правило, конической формы, с зубчатыми краями, в центре — сквозной канал.

В 1996 году на р.Дубна был открыт Ратьковский грунтовый могильник, принадлежащий, по-видимому, средневековым финнам — муроме и мере. Датируется VII-IX вв. Погребальный обряд схож с другими мерянскими и муромскими могильниками: остатки трупосожжений со сгоревшими и оплавившимися предметами помещались в небольшие неглубокие ямы или же наземные сооружения — так называемые “домики мёртвых”. Инвентарь могильника (то, что клали в могилу вместе с покойным) разнообразен и представлен металлическими деталями одежды, украшениями, орудиями труда, глиняной посудой.

Особенно разнообразны бронзовые украшения женского костюма: налобный венчик из спиральных пронизок, иногда в сочетании с целыми пронизями, перехваченные пластинчатыми обоймами с чеканным орнаментом, головные жгуты украшались бронзовыми разомкнутыми колечками, небольшие круглые незамкнутые височные кольца из круглой проволоки; шумящие подвески-броши. “Шумящая бронза” являлась необходимой частью женского костюма мери и муромы — при движении бронзовые обереги издавали звон — магическое средство для изгнания “злых сил”.

Интересна коллекция вещей из погребальных комплексов древнерусских курганов XII-XIII вв. исследованных у с.Веськово на берегу Плещеева озера. В могилах древних славян-кривичей найдены лепные и круговые погребальные сосуды, стеклянные, золото-стеклянные, сердоликовые и хрустальные бусы, женские племенные украшения – височные кольца.

Коллекция позднесредневековых древностей происходит из раскопок Радонежа и других древнерусских поселений. В Радонеже раскопками найдены остатки московской керамики того времени. Это горшки с орнаментом “косая волна” по венчику (волнообразной линией, которая легко наносится на сосуд, вращающийся на гончарном круге), столовые миски, кувшины. Это традиционные для московских гончаров XIV-XV вв. игрушки: птички-свистульки, коньки-погремушки, покрытые белым ангобом. Тулова коньков лепились из двух полых цилиндров, а внутрь помещался камушек. Здесь же встречаются изделия кузнецов из железа: сложные висячие, т.н.цилиндрические замки и ключи к ним, серпы, ножи, свёрла, сапожные подковки. Железный сошник был наконечником деревянной двузубой сохи. Есть свидетельства военных событий: наконечник стрелы, шпора с колёсиком, фрагмент ядра и картечь.

Археологические раскопки и наблюдения в Троице-Сергиевой лавре позволили собрать несколько интересных коллекций. Во-первых, это крупнейшее в Московской земле собрание белокаменных средневековых надгробий XV-XVII вв. Среди них самое достоверно древнее надгробие на территории Москвы и Московской земли 1480 г. дьяка Василия Беды. Находка надгробия с датой 1480г. (6988 г. от сотворения мира), которая предшествует одиозному рубежу 7000 г. – когда вся православная Россия ожидала конца света, является важным научным открытием. Во-вторых, коллекция печных изразцов, среди которых т.н. «красные изразцы» местного монастырского производства с царской символикой (изображения львов, грифонов, единорогов), украшавшие царицыны палаты. В музее хранится и коллекция изразцов из царского путевого дворца в с.Слотино.

II. Орудия труда древней Карелии

Людям XX века очень трудно представить всю силу гнета стихийных сил природы, которые давили на наших предков тысячи лет назад.

В полосе экватора — непрерывное жаркое лето и пресыщенное обилие растительного мира. В нашей современной лесотундровой полосе периодически свирепствует холод, и тогда не легко добыть объекты пропитания. На экваторе культура не развилась, людям, подавленным обилием средств существования, нет стимула к борьбе за существование. Наоборот, в местах, где ныне проживают эскимосы и десятки береговых и таежных племен Сибири, еще в XX веке не расставшихся с пережитками неолита, все силы человека поневоле были обращены только на поддержание своего существования.

Однако, видеть в природе единственную силу для роста достижений человечества, значит сползти к тем учениям географов прошлого столетия, которые из-за неправильной трактовки, в конце концов, очутились в плену враждебных науке теорий.

Нельзя объяснять развитие человечества лишь с точки зрения биологических процессов, как нельзя объяснять развитие человечества лишь с точки зрения изучения ландшафта. Московское царство Ивана Грозного и территория хана Кучума находились в одинаковых географических условиях, но первый покорил второго, потому что казаки были вооружены пищалями, а татары луками. Преимущество техники решило спор, хотя казаков было в десятки раз меньше сибиряков.

Однако будет ошибочно ухватиться за технику, как за спасительный ключ к пониманию исторических процессов. Войска интервентов и белогвардейщина в 1918—1920 гг. выделялись превосходной техникой, но все же были биты Красной Армией!

Какие явления двигали развитием человечества, чем объяснять превращение зоологической стаи в человеческое общество, затем развитие родового общества, его разложение и, наконец, образование классов? В истории общества нет извечных законов, приложимых в одинаковой степени и к обезьяноподобному стаду и к современному обществу. Каждая стадия имеет свой импульс развития и свои силы, выводящие человечество на следующую ступень развития.

В главе «Варварство и цивилизация» Энгельс подчеркивает фразу: «Первое крупное общественное разделение труда». Когда Энгельс писал свою работу, то две родственных дисциплины — археология и этнография — только-только начинали свое существование. Но если великий естественник Кювье по одной кости воссоздавал скелет, то великий обществовед Энгельс по далеко не полным данным смог, вместе с Марксом, построить столбовой путь развития культуры. Его указания на особую значимость факта общественного разделения труда получают подтверждение материалами, собранными после смерти создателей марксизма.

Теперь законен вопрос, как же выявить разделение труда в те древнейшие эпохи человечества? До нас дошли орудия труда, представление о функции которых мы можем получить из данных этнографий, из описаний быта тех народов, где подобные орудия бытуют или бытовали еще в молодости стариков. Таким образом, изучение орудий труда (которым занимаются преимущественно археологи) имеет исключительное значение для воссоздания жизни исчезнувшего человечества. До сих пор встречаются люди, которые когда-то сами выделывали каменные орудия. «… На Парени в селении Куюл белуху до 1930 г. били каменным гарпуном… Каменных орудий — скребков, гарпунов, копий — мы в коряцких хозяйствах обнаружили большое количество. Мы видели инструментарий (отбойник) из китовой кости. Для изготовления этих орудий коряки показали нам свои приемы».

Орудия труда, как уже указывалось, играют исключительно большую роль для характеристики различных форм труда исчезнувшего общества.

Изделия древнего человека можно делить по материалу на категории: деревянных, костяных и каменных.

Нелепа попытка решать — какие категории из них древнее. В борьбе древнейший человек, вероятно, пользовался попавшимися под руку камнем, палкой и берцовой костью крупного животного, но сохранился от глубин десятков тысячелетий лишь обработанный им камень, реже кость, не говоря уже о дереве, за это время чаще всего истлевшем.

В изучаемый нами период (неолит) в торфяниках сохранились все три категории этих орудий. Благодаря функциональным признакам, не трудно решить, что орудия из камня и кости играли главную роль, а дерево являлось вспомогательным материалом (древки для копий и стрел, луки, втулки и т. п.).

Орудия труда древней Карелии изготовлены из сланца и кремня и лишь изредка из кварца. Использование иных пород является одиночным, а потому не входит в общее рассмотрение.

Судя по количественному соотношению каменных орудий, человек древней Карелии предпочитал производство орудий из сланца, о чем свидетельствует многочисленный ассортимент от крохотных стамесок до громадных кайл и, повидимому, кирок. Изделия из этого материала, идеально приспособленного к полировке, отличаются геометрически правильными формами и прекрасной техникой обработки (табл. 5).

Пользуясь любезным согласием специалиста по неолиту Карелии Н. Н. Гуриной (Ленинград), привожу выдержки из ее обстоятельной работы, пока рукописи, о каменной индустрии древней Карелии. «Все крупные орудия Карелии, (топоры,

— кирш, молоты, долота) и все мелкие (стамески, тес-ла, часто ножи и украшения) сделаны из видоиз-менений глинистого сланца и только исключительно мелкие орудия (скребки, наконечники стрел, редко ножи) — из кремня. Несомненно, что это не случайное явление, а обусловлено рядом причин. Нигде индустрия да сланца не достигла такого развития, как в Карелии. Разнообразие в величине орудий, форме и отделке здесь поразительны. Мы не встретим ни одного кремневого топора на протяжении всех стадий неолита, но зато мы найдем здесь разнообразнейшие топоры из сланца, сильно варьирующие по форме».

Табл. 5. Полирование орудий 1 — сторона орудия, не подвергнутая полированию, с предварительной отеской. 2 — готовое отполированное орудие. 3 — полированная сторона орудия.

Сланец — порода более мягкая, нежели кремень, — служил прекрасным материалом для выделки орудий труда, сильно уступавших, однако, по прочности кремню, и потому они выделывались в значительно большем количестве, чем кремневые.

При выделке орудий из сланца у неолитического мастера Карелии постепенно вырабатывались приемы пиления, возможно перенесенные на камень с костяного материала. Опиленные болванки, — пилы и орудия со следами пиления широко распространены по всем стоянкам на северо-западе СССР, относящимся к ранней стадии неолита. «Выбранный для работы кусок камня, обычно не слишком твердого, надпиливался с одной, реже с двух сторон, по контурам будущего орудия. Часто при выделке топоров, долот, стамесок и других длинных рубящих и долбящих орудий, последующая полировка не захватывала следов этого опила на длинных узких сторонах орудия. По этому можно видеть, что опил делался на глубину 3—5 мм. Затем лишняя часть камня скалывалась, очевидно, долотом».

Для быстрого и успешного пиления, по-видимому, подсыпался под пилу мокрый песок. Следы распила всегда имеют гладкую, прекрасно заполированную поверхность.

После первоначального опиливания, когда орудие приобретало соответствующую форму, его подвергали дальнейшей обработке-точечной ретуши и полированию, причем полирование начинали с рабочего конца. В раннюю эпоху этим и ограничивались, но затем, в более позднее время, ее распространяли на все орудия. Наряду с пилением применялась обработка орудия посредством обивки крупными, а затем более мелкими сколами.

При выделке особенно крупных орудий широко пользовались свойством сланца давать при раскалывании ровную поверхность. Благодаря этому свойству мастер добивался без особого труда совершенно ровной горизонтальной поверхности, часто не подвергая ее затем дальнейшей обработке, то есть полированию. Но это свойство сланца в то же время нередко портило орудие, раскалывая его во время работы над ним. После получения одной ровной плоскости неолитический мастер приступал к отделке других граней. Особенно тщательно отделывались рабочие концы орудия и несколько меньше тыльные части (табл. 7).

Формы орудия из сланца очень многообразны. Особенно варьируют топоры, среди которых встречаются хорошо датируемые типы, свойственные лишь определенной стадии развития неолитической индустрии, а также формы орудий датировку которых установить невозможно, так как их бытование встречается на протяжении всего неолита.

Не менее разнообразны и формы долот. Среди них, на основании сравнения с комплексами находок, так же можно наметить ряд хорошо датируемых объектов. Хуже обстоит дело с такой категорией орудий, как тесла и стамески. Их существование и формы прослеживаются, начиная со стоянок раннего неолита (III-е тысячелетие до нашей эры) и кончая поздним неолитом.

В силу этого трудно выделить среди них такой тип, который был бы свойственным лишь определенной стадии развития каменной индустрии в период неолита (табл. 8 и 9).

Кроме того, имеется ряд орудий, определить время которых более точно невозможно. Это те орудия, которые, как ни странно, встречаются пока лишь в собраниях, состоящих из подъемного материала, и не находятся в раскопках (табл. 32).

Кроме датировки не уточнен вопрос наименования отдельных категорий орудий. Это замечание прежде всего относится к той группе орудий, которые принято называть теслами, долотами, стамесками и даже топорами. Причем в основу этой классификации каждым исследователем кладется какой-нибудь кажущийся ему существенный признак. Просматривая ряд работ, а также описи музеев, замечаешь, что одно и то же орудие именуется разными исследователями по-разному. Тесла путают с долотами, долота с топорами.

Кроме того, наименование ряда орудий и сейчас остается очень спорным. Например, кирка, мотыга, пешня, рубило и еще ряд иных названий дается одному и тому же орудию (табл. 32). Назначение же некоторых орудий до сих пор не разгадано.

Необходимо остановиться на принципе нашего деления орудий на топоры, долота, тесла, стамески. Коротко говоря, таким признаком служат, по нашему мнению, величина орудия и профиль лезвия, определяющие в известной степени функции орудия.

Топор — орудие рубящее; скрепление его с рукояткой таково, что лезвие идет параллельно рукояти, вследствие чего оно должно быть симметричным с тем, чтобы сила удара распределялась равномерно на все лезвие. Топор должен быть достаточно массивен, чтобы усилить его удар. Таким образом, помимо утяжеленной рукояти, он должен и сам обладать определенным весом. Наконец, лезвие должно быть достаточно широким и острым, чтобы производить рубящий удар (табл. 6).

В современном понятии долотом называется инструмент, выполняющий функции долбящего орудия и применяемый в сочетании с ударным орудием—молотом (табл. 7).

Можно предполагать, что орудие меньших размеров, нежели топор, имеющее лезвие также симметричное, употреблялось неолитическим мастером как долото. Оно должно иметь довольно острое лезвие, неширокое и чаще прямое. Тыльная часть или вставлялась в рукоятку (если не было достаточно массивным), или просто удар производился непосредственно по тыльной части.

Тесла должны отличаться от долот своим лезвием. Это последнее обычно асимметрично, то-есть с одной стороны грань имеет довольно резкий спуск, а вторая или гладкая или очень незначительно скошена. Само лезвие обычно широко (табл. 9). О назначении говорит само наименование орудия: оно тешет. Поэтому, способ крепления с рукояткой иной, чем у топора. Его можно широко наблюдать на теслах Меланезии и ряда других мест. Лезвия обычно перпендикулярны рукояти, которая утолщена и недлинна.

Стамеска — более мелкое орудие, чаще с прямым симметричным лезвием, хотя бывает лезвие и слегка асимметричное (табл. 9). Их назначение тоже, что и долот, только работа, производимая ими, более мелкая. Крепление и способ работы те же самые, как и у долота.

Основываясь на этих признаках, мы объединяем орудия в группы того или иного наименования. Однако, возможно, что это деление является условным. Очень может быть, что такой резкой классификации орудий неолитический мастер не делал. Орудия того времени могли быть достаточно универсальными. Тем не менее, для исследователя необходимо уточнение наименования орудий для более успешного их изучения (табл. 9).

Орудия из кремня в древней Карелии весьма немногочисленны. Кремень в Карелии встречается гораздо реже, чем сланец, и это обстоятельство не могло не повлиять на выбор материала при изготовлении орудий. На неолитических стоянках чаще всего находятся орудия, сделанные из камня, встречающиеся в изобилии в данной местности. Из кремня (и роговика) выделывались скребки (орудия для очистки кож), наконечники стрел, дротиков и копий, подобия шил, а также ножевидные пластины, проще говоря—ножи, обычно находимые на большинстве стоянок (табл. 10).

Н. Н. Турина справедливо отмечает, что в верхней Волге, где много кремня, раскопки дают большое количество кремневых орудий, нередко очень крупной величины. Зато на территории Карелии орудия из кремня встречаются в виде лишь ножей, наконечников и скребков.

Наконец, совсем редко встречаются орудия из к в а р ц а, Это- наконечники стрел и скребки. Чрезвычайная хрупкость материала позволяла приспосабливать кварц только в виде режущих и скребущих орудий. Несмотря на сравнительное обилие кварца в Карелии, он повсюду заменялся кремнем.

Если ко всему вышесказанному прибавить значительно большую универсальность функций ряда орудий, чем те, которые придают им современные исследователи («долото», «тесла» и т. д.), то легко понять широко объемлющие возможности каменных орудий.

Табл. 9. Три тесла и две стамески (рядом дан их профиль)

Основным недостатком всех раскопок неолита Карелии, является отсутствие находок из кости, рога и дерева, не сохранившихся ввиду неблагоприятных почвенных условий. Поэтому, все без исключения раскопки стоянок Карелии не дают полного представления о культуре, так как в них сохранились лишь изделия из камня и черепки глиняных сосудов (керамика). Зато в трех пунктах, невдалеке от территории Карельской республики был добыт богатый материал из кости и рога:

1) На западе — на южном побережье Ладожского озера, вблизи Новой Ладоги;

2) На севере—на Кольском полуострове (Кольский залив, Олений остров),

3) На востоке—в басейне озера Лача, в Каргопольском районе.

Табл. 11. Изделия из кости (3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 17, 18 — шилья; ,13, 14, 15, 16, 19, 20 — наконечники стрел; 11, 12 — гарпуны). (Из книги А. А. Иностранцева)

Ближе всего к древней Карелии по характеру культуры подходит Ладожская стоянка. Комплекс каменных орудий, найденных на этой стоянке, а также форма их и материал, из которого они изготовлены, полностью совпадают с карельскими. Здесь, как и в Карелии, преобладают сланцевые орудия, кремневых же найдено мало; среди орудий выделяются характерные, карельского типа, кирки, тесла и стамески. На этом основании, Ладожская стоянка может быть включена в область распространения карельской культуры, и неполный круг предметов древней Карелии, не сохранившихся до нашего времени из-за непрочности материала, может быть пополнен найденными близ Новой Ладоги. В инвентаре Ладожской стоянки имелось много костяных орудий — для охоты и для обработки сырых материалов (дерева, кожи и пр.), (табл. 12) и для украшения. Набор костяных стругов и шильев (Иностранцев, т. X, 2—6. 8, 9, см. табл. 11) свидетельствует о широком применении их при обработке кожи и шитье одежды. Находки костяных игл для плетения сетей (по определению М. Фосс) пополняют состав орудий, связанных с рыболовством (Иностранцев, т. VIII, 12, 14; IX, I). Многочисленные костяные долота (Иностранцев, т. VII, 1—5), указывают на распространение в эпоху неолита изготовление различных изделий из лыка (табл. 12).

Табл. 12. Изделия из кости (ассортимент орудий из распиленных полых костей). (Из книги А. А. Иностранцева).

Наше внимание обращено пока на орудия охоты и рыболовства, а также на орудия для обработки и изготовления изделий.

На Ладожской стоянке наряду с кремневыми наконечниками найдены костяные (Иностранцев, т. X. 13, 14), и здесь, как и повсюду, в эпоху неолита, основным орудием охоты был лук. Размеры лука, по данным раскопок М. Е. Фосс в районе озера Лача, не превышают 0,65 м при толщине 1,7 см. посредине. Небольшой размер лука (примерно той же величины) показывают рисунки на скале Залавруга. ‘Боевую мощность подобного лука пока опреде-лить трудно, так как она зависит от упругости древесины, качества тетивы и особенностей структуры, в частности, тетивы, формы наконечника и, если было оперение—хвоста стрелы.

«Охотничьи орудия, — пишет М. Е. Фосс, — изготовленные из камня, кости и дерева, отличаются тщательностью обработки и

разнообразием форм, отвечавших различным способом и приемам охоты. Наконечники стрел и дротиков всевозможных размеров и типов, предназначенных для охоты на лесную и болотную дичь, на крупного и мелкого зверя; гарпуны, применявшиеся не только для рыбной ловли, но и для охоты, резко дифференцированные; удильные крючки, луки, древки копий и дротиков — все свидетельствует о процветании охоты в эпоху…».

Обилие форм наконечников стрел, как показывает изучение охотничьих племен салымских и ваховских остяков (по терминологии царской администрации) зависит всецело от вида объекта. «…У салымских остяков стрелы для охоты на медведя (правда, при помощи сторожевых луков) снабжены железным треугольным наконечником. При охоте на выдру они употребляют наконечник о зубцом острия и колечком внизу; стрелы для уток имеют наконечник с развилиной, и, наконец, стрелы на белок снабжены тупым костяным или деревянным наконечником. Подобную же картину наблюдаем и у ваховских остяков. При охоте на медведя они употребляют железный наконечник с большими зарубками на заднем конце, на лису—плоский, вилообразный наконечник и на птицу—копьевидный. На белку они охотятся такими же стрелами, как и салымские остяки» (рис. 10).

Можно не согласиться с П. А. Дмитриевым, что (как он тут же оговаривается): «Эти факты, конечно, не объясняют нам, для какой цели служит тот Или иной археологический наконечник». Если систематизировать этнографическое собрание наконечников стрел и проделать подобную работу с археологической коллекцией наконечников, то немедленно наметится в достаточной степени ощущаемая связь. Но автор прав, указывая, что древние стрелы значительно многообразнее современных. Причина ясна—вошедшее в быт ружье, конечно, вытесняло ассортимент стрел.

Исключительную редкость представляет находка в Веретье копья длиной в 3 м, шириной в середине— 2,2 см и на одном из концов—до 1 см в поперечнике.

Самым многочисленным видом орудий охоты (75 единиц) на стоянке Веретье оказался гарпун, метательное орудие типа копья. Но форме отличается от копья зубцами на одной или двух сторонах наконечника из кости (табл. 13). Другая особенность — древко не всегда глухо соединено с наконечником, иногда оно лишь соединено с ним ремнем.

Таким образом, гарпун является разновидностью копья. П. П. Ефименко отмечает ошибочность трактовки гарпуна только как специального орудия рыболовства. Хотя единственное изображение гарпуна на петроглифах Карелии (Бесов Нос) дано как раз в композиции промысла на какую-то весьма крупную рыбу из осетровых, но технические свойства этого орудия вынуждают расширить пределы его применения.

Гарпун, несомненно, интереснейшее из метательных орудий, генетически происходящих из копья (табл. 21). Будучи одним из древнейших (Мадлен), появившись задолго до лука, он выполняет те же функции, что и копье, но дает совершенно различные результаты. На это обстоятельство исследователи, кажется, обращают очень мало внимания. Практическая цель копья — пробить животное. Практическая цель гарпуна — пробив мягкую часть животного, зубцами удержаться в его теле. Копье легко выходит из раненой добычи, а гарпун наоборот своими зубцами задерживается. В этом и состоит особенное свойство гарпуна. Поэтому, несомненно, гарпун применялся на охоте за мясистыми животными. Ассортимент их очень разнообразен: кит, белуха, тюлень, нерпа, лось, медведь и крупные, очень мясистые рыбы с мягкой кожей, вроде семги, налима и т. п. Рыбы в панцыре, конечно, требовали трезубца.

На самом деле, как удержится наконечник копья в сале туши морского животного? Копье сделает лишь прокол, который быстро затянется салом, и такое животное, как белуха, уйдет навсегда в пучину. Иное дело зубцы гарпуна, которые держатся за волокна мяса, раздражают его, вызывают усиленное кровотечение, чем ослабляют животное. Будучи соединенным ремнем с лодкой промышленника или поплавками ив дерева, гарпун не выпустит добычи из поля зрения человека. Среди гарпунов, найденных на Ладожской стоянке, интересны с огромными зубцами (Иностранцев, т. X, 11 —12, рис. 82 и 83), вероятнее всего, предназначенные на тюленя, кости которого в большом количестве найдены в Ладожской стоянке (стр. 9).

Этнографические данные даже наших годов (1930—1932 гг.) о нымылланах (коряках), проживающих на побережье Охотского моря, Камчатке, указывают на причины бытования неолитического типа орудия: «… Старики объяснили нам, почему, несмотря на наличие железных орудий и даже на умение ковать железо, они при охоте на кита все же употребляют каменное копье… Каменное копье с его изломами и зазубринами делает более опасную рану по сравнению с гладким железным копьем, края которого будто бы заплывают жиром. Можно думать, что применение на охоте на дельфина каменного гарпуна, имевшее место на Парене осенью 1930 г., имеют такое же объяснение».

Глядя, например, на массивный гарпун с очень частыми, но мелкими зубцами, так и хочется предназначить его для крупной рыбы. Мелкие зубцы впиваются в жирную, легко рвущуюся мякоть, они же прочнее держат бьющуюся добычу.

Скалы Пери Носа (Онежское озеро) дают нигде больше не встречаемые изображения праобразов современных капканов, известных на севере Европы под именем кляпцов.

Специальная поездка в 1928 г. в Пермь выявила в местном музее капкан пермяков (сходный с ним выставлен в Музее этнографии Акад. Наук в Сибирском отделе, Ленинград. Он весь из дерева и состоит из трех частей. Основной является плаха; у пермяков она прямая, у жителей древней Карелии была вогнутой, иногда шарообразной. Один деревянный рычаг прочно вделывается нижним концом в плаху и потому он неподвижен, зато другой рычаг прикреплен к первому скрученным лубом (на Печоре — оленьими жилами), который пригибается к земле. Задевая эту нить, животное освобождает пригнутый рычаг, который с громадной силой захлопывается и ущемляет добычу, так как нить из скрученного луба сильно сжимается, свертываясь в узлы (табл. 14).

Приведем обстоятельное описание кляпцов, сделанное человеком, лично им пользовавшимся: «… В прежнее время по следу старого лыжника, которым рысь предпочитает пользоваться в своих скитаниях в лесу, ставилась «кляпча» — это древнее орудие лова… Принцип кляпчи — рычаг, снабженный на конце тремя гарпуновидными зубьями; рычаг приводится в быстрое движение упругостью скрученных, как в лучковой пиле, жил. Насторожка делается усилием ноги, причем спусковой механизм состоит из двух рычажков.

К более длинному прикрепляется нитка, которую и должно задеть животное. Тогда гарпуновидный рычаг кляпчи освобождается и с громадной силой опускается в область шеи или спины животного, которое, если не будет убито тут же, не может освободиться от зубьев рычага, проникающих на два-три вершка в тело зверя».

Разберем теперь устройство капкана, применявшегося в древней Карелии. Эти капканы выбиты на скалах Пери Носа в количестве свыше шести десятков. Есть целая скала, покрытая изображениями этих капканов различного типа.

Табл. 15. Изображение капканов на скалах Карелии

(основные типы: 1—выдолбленная основа и прямые рычаги, 2—выдолбленная основа с петлеобразными рычагами, 3—круглая основа с петлеобразными рычагами, 4—круглая основа с прямыми рычагами. По-видимому, каждая форма предназначалась, подобно стрелам, к определенному виду животных. Цель прямых рычагов — защемить добычу, петлеобразных рычагов охватить добычу в тиски.

Капканы Онежских петроглифов имеют два основных вида: один из них — с прямыми рычагами, у другого — эти рычаги вогнуты и образуют дугу (табл. 15). Последний тип капканов, по- видимому, был приспособлен к крупным животным, для которых рычаги в виде дуги надежнее, так как при всей упругости оленьей жилы, все же нельзя достигнуть такой силы удара, чтобы насмерть раздавить волка. Следовательно, подобный капкан применялся как ловушка, где хищник погибал от голода.

Капканы с петлеобразными рычагами, в свою очередь, делятся на орудие с плахой в форме полумесяца и с плахой в виде ядра. Последняя форма опять раздваивается: один тип имел рычаги, складывающиеся в кольцо, предназначенное для лап зверя, а другой — с длинными рычагами — для сдавливания самого туловища (табл. 16).

Табл. 16. Функции капканов

(1 — человек с надетой на голову мордой по видимому, волка, зажат капканом, этим рисунком иллюстрируется магический договор: „как этот волк» попал в капкан, так и все бы волки попадали бы в капкан», 2 — птица, приближающаяся к капкану, 3 — лебедь с шеей, охваченный капканом, 4 — некий дух (?) попавший в капканы).

Замечателен факт, что капканы применялись не только для животных, но и для людей. Так, например, один из петроглифов Онежского озера изображает человека, задавленного за шею капканом. Фигура человека без рук означает состояние смерти. Для знающего север подобная смерть человека не может быть новостью, так как еще недавно на Печоре и в некоторых других местностях охотники на своих охотничьих тропинках (путиках) устанавливали, так называемые, самопалы, то есть ружья, нацеленные на тропу. Тут уже дело случая кому погибнуть, так как стоит человеку или животному лишь задеть нитку, и заряд вылетит ему навстречу.

Современное применение капканов у коми на Печоре, у пермяков, у манси, дополняет представленные о пользовании этими, как доказывают петроглифы Карелии, древними орудиями лова. В среднем Урале олени еще недавно ловились капканами по глубокому снегу. «Капкан весит не более 18—20 фунтов и ничем не отличается, кроме большой величины, от волчьих или лисьих. Ставят их обыкновенно в ельниках, на тропах или на переходах у поеди». «Остяки ловят западнями, в которые попадают даже лоси».

По всем данным, капканы с круглой плахой и кольцеобразными рычагами предназначались для мягкой и круглой лапы волка, которая сильно утолщается в пальцах. «Зимой волк ловится капканами. Они ставятся на общих основаниях ловли капканами… Волк попадает в капкан всегда одной ногой… уносит за собой капкан в лес, куда за ним гонятся звероловы и достигают цели, потому что он там цепляется за деревья».

Таковы в общих словах некоторые данные об этом механическом орудий лова.

Железные топоры-кельты РЖВ. Археологические и случайные находки./Серия Рабочие топоры РЖВ. Часть 4/. [Iron axes-celts of EIA. Archaeological and Accidental Finds./Series Working axes EIA. Part 4/ ]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Продемонстрированное в данном отчете отсутствие кельтов в скифском

арсенале орудий труда и вооружений нуждается в анализе, так как мы

наблюдаем достаточно быстрое распространение технологий добычи и

обработки бронзы, затем железа по всему древнему миру. Также и удачные

модели орудий труда и боевых – те же бронзовые кельты и бронзовые

«топоры с боковыми выступами» — быстро распространились повсеместно.

Достаточно посмотреть каталоги и альбомы изображений топоров с

боковыми выступами (как бронзовых, так и железных), найденных в странах

Европы и Малой Азии (А.Вессе/36/).

Почему несколько позже мы наблюдаем различие в наборах орудий труда,

например, топоров и кельтов, в Скифии (это показал наш анализ случайных

находок топоров /26/), с одной стороны, и в Европейских культурах

Гальштата и Латена, с другой стороны?

До конца бронзового века связи до-скифского населения Поднепровья

(будущей Скифии) с Европейскими племенами, повидимому, обеспечивали

достаточно интенсивный обмен товарами и технологиями. Основные формы

бронзовых орудий труда, оружия, украшений, а также технологические

приемы, достаточно быстро распространялись в центральной и восточной

Европе, приобретая местные, часто не существенные, особенности формы или

орнамента. .

Об одном из конкретных примеров такого обмена, в частности, пишет

известный археолог Б.Хенсел. Его пример касается широко распространенной

разновидности бронзовых, и позже железных, плоских «топориков с

боковыми выступами», монографию о которых Ärmchenbeile der Alten Welt,

написала А.Wesse /36/.

B.Hänsel B./42/, с.155: «Такие железные топорики (с боковыми

выступами) обязаны своим происхождением значительно более древним,

впервые кратко обобщенным W.Schüle, бронзовым топорам /43/, с

которых они были смоделированы, согласно А. Rieth /44/, в венгерско-

югославском Дунайском регионе к началу культуры Гальштата. Они

быстро прижились в районах Восточного Гальштата, получили широкое

распространение, и оттуда продвинулись в Юго-Восточную Европу, и в

Украину /45/. На этом основании K. Bittel рассматривал железные

топорики как изделия, возвратившиеся из Европы /46/».

Во времена расцвета скифской культуры (cередина VII – III в. до н.э),

обмен изделиями и трансфер технологий между «Востоком» и «Западом»,

повидимому, снижается по сравнению с описанным выше. Развивается

«локальная» скифская кузнечная технология, которая создает «местные»

разновидности орудий труда не попадающие за границы Скифии.

Инструмент, изменивший историю

Давайте сыграем в быструю ассоциативную игру: я говорю «Тесла», вы думаете о … легендарном изобретателе? Элегантный электромобиль?

В то время как любой из двух приводит к логическому выбору, который приходит на ум, есть третий тесла , который предшествует им обоим, который на тысяч лет на старше Николы Теслы и желанной машины.

Рассматриваемая тесла на самом деле является инструментом; точнее, режущий инструмент с острой кромкой, напоминающей топор.Это снаряжение, называемое по-английски теслом, было изобретено еще в каменном веке; он состоит из ручки и режущей кромки, установленной под прямым углом к стержню. Самые старые версии тесла имели деревянную ручку и каменное лезвие, которое крепилось к ручке путем привязки; позже рукоять была вставлена в гнездо металлического клинка.

Древние тесла

Тесла использовались во всем мире: древние египтяне, доисторические маори, коренные народы Северо-Запада Америки.Спустя столетия инструмент сохранил свою рудиментарную форму и продолжает использоваться в специализированных ремеслах, таких как столярное дело или судостроение.

В хорватском языке есть два общих термина для тесла: инструмент называется bradva в хорватском стандарте, но его эквивалент тесла имеет более привлекательное название. Tesla известна как фундаментальный инструмент в традиционном судостроении, где он используется для вырезания и сглаживания дерева на всех этапах процесса, от формирования рам до сглаживания краев.Вот тесла, происходящая из Трогира, которая раньше принадлежала калафату (судостроителю) по имени Франко Билич, который использовал ее еще во времена Австро-Венгрии:

Фото: Calafatus

Музей деревянного судостроения Бетина на Остров Муртер также отдал дань уважения этому культовому инструменту, приведя цитату из kalafat Šime Jušić:

«Tesla — это главный инструмент, команда. (…) На сегодняшний день не было изобретено ни одной другой машины, которая могла бы заменить его сложную роль.Знание того, как правильно использовать Tesla, — вот что делает хорошего судостроителя ».

Если задуматься, это как-то уместно, что все тесла, о которых мы знаем, в верхнем или нижнем регистре, имеют какое-то отношение к изобретениям и технологическому развитию. . От простого инструмента, созданного нашими доисторическими предками, до революционных инноваций, близких к сегодняшнему дню, одно доказывалось снова и снова: если он будет называться Tesla, из него выйдет что-то хорошее.

Карьера | Tesla

успешный кандидат на должность Tool & Die будет отвечает за поддержку закупки нового и заменяющего инжектора формовочные инструменты и штампы, пробные запуски новых форм / штампов, чистка, обслуживание и ремонт всех форм и штампов Tesla.Кандидат должен хорошо разбираться в эксплуатации основного оборудования инструментального цеха. Кроме того требуемые наборы специализированных навыков: лазерная микросварка, сварка TIG и MIG сварка; Большой плюс: базовое владение следующим программным обеспечением: Solidworks, Программное обеспечение Catia и Surfcam.

Обязанности:

Ежедневное покрытие / поддержка производства пресс-формы / штампы: быстро и быстро реагируйте на сигналы тревоги, поломки и производственные запросы. эффективно, чтобы минимизировать время простоя.
Внедрение и изменение документов PM, графиков, и деятельность под руководством супервайзера по инструментам и штампам.
Выполнение капитального ремонта и восстановления
Планирование и организация работ между сменой и выходными работа, включая поверку, для бесперебойной работы.
Помогите руководителю инструмента и штампов в разработка PM и процедур обслуживания всего оборудования в магазине.
Выполнение других порученных задач / поддержка кросс-функциональные команды.
Разработка, изготовление, реализация и полное документирование Улучшения и модификации инструмента / штампа.
Обеспечить поиск и устранение неисправностей электрических / механических системы и соединения между Tool / Die и станками.
Обеспечить эффективное руководство, наставничество и обучение коллег по смене, чтобы повысить их навыки и помочь производства достигают своих целей.
Управление расходными деталями инструмента / штампа и запасными частями инвентарь.

Требования:

2+ года опыта в обслуживании системы впрыска формовочные инструменты, штампы для штамповки или оборудование для литья под высоким давлением.
Должен иметь опыт в одной профессии, знание другие, и готовность узнать больше.
Опыт создания и поддержания положительного атмосфера в коллективе совместной работы.
Опыт работы в гидравлике, пневматике, электротехнике очень желательно.
Хорошие общие навыки работы с компьютером, в том числе Microsoft Office и почтовые программы.
Сверхурочные по мере необходимости

Вознаграждения сотрудникам:

Как штатный сотрудник Tesla, вы получите полные льготы с первого дня для вас и ваших иждивенцев.
Планы Kaiser и UnitedHealthcare PPO и HSA (включая покрытие бесплодия)
3 варианта медицинского плана с зарплатой 0 долларов США взнос
Осмотр и стоматологические планы (включая ортодонтические покрытие)
Оплачиваемый компанией Life, AD&D, краткосрочный и долгосрочная нетрудоспособность
401 (k), планы покупки акций сотрудников и другие финансовые льготы
Программа помощи сотрудникам, оплачиваемый отпуск и Оплачиваемый отпуск
Дополнительные скидки по уходу за детьми и работникам

Страница не найдена | Тесла Сервис

Техническая и пользовательская документация может содержать различную информацию в зависимости от того, где был произведен автомобиль.Этот выбор находится за пределами вашего региона. Вы хотите продолжить?

Техническая и пользовательская документация может содержать различную информацию в зависимости от того, где был произведен автомобиль. Этот выбор находится за пределами вашего региона. Вы хотите продолжить?

Technische Dokumente und Eignerdokumente können je nach Herstellungsort des Fahrzeugs unterschiedliche Informationen beinhalten. Diese Auswahl liegt außerhalb Ihrer Region. Möchten Sie fortfahren?

Информация, содержащаяся в руководстве по технике, и в руководстве по использованию различных видов транспорта и средств производства.Cette sélection est en dehors de votre zone géograhique. Souhaitez-vous continueernbsp?

Technische en gebruikersdocumentatie kunnen verschillende informatie bevatten afhankelijk waar het voertuig geproduceerd werd. Deze selectie valt buiten uw regio. Wilt u doorgaan?

Информация, содержащаяся в руководстве по технике, и в руководстве по использованию различных видов транспорта и средств производства. Cette sélection est en dehors de votre zone géograhique. Souhaitez-vous continueernbsp?

Teknisk dokumentation och användardokumentation kan innehålla olika information beroende på var fordonet tillverkats.Detta alternativ ligger utanför din region. Fortsätt?

Техническая документация и документация, в которой содержится разнообразная информация о втором произведении вейколо. Questa selezione non corrisponde alla tua zona. Продолжить?

Technische en gebruikersdocumentatie kunnen verschillende informatie bevatten afhankelijk waar het voertuig geproduceerd werd. Deze selectie valt buiten uw regio. Wilt u doorgaan?

Teknisk og brukerdokumentasjon kan inneholde forskjellig informasjon avhengig av hvor bilen ble produsert.Dette valget er utenfor din region. Ønsker du å fortsette?

Technische Dokumente und Eignerdokumente können je nach Herstellungsort des Fahrzeugs unterschiedliche Informationen beinhalten. Diese Auswahl liegt außerhalb Ihrer Region. Möchten Sie fortfahren?

Dokumenter om teknik og brug kan indeholde forskellige oplysninger alt afhængigt af, hvor bilen blev fremstillet. Dette valg er uden for dit område. Vil du fortsætte?

Technische Dokumente und Eignerdokumente können je nach Herstellungsort des Fahrzeugs unterschiedliche Informationen beinhalten.Diese Auswahl liegt außerhalb Ihrer Region. Möchten Sie fortfahren?

Информация, содержащаяся в руководстве по технике, и в руководстве по использованию различных видов транспорта и средств производства. Cette sélection est en dehors de votre zone géograhique. Souhaitez-vous continueernbsp?

车辆产地的差异，技术和用户文档可能会包含不同信息。您的区域。是否继续？

Техническая и пользовательская документация может содержать различную информацию в зависимости от того, где был произведен автомобиль. Этот выбор находится за пределами вашего региона. Вы хотите продолжить?

车辆产地的差异，技术和用户文档可能会包含不同信息。此不您的区域。是否继续？

技術資料とユーザー向け、自動車が製造されよって内容が異なるあります。こ択肢客

Техническая и пользовательская документация может содержать различную информацию в зависимости от того, где был произведен автомобиль. Этот выбор находится за пределами вашего региона. Вы хотите продолжить?

Техническая и пользовательская документация может содержать различную информацию в зависимости от того, где был произведен автомобиль. Этот выбор находится за пределами вашего региона.Вы хотите продолжить?

Техническая и пользовательская документация может содержать различную информацию в зависимости от того, где был произведен автомобиль. Этот выбор находится за пределами вашего региона. Вы хотите продолжить?

车辆产地的差异，技术和用户文档可能会包含不同信息。此不您的区域。是否继续？

La documentación técnica del usuario puede contener información distinta, зависит от dónde se haya fabricado el vehículo.Esta selección está fuera de su región. ¿Desea континуар?

Информация, содержащаяся в руководстве по технике, и в руководстве по использованию различных видов транспорта и средств производства. Cette sélection est en dehors de votre zone géograhique. Souhaitez-vous continueernbsp?

Техническая и пользовательская документация может содержать различную информацию в зависимости от того, где был произведен автомобиль. Этот выбор находится за пределами вашего региона. Вы хотите продолжить?

Tesla приобретает Michigan Tool & Die Maker для увеличения производства электромобилей

Стремясь расширить производство электромобилей, Tesla Motors, возможно, также попытается внедрить этот процесс в свои собственные.

Автопроизводители опираются на сложную цепочку поставщиков, и недавний шаг Tesla позволит ей контролировать еще одно звено в этой цепочке.

На этой неделе Tesla подтвердила, что приобрела Riviera Tool, производителя штампов и инструментов, расположенного в Мичигане.

НЕ ПРОПУСТИТЕ: Tesla Model X: видео, шпионские снимки испытаний прототипа на дорогах Калифорнии

Поставщик будет интегрирован в корпоративную структуру Tesla и будет переименован в Tesla Tool and Die Factory.

Базирующийся в Каскейд Тауншип, штат Мичиган, поставщик автомобилей насчитывает около 100 сотрудников, большинство из которых останутся после продажи, согласно The Detroit News .

Riviera проектирует, разрабатывает и производит штамповочные штампы, используемые для изготовления деталей из листового металла в автомобильной промышленности. Ранее он участвовал в разработке Tesla Model S.

Тесла Моторс

В число прошлых клиентов входили крупные автопроизводители Детройта, BMW, Nissan и Daimler. Компания свернет текущие проекты с другими автопроизводителями, а затем сосредоточится исключительно на Tesla.

Автопроизводитель продолжит привлекать других производителей инструментов и штампов в дополнение к своему новому приобретению.

Это первый набег Tesla на Мичиган, дом Большой тройки, и штат, который недавно запретил прямые продажи электромобилей компании.

БОЛЬШЕ: Где Tesla может законно продавать автомобили напрямую вам? Карта по штатам: ПОСЛЕДНЕЕ ОБНОВЛЕНИЕ

В прошлом году губернатор Рик Снайдер подписал закон, обязывающий автопроизводителей продавать автомобили только через франчайзинговых дилеров после долгого лоббирования со стороны этих дилеров.

Тем временем, в Неваде продолжаются работы над массивной батареей Tesla Gigafactory.В своем вчерашнем ежеквартальном отчете о прибылях и убытках Tesla заявила, что ожидает начала производства аккумуляторов в 2016 году.

Отвечая на вопрос о недавней строительной деятельности на площадке в Неваде, генеральный директор Tesla Илон Маск сказал, что компания также строит здесь литейный завод.

Tesla Model S 70D, 2015 г., апрель 2015 г. [фото: Дэвид Ноланд]

Продукция этого предприятия будет поставляться на сборочный завод во Фремонте, Калифорния, который в настоящее время производит все автомобили Tesla.

Между Gigafactory и приобретением Riviera Tool Tesla, похоже, берет под свой контроль большую часть цепочки поставок.

ТАКЖЕ СМОТРИТЕ: Расходы Tesla Gigafactory: на данный момент, более 50 миллионов долларов — и многое другое в будущем

Это должно оказаться полезным, поскольку компания стремится увеличить объемы продаж.

Tesla повторила во вчерашнем звонке, что планирует произвести 55 000 электромобилей в этом году — по сравнению с примерно 35 000 в прошлом году.

И Маск сказал, что ожидает, что Tesla будет продавать 500000 автомобилей в год к 2020 году, и к тому времени седан Model 3 за 35000 долларов будет запущен в серийное производство.

_______________________________________________

Следите за GreenCarReports в Facebook, Twitter и Google+.

Tesla считает биткойн важным финансовым инструментом для быстрого доступа к наличным деньгам — TechCrunch

Отношения Tesla с биткойном — не шутка, согласно комментариям финансового директора компании, прозванного «мастером монет» Зака Киркхорна во время телефонного разговора в понедельник. Вместо этого компания верит в долговечность биткойна, несмотря на его волатильность.

Tesla инвестировала 1,5 миллиарда долларов в биткойны в этом квартале, а затем сократила свои позиции на 10%, сказал Киркхорн во время ежеквартального отчета о прибылях и убытках компании.Эта продажа оказала «положительное влияние» на прибыльность компании в первом квартале в размере 101 млн долларов, добавил он. Tesla также позволяет клиентам вносить депозиты и окончательные покупки автомобилей с использованием биткойнов.

Tesla обратилась к биткойнам как к месту для хранения наличных денег и немедленного доступа к ним, при этом обеспечивая лучшую отдачу от инвестиций, чем более традиционные безопасные гавани, поддерживаемые центральным банком. Конечно, более высокая доходность изменчивой цифровой валюты сопряжена с более высоким риском.

Tesla противостоит тенденции более осторожного председателя Федеральной резервной системы Джея Пауэлла, который еще в марте на виртуальном саммите, организованном Банком международных расчетов, отметил, что ФРС считает криптовалютные спекулятивные активы крайне нестабильными и, следовательно, бесполезными средствами сбережения. Это важно, потому что основная функция валюты — это ее способность сохранять ценность. Он также отметил, что цифровые валюты ничем не обеспечены, и сравнил их с золотом, а не с долларом.

Из Киркхорна:

Илон и я искали место для хранения наличных, которые не использовались немедленно, пытаемся получить от этого некоторый уровень прибыли, но также сохранить ликвидность, вы знаете, особенно когда мы с нетерпением ждем запуска Austin и Берлин и неопределенность, которая происходит с полупроводниками и пропускной способностью портов, возможность очень быстро получить доступ к нашим деньгам очень важна для нас прямо сейчас.
И, как вы знаете, не так много традиционных возможностей для этого или, по крайней мере, которые мы нашли и поговорили с другими, о которых мы могли бы получить хорошие отзывы, особенно с такой низкой доходностью и без дополнительных рисков или потери ликвидности. . Биткойн казался в то время, и до сих пор оказался хорошим решением, хорошим местом для размещения части наших денег, которые не используются немедленно для повседневных операций или, возможно, не нужны до конца года, и иметь возможность получить некоторая отдача от этого.

Tesla внимательно следит за цифровой валютой, сказал Киркхорн, отметив, что есть много причин для оптимизма.

«Вы знаете, если подумать об этом с точки зрения корпоративного казначейства, мы очень довольны тем, насколько высока ликвидность на рынке биткойнов», — сказал он. «Наша способность занять первую позицию появилась очень быстро. Когда мы совершили продажу в конце марта, мы также смогли очень быстро ее реализовать. И поэтому, когда мы думаем о глобальной ликвидности для бизнеса в сфере управления рисками, возможность получать и выводить наличные с рынка — это то, что я считаю исключительно важным для нас.”

Хотя Tesla и сократила свои позиции в марте, Киркхорн добавил, что намерение компании состоит в том, чтобы удерживать то, что у нее есть, и продолжать накапливать биткойны от транзакций своих клиентов, когда они покупают автомобили. Маск, также известный как Technoking, объявил в марте, что Tesla будет принимать биткойны в качестве формы оплаты в Соединенных Штатах.

Мы прогнозировали развертывание Model 3. Теперь помогите нам проанализировать спрос

Выпуск самого важного электромобиля Tesla Inc., Model 3, поставил перед компанией экзистенциальный вопрос.Сможет ли он выяснить, как нарастить производство до того, как закончатся деньги? Чтобы найти ответ, Bloomberg создал инструмент отслеживания данных, который оказался невероятно точным при оценке выпуска в течение этого критического первого года. Это история о том, как мы это сделали, почему мы останавливаемся и что делаем дальше.

Model 3 Tracker был запущен в феврале 2018 года после того, как Tesla создала то, на что не мог претендовать ни один другой автопроизводитель: электромобиль, который выстроились в очередь, чтобы купить сотни тысяч людей.Единственная проблема, по крайней мере вначале, заключалась в том, что Tesla не могла производить их в достаточном количестве. Илон Маск «поставил компанию» на массовое производство — и чуть не провалил ее.

Tesla сообщала об общих объемах производства только ежеквартально, оставляя инвесторов спекулировать в неведении, поскольку компания не достигла поставленных перед собой целей. В этой драке трекер Bloomberg в режиме реального времени генерировал прогнозы количества Model 3, сходящих с конвейеров на заводе во Фремонте, штат Калифорния.Мы сделали это, объединив данные из малоизвестного государственного реестра с отчетами тысяч наших читателей.

Результаты намного превзошли ожидания. В течение четырех кварталов подряд оценки Bloomberg были ближе, чем прогнозы Уолл-стрит. Модель 3 Tracker дважды уступала 0,5% фактического производства Tesla. (Мы взорвали его в пятом квартале; подробнее об этом ниже.)

Пришло время перейти к отслеживанию следующего этапа эволюции Tesla.Поскольку компания доказала свою способность производить Model 3, инвесторы обратились к другим критериям успеха. Акции Tesla в последние недели оказались в штопоре из-за сомнений в потребительском спросе на Model 3, а электромобили — в большом плюсе. Tesla необходимо доказать, что она может массово производить автомобили с качеством, надежностью, инновациями и обслуживанием, чтобы продолжать привлекать новых клиентов, поскольку традиционные автопроизводители добавляют больше электрических опций.

Вот почему Bloomberg Model 3 Tracker перестанет давать новые прогнозы.Вместо этого собранные нами данные помогут запустить обширный опрос клиентов Tesla. Владельцы Model 3 могут принять участие по ссылке ниже.

Компания Tesla Tool and Die приобретена в рамках сделки в области промышленной собственности на сумму 100 миллионов долларов

CASCADE TOWNSHIP — Инвестиционная компания в области недвижимости из Чикаго приобрела завод Tesla Tool and Die в Гранд-Рапидс в рамках портфеля из 11 зданий с несколькими штатами, как стало известно MiBiz .

Согласно записям собственности, организация, связанная с Роузмонт, штат Иллинойс.базирующаяся на Brennan Investment Group приобрела завод по адресу 5460 Executive Parkway 31 августа за 9,5 млн долларов у аффилированного лица Welsh Property Trust , инвестиционного фонда недвижимости в Миннетонке, штат Миннесота.

Завод площадью 178000 квадратных футов, который был построен в 1989 году и расположен на участке площадью 18,5 акра в Каскад Тауншип, по всей видимости, является частью покупки за 100 миллионов долларов для Brennan Investment Group, которая 12 сентября опубликовала заявление. заявив, что она приобрела промышленный портфель площадью 2,5 миллиона квадратных футов.В объявлении не назывались конкретные свойства, но Гранд-Рапидс упоминался как один из задействованных рынков.

Инвестор в недвижимость фокусирует свой портфель на промышленных объектах с одним арендатором на 100 крупнейших рынках США, срок аренды которых остается не менее 10 лет и которые являются «критически важными» для арендаторов. Производственные мощности охватывают промышленный рынок, включая производство, сборку, НИОКР и сбыт.

Другие предприятия, включенные в сделку, были расположены в Чикаго, штат Иллинойс., Милуоки, Висконсин, Питтсбург, Пенсильвания, Бирмингем, Алабама, Джексонвилл, Флорида и Миннеаполис, Миннесота, согласно заявлению.

«У нас есть возможность приобретать как крупные портфели, так и агрегировать отдельные долгосрочные чистые арендные активы», — говорится в заявлении председателя и управляющего директора Brennan Investment Group Майкла Бреннана. «Используя наш опыт работы и сеть региональных офисов, мы можем инвестировать в США как в долгосрочную, так и в краткосрочную чистую арендуемую недвижимость с упором на критически важные активы.”

В Западном Мичигане Brennan Investment Group покупает на сильном промышленном рынке. По данным западного Мичиганского офиса брокерской фирмы Colliers International , на конец второго квартала уровень вакантных площадей в промышленности составлял 5,12 процента по сравнению с 5,3 процента в национальном масштабе.

Звонки в Brennan Investment Group для комментариев не были возвращены, поскольку этот отчет был опубликован. С 2010 года эта частная инвестиционная компания инвестировала в промышленную недвижимость более 3 миллиардов долларов.

стандартный набор орудий труда Циркумпонтийской металлургической провинции

Металлические орудия труда синташтинской культуры Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Зал 3. Каменный век. Мезолит (IX–VI тыс. до н.э.). Неолит (VI–III тыс. до н.э.)

Билибинский районный краеведческий музей имени Г. С. Глазырина

Археологическая коллекция

II. Орудия труда древней Карелии

Табл. 9. Три тесла и две стамески (рядом дан их профиль)

Табл. 11. Изделия из кости (3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 17, 18 — шилья; ,13, 14, 15, 16, 19, 20 — наконечники стрел; 11, 12 — гарпуны). (Из книги А. А. Иностранцева)

Табл. 12. Изделия из кости (ассортимент орудий из распиленных полых костей). (Из книги А. А. Иностранцева).

Табл. 15. Изображение капканов на скалах Карелии

Железные топоры-кельты РЖВ. Археологические и случайные находки./Серия Рабочие топоры РЖВ. Часть 4/. [Iron axes-celts of EIA. Archaeological and Accidental Finds./Series Working axes EIA. Part 4/ ]

Инструмент, изменивший историю

Карьера | Tesla

Страница не найдена | Тесла Сервис

Tesla приобретает Michigan Tool & Die Maker для увеличения производства электромобилей

Tesla считает биткойн важным финансовым инструментом для быстрого доступа к наличным деньгам — TechCrunch

Мы прогнозировали развертывание Model 3. Теперь помогите нам проанализировать спрос

Компания Tesla Tool and Die приобретена в рамках сделки в области промышленной собственности на сумму 100 миллионов долларов

Добавить комментарий Отменить ответ