История семьи Рокфеллеров. | БРОД

На вопрос «У тебя что, папа — Рокфеллер?» сегодня утвердительно отвечают более пятисот человек. Потомки первого в истории долларового миллиардера — это американские политики, банкиры, филантропы, девелоперы и нефтяные магнаты. Кто из них унаследовал харизму Джона Дэвисона Рокфеллера, первого Рокфеллера клана? 

С чистой совестью

Апрель-май 1914 года, девятиэтажный особняк Рокфеллеров на 54-й Вест-стрит в Нью-Йорке. Дом в кольце демонстрантов. Шахтерские профсоюзы требуют к ответу Рокфеллеров, обвиняя их в убийствах и мошенничестве.

Это расплата за историю, которая началась в сентябре 1913 года. Тогда на юге Колорадо, в шахтерском городке Ладлоу, на угольных шахтах Джона Дэвисона Рокфеллера тысячи шахтеров и их семей объявили забастовку. Они требовали пересмотра заработной платы и сокращения рабочего дня, введения техники безопасности и признания профсоюза. Стычки переросли в сражение горняков с охраной — десятки людей с обеих сторон были ранены и убиты. Вспыхнул и загорелся тент, где стояли семьи бастующих. 11 женщин и детей погибли в огне и дыму.

Чтобы остановить Ладлоускую бойню, президенту США Вудро Вильсону пришлось ввести в Колорадо федеральные войска.

Два Джона Рокфеллера — основатель династии Джон Дэвисон Рокфеллер и его сын и наследник Джон Рокфеллер-мл. — пережили немало неприятных часов на допросах в разных комитетах штата Колорадо. В истории с Ладлоуской бойней проявилась главная характерная черта клана Рокфеллеров: «Дед никогда не говорил даже о малейших угрызениях совести», — отмечал в мемуарах внук основателя династии Дэвид Рокфеллер. В итоге Рокфеллерам удалось выйти сухими из воды, хотя Джон Рокфеллер-мл. до конца жизни регулярно ездил в Ладлоу инспектировать условия шахтерского труда.

Это вторая черта рокфеллеровского клана — полная уверенность в своей правоте и готовность заплатить за победу.

Нефть, упорство, амбиции и нечистые действия

«Я никогда не догадывался, кем окажусь в этой жизни, но я всегда знал, что рожден для чего-то большего» — так, по воспоминаниям его любимого внука Дэвида, говорил Джон Дэвисон Рокфеллер.

Первые деньги юный Джон Рокфеллер (второй из шести детей в семье с немецкими эмигрантскими корнями — в первые годы в Америке фамилия писалась как Рокенфеллер) заработал в семь лет. Под руководством матери, женщины принципиальной и строгой в вопросах воспитания, Джон выкармливал и продавал индюшек, а свои доходы записывал в отдельной книге. Школу Джон не окончил — родители отправили его учиться в торговое заведение в Кливленде. Там будущий миллиардер познакомился с азами торговли и бухгалтерского дела. В 1855 году Джон устроился бухгалтером в фирму Gevit & Tettl с окладом сначала $5, а затем и $25 в неделю.

Джон Рокфеллер-ст. с внучкой Матильдой

Рокфеллер-Маккормик и ее семьей (1900) Getty Images

Получив достаточный, по его мнению, опыт и скопив $800, Рокфеллер открыл собственное дело — Clark & Rockefeller, фирму по организации грузовых перевозок. Но коммерческое чутье подсказало ему, что большой успех ждет его в другой области. В начале 1860-х Рокфеллер вышел из бизнеса и организовал новую компанию — Rockefeller & Andrews, сосредоточившись на перегонке нефти и торговле керосином.

«С тех пор я почти сорок лет занимался этим делом вплоть до ухода от дел в 56-летнем возрасте», — сообщал Рокфеллер-ст.

Доход от торговли керосином рос в геометрической прогрессии. За керосин брались все, кто только мог, от мыловаров до мясников. Чтобы избежать затоваривания, Rockefeller & Andrews выходила на зарубежные рынки, строила трубопроводы и запасалась цистернами. Вскоре несколько крупных компаний объединились в Rockefeller, Andrews & Flagner, затем к ней присоединилось еще несколько фирм — так в 1870 году возникла Standard Oil Company с капиталом $1 млн. Именно это предприятие спустя три десятка лет превратило Джона Рокфеллера в самого богатого человека планеты.

Свой успех Джон Рокфеллер-ст. объяснял просто: «Компания верила в американский керосин и тратила огромные суммы на борьбу с конкурентами». Standart Oil Company построила наливные станции в железнодорожных центрах во всех округах Америки (это удешевило доставку керосина), изобретала специальные танкеры и вагоныцистерны, сносила старые заводы и не жадничала при покупке нового оборудования. Standard Oil Company даже раздавала керосиновые фонари всем желающим.

Но главное, компания Рокфеллера и компаньонов раньше всех поняла перспективность переработки побочных продуктов нефтяного производства (в частности бензина, цены на который постоянно росли) и разработки новых технологий для снижения себестоимости продукции.

В 1910 году, спустя 55 лет с того момента, как Рокфеллер заработал первые $5, он стал первым в мире долларовым миллиардером. «Благодаря упорству все что угодно — будь то правильное или нет, хорошее или плохое — будет достигнуто», — говорил Рокфеллер. У него не было богатых родственников или хорошего образования (диплом об образовании он считал «очень коварной вещью, создающей иллюзию превосходства над людьми без высшего образования и лишающей тем самым чувства реальности»). Он мог рассчитывать только на свое упорство. Упорства было вагон.

«Дед не был романтиком и пытался исправлять ситуацию при помощи жесткого подхода»

Не имея представления об эластичности спроса, Джон Рокфеллер понимал смысл происходящего и проводил политику снижения цен. Он создал первую в США транснациональную корпорацию, хотя тогда такого понятия не существовало. Готовность рисковать, энергия и решительность — главные качества первого миллиардера в истории. «Я скорее найму человека с энтузиазмом, чем того, кто много знает», — говорил он. Под этим человеком Рокфеллер-ст. подразумевал прежде всего себя. Его обвиняли в обмане конкурентов и партнеров (говорили, что он не брезговал даже вдовами-акционерами). «Дед не был романтиком и пытался исправлять ситуацию при помощи жесткого подхода», — заступался за Рокфеллера его внук Дэвид.

В 1911 году Standard Oil Company была разделена по решению Верховного суда США. Корпорация разбилась на 30 мелких компаний, в которых Джон Рокфеллер оставил себе контрольные пакеты. Ежегодно он получал от этого бизнеса не менее $3 млн.

Филантропия по Рокфеллеру. Искусство давать

Джон Дэвисон Рокфеллер был глубоко верующим человеком. Баптистская церковь не позволяла пить, курить и танцевать. «При этом дед был наименее мрачным человеком из всех, кого я когда-либо знал, постоянно улыбался, шутил и рассказывал анекдоты с неожиданной концовкой», — вспоминал Дэвид.

«Ему была отвратительна мысль о покупке предметов искусства или яхт»

Его религиозность проявлялась своеобразно, больше всего глава клана верил в протестантскую трудовую этику — стяжал без сна и отдыха. Он инвестировал в угольные шахты, железные дороги, страховые компании: владел 16 железнодорожными компаниями, шестью сталелитейными производствами и пароходствами, месторождением руды Месаби-Рейндж в штате Миннесота, а также фирмами по торговле недвижимостью.

Но показушничать старший Рокфеллер не собирался. «Дед не интересовался приобретением шотландских или французских замков, ему была отвратительна мысль о покупке предметов искусства или яхт», — рассказывает Дэвид Рокфеллер.

Свой большой особняк в Нью-Йорке он построил подальше от Пятой авеню, где в домах с башенками, стенами-амбразурами и бальными залами селились Вандербильты, Карнеги, Фрики и другие богатейшие семьи.

Джон Дэвисон был неравнодушен к конным состязаниям: он держал несколько пар рысаков, участвовал в скачках и собственноручно правил коляской в Центральном парке. Этот грех обуздать он не мог.

Даже став миллиардером, неизменно следовал протестантскому «принципу десятины» — десятую часть дохода отдавал на благотворительные цели.

По мере роста доходов суммы его пожертвований росли. Чтобы филантропия приобрела разумный характер, он нанял Фредерика Т. Гейтса, баптистского священника, человека широких взглядов и эрудиции, поручив ему разработать разумную систему оценки лиц и организаций, просивших помощи. На протяжении нескольких десятилетий Гейтс и старший Рокфеллер отдали на благотворительность более половины состояния.

«Искусство давать» — так Рокфеллер-ст. назы- вал филантропию.

Первый после бога. Сын за отца не отвечает

В наследство детям (у Джона Дэвисона Рокфеллера было четыре дочери и один сын) досталось порядка $460 млн. По логике событий его единственный сын, Джон Рокфеллер-мл., становился наследником и преемником. Но как бы не так. «Я не уверен, что дед вообще собирался оставить свое огромное состояние детям, а планы в отношении сына были ровно такими же, как и в отношении дочерей, — он собирался оставить достаточно, чтобы вести комфортную жизнь, быть богатым по общепринятым меркам», — напишет внук Дэвид много лет спустя.

«Раздавая деньги, легко причинить вред», — говорил Джон Рокфеллер. Сам он был тверд в своих решениях, но за детей переживал. В глубине души он знал, что сын — человек впечатлительный и эмоционально неустойчивый.

Джон Рокфеллер — старший и Джон Рокфеллер — младший Getty Images

Джон Рокфеллер-мл. (родился 29 января 1874 года) вскоре после своего 30-летия пережил нервный срыв, перешедший в депрессию. Забрав жену Маргарет и дочь Эбби, он на год покинул светское общество. Известно, что полгода семья провела на юге Франции. Вернувшись в Нью-Йорк, Рокфеллер-мл. отдал Standard Oil Company на попечение управляющих и сосредоточился на филантропии. «У отца всегда было чувство, что он недотягивает до деда» — так представлял себе ситуацию Дэвид Рокфеллер. Джон Рокфеллер-мл. привык смотреть на отца снизу вверх. Он не был рожден Титаном, вместе с именем и деньгами не унаследовал генетический код успеха основателя клана — уверенность в своей правоте, железную, несгибаемую при любых обстоятельствах, волю.

Но когда в 1914 году случилась Ладлоуская бойня, Джон Рокфеллер-мл. неожиданно вышел на первый план. Отцу было уже 77. Большая доля ответственности за ситуацию легла на плечи 40-летнего сына. К той поре сын уже девять лет занимался только филантропией. Но, как это ни удивительно, с пожарами, волнениями рабочих и судебными процессами Рокфеллер-мл. справился. Он пошел на уступки и признал профсоюз. Он съездил в Ладлоу, «где провел несколько дней, встречаясь с шахтерами, и даже танцевал с их женами кадриль».

Впечатленный отец пересмотрел свои взгляды на наследника. Начиная с 1917 года Джон Дэвисон Рокфеллер начал передавать активы стоимостью $0,5 млрд, а затем полностью отошел от управления империей.

Так у руля империи оказался Джон Рокфеллер-мл. Но… Джон Рокфеллер-ст. переоценил своего сына.

На пороге гибели

Середина 1920-х годов. Сухой закон. Мафия. Недвижимость Рокфеллеров на Среднем Манхэттене стремительно падает в цене. Квартал меняется на глазах. Вандербильты и Асторы съезжают. Их особняки занимают подпольные бары и бордели.

И тут на пороге кабинета Рокфеллера-мл. появляется Отто Кан, председатель совета директоров Metropolitan Opera. У него есть предложение — построить новое здание оперы именно на Среднем Манхэттене. Новая опера облагородит квартал, бордели съедут, в театр потянется публика в мехах и бриллиантах. Стоимость недвижимости Рокфеллеров возрастет.

Этой встречей Джон Рокфеллер-мл. едва не погубил свою империю.

Первого октября 1928 года Джон Рокфеллер-мл. заключил договор об аренде 12 акров (около 5 га) земли на 24 года за $3,6 млн в год. Джон получил опцион на покупку центрального участка за $2,5 млн, затем он планировал уступить право владения Metropolitan Opera. Театральная компания пообещала возместить ему затраты, равные стоимости участка и понесенных расходов. Договор включал условие: если эти планы не реализуются, земли отойдут их собственнику, Колумбийскому университету. Соглашение сделало Джона Рокфеллера-мл. ответственным за все финансовые обязательства стройки.

Рокфеллеру-мл. предстояло выплачивать за аренду участка $120 млн на протяжении 24 лет

Через год, 24 октября 1929 года, настал «черный четверг» — биржевой рынок потерпел крах. Metropolitan Opera не смогла продать свое старое здание и потребовала от Рокфеллера предоставить землю под строительство безвозмездно. Возмущенный Рокфеллер расстался с Metropolitan. А затем свои требования выдвинул Колумбийский университет. За крахом биржевого рынка наступила Великая депрессия. Доходы от Standard Oil Company упали, а Рокфеллеру-мл. предстояло выплачивать за аренду участка $120 млн на протяжении 24 лет. Джон Рокфеллер-мл. решил строить сам. Так появился проект здания, которое позднее получило название Рокфеллеровского центра (Rockefeller Center). Джон договорился со страховой компанией Metlife (Metropolitan Life Insurance) о кредите $65 млн с годовой ставкой 4,5% — это был самый крупный кредит, который когда-либо до этого выдавала страховая компания. Кредит обеспечивал решение текущих проблем, а финансовые обязательства по проекту оставались в прежнем объеме.

В течение нескольких лет Джон Рокфеллер ежегодно тратил на 70-этажный центр от $10 млн до $13 млн собственных средств. Его расходы на строительство, налоги, лизинг за десять лет (1929–1939) достигли $125 млн (в пересчете на сегодняшнюю стоимость доллара — более $1,5 млрд). У Джона началось нервное истощение.

Строительство завершилось в середине 1930-х. Расплатиться с долгами удалось много лет спустя. Чтобы спасти отца-неудачника от забот, в 1948 году сыновья Джона Рокфеллера-мл. выкупили у него центр вместе с долгами в $80 млн.

На что живут наследники миллиардера

Джон Рокфеллер-мл. был человеком совестливым. Не совладав со строительством 70-этажного Рокфеллер-центра, свои семейные обязательства он представлял четко.

В 1934 году Джон учредил для своих шестерых детей несколько безотзывных трастовых фондов на сумму $60 млн.

Трасты задумывались как средство сохранения, увеличения и передачи состояния семьи без уплаты налогов через три поколения. Были условия: ограничение дохода и запрет на использование основного капитала фонда до достижения 30-летнего возраста. До 30 лет оставшийся после выплат доход распределялся между благотворительными организациями.

По достижении 30 лет наследники могли снимать со счета часть основного капитала при согласии трастового комитета, а остатки капитала (каждый год он пополнялся по мере роста доходов) переходили внукам и правнукам. Именно эти фонды обеспечили основную часть дохода шести детям Джона Рокфеллера-мл. — пятерым сыновьям и дочери.

 В 1952 году Джон Рокфеллер-мл. основал несколько безотзывных трастовых фондов для внуков. А после повторной женитьбы (спустя два года после смерти первой жены Маргарет Джон женился на Марте Бэрд Аллен) он создал новую серию трастовых фондов общей стоимостью примерно $61 млн — для Марты и своих сыновей, назначив после их смерти бенефициарами дохода их детей.

Вице-президент, банкир, филантроп и губернаторы

Май 1937 года, железнодорожная станция Тарри-таун, пригород Нью-Йорка. Семья Рокфеллеров в полном составе — Джон Рокфеллер-мл., его сыновья Джон, Нельсон, Лоренс, Уинтроп и Дэвид ждут прибытия поезда с телом 97-летнего Джона Дэвисона Рокфеллера-ст. Его похоронят на территории семейного имения Покантико Хиллс.

В ночь похорон станет известно, кого Джон Дэвисон Рокфеллер видел своим преемником. Удалившись на покой, мудрый старый Рокфеллер, просиживая дни в инвалидном кресле, пристально наблюдал за потомками. И свой негласный выбор он сделал.

А пока, следуя семейной иерархии, рядом с отцом Джоном Рокфеллером-мл. стоит его старший сын Джон. Ему 31 год, он официальный наследник династии. Джон входит в советы правлений Рокфеллеровского фонда, Рокфеллеровского института и фонда колониального наследия города Вильямсбурга. «Он был обладателем имени, Джоном Рокфеллером — третьим», — писал в мемуарах его младший брат Дэвид.

Но подобно отцу, Джон III оказался нервным и недостаточно амбициозным, чтобы взвалить на себя империю Рокфеллеров. Он посвятил свою жизнь благотворительности — развивал Рокфеллеровский фонд, руководил созданием центра исполнительских искусств, который позже стал Линкольн-центром. На протяжении 1950–1960-х годов Джон жертвовал в благотворительные фонды в среднем около $5 млн — более 60% своего годового дохода. Джон III ушел из жизни раньше всех остальных детей Джона Рокфеллера-мл., он разбился на автомобиле.

Брат Джона Нельсон младше его на два года. Будущий президент Рокфеллеровского центра, губернатор штата Нью-Йорк на четыре срока и вице-президент США при Джеральде Форде.

На пути к высоким должностям Нельсон потерял огромную долю своего состояния, а громкий развод с женой Тод погубил его карьеру, не оставив ему шансов стать президентом США, о чем он так горячо мечтал.

Уинтропа, единственного из всех наследников Рокфеллера, отчислили из Йельского университета.

Лоренс, 27-летний третий сын Джона Рокфеллера-мл., оказался отличным бизнесменом. Он стал венчурным капиталистом, инвестором в авиационную промышленность и совладельцем крупнейших активов в разных отраслях, связанных с высокими технологиями.

Природный артистизм и респектабельность помогли четвертому брату, Уинтропу, достичь карьерных высот: начав с подсобного рабочего на нефтеразработках в Техасе, Уинтроп дорос до губернатора штата Арканзас. В юности Уинтропа, единственного из всех наследников династии Рокфеллеров, отчислили на первом курсе из Йельского университета: учеба будущему губернатору не давалась. Этим он пошел в деда.

Самому младшему, Дэвиду, на момент смерти деда — 23 года. Пятый наследник в очереди на трон скромно держится в тени своих старших братьев на железнодорожной платформе. Совсем скоро, буквально через несколько часов, ситуация изменится.

«Знаете, господин Рокфеллер, ваш дед всегда думал, что из всех братьев именно вы больше, чем кто-либо другой, напоминаете его», — сказал Дэвиду в тот вечер камердинер покойного деда, швейцарец Йорди.

Дэвид Рокфеллер

От разведчика до девелопера

Дэвид Рокфеллер родился 12 июня 1915 года в Нью-Йорке на 54-й Вест-стрит, 10, в девятиэтажном семейном особняке. На крыше дома Рокфеллеров была площадка для игр, несколькими этажами ниже — корт для игры в сквош, музыкальный зал с органом, гимнастический зал и даже собственная больница, где и появился на свет Дэвид.

В детстве он, как и его старший брат Джон, страдал дислексией, учиться было непросто. Единственную хорошую оценку за четыре года учебы в Гарварде Дэвид получил за курс энтомологии — он с юности собирал коллекцию жуков, а курс вел крупный специалист по муравьям.

«В теплые весенние ночи я вывешивал простыню и помещал перед ней фонарь. Жуки и другие насекомые летели на свет. За один вечер я мог легко собрать тридцать и даже больше видов жуков», — писал Дэвид в воспоминаниях. В его собрании хранилось около 40 000 экземпляров.

Когда Дэвид стал богатым и знаменитым, в прессе писали, что он везде носит с собой коробочку для жуков. Но этой коробочки никто так и не ув

идел.

Сенатор от штата Массачусетс Джон Кеннеди в начале

своей президентской гонки на встрече с выпускниками

Гарварда. Справа — Дэвид Рокфеллер.

По окончании учебы Дэвид решил попробовать себя на госслужбе и полтора года бесплатно работал помощником мэра Нью-Йорка Фьорелло Ла Гуардиа. В это время он женился на Маргарет («Пегги») Макграт, дочери Симса Макграта, партнера юридической фирмы с Уолл-стрит.

Возможно, Дэвид выбрал бы карьеру правительственного чиновника, но началась Вторая мировая война. Он оказался в специальной группе контрразведчиков для работы на Ближнем Востоке. В Алжире Дэвид с нуля создал крупную сеть информаторов, доставлявших американскому командованию отчеты о ситуации в Северной Африке. А незадолго до окончания войны Рокфеллера забросили во Францию. Где он, прекрасно владевший французским, работал с сетью Сопротивления.

За время войны у Дэвида и Пегги родилось трое детей. Редкий гость дома, Дэвид воспринимался детьми как чужак. У Пегги развилась тяжелая депрессия, с которой она боролась в течение двадцати лет.

Вернувшись с войны, Дэвид с головой ушел в дела. Он принял предложение своего дяди Уинтропа Олдрича работать в Chasе National Bank. Банк часто называли семейным банком Рокфеллеров.

В течение следующих лет Дэвида Рокфеллера можно было встретить в нью-йоркской подземке — он спешил на работу. Дэвид начал с позиции ассистента управляющего с годовой зарплатой $3500 и проработал на этой должности три года. В 1949 году Дэвид Рокфеллер стал вице-президентом Chasе National Bank.

Тридцать два года своей банковской карьеры он буквально жил в самолетах, сотни раз в год летая на переговоры по открытию новых отделений банка по всему миру. Под его руководством Chase National Bank финансировал экспортную торговлю в Перу, Чили, Аргентине и Бразилии, развивал экспансию в Южной и Латинской Америке. Он посетил 103 страны, пролетел более 8 млн км (что эквивалентно 20 кругосветным путешествиям), встретился более чем с 200 главами государств и правительств.

Расширение международной деятельности, совершенствование профессионального управления и организационной структуры — именно на этом Дэвид Рокфеллер и сделал свою банковскую карьеру.

Дэвиду удалось то, с чем когда-то не справился его дядя Уинтроп Олдрич, — объединить Chase National Bank с другим успешным банком, чтобы приобрести новые розничные отделения и получить доступ к новым депозитам. Самые большие депозиты были у Bank of Manhattan, с ним и мечтал объединиться Олдрич еще в 1951 году. Но слияние с Chase National Bank произошло уже при Рокфеллере и породило финансового гиганта Chase Manhattan Bank с депозитами на $7 млрд, капиталом $550 млн и суммарными активами почти $8 млрд. Chase Manhattan Bank стал крупнейшим банком мира, а в 1961 году Дэвид Рокфеллер его возглавил.

Рокфеллер, СССР и новая Россия

Спустя десять лет, в 1971 году, вместе с дочерью Невой Дэвид Рокфеллер прилетел на переговоры в Москву. «В Кремль нас привез потрепанный Fiat местного производства, — вспоминал Дэвид в мемуарах. — В комнате почти не было украшений, кроме доминирующего в пространстве большого портрета Ленина. Раз или два я поднял глаза и увидел, что Ленин неодобрительно на меня смотрит». В этом же году Дэвид Рокфеллер открыл первое в СССР отделение американского банка.

Российский политолог Лилия Шевцова, пару раз встречавшаяся с Дэвидом Рокфеллером, отмечает, что Дэвид Рокфеллер производил поначалу впечатление человека очень мягкого, «отнюдь не впечатление Титана». Но «как-то раз мы говорили о России в рамках мирового глобального миропорядка, и удивительным образом Дэвид Рокфеллер стал проводить исторические и общественные параллели, легко играя миром и историей. Это был мощный человек, истинная глыба знаний и таланта».

Последний лидер СССР Михаил Горбачев — сегодня единственный россиянин, который много раз встречался с Дэвидом Рокфеллером по разным, в том числе важным для себя лично вопросам (например, открытие Президентской библиотеки). Однако дать комментарий Forbes Life Михаил Горбачев отказался и ни разу не упомянул имени Дэвида Рокфеллера в своих многостраничных мемуарах «Наедине с собой», изданных в 2012 году.

Конспирология и политика

Считается, что именно под влиянием заседаний закрытого клуба Рокфеллера Михаил Ходорковский, например, создал свою «Открытую Россию». Гостями закрытого клуба Рокфеллера были Ходорковский, Гусинский, Алекперов, Березовский.

«Нашим бизнесменам, например, внушали, что сами по себе деньги, не вложенные в развитие и улучшение жизни, общества, культуры, мало что значат», — утверждает социолог и руководитель Центра изучения элит Института социологии РАН Ольга Крыштановская, неоднократно участвовавшая во встречах Рокфеллера с российскими бизнесменами.

По инициативе Рокфеллера была создана Трехсторонняя комиссия для разрешения политических и экономических вопросов между Северной Америкой, Европой и набирающей вес Японией и основан Бильдербергский клуб (Bilderberg group). Клуб славился своей закрытостью: все заседания проходили в разных местах, которые тщательно скрывались.

Дэвид Рокфеллер утверждал в мемуарах, что Бильдербергский клуб — дискуссионная площадка, где обсуждаются животрепещущие глобальные гуманитарные вопросы. Однако обе организации — и клуб, и Трехстороннюю комиссию — СМИ обвиняли в заговорах с целью править миром.

Среди российских участников Бильдербергского клуба — Анатолий Чубайс, Алексей Мордашов, Лилия Шевцова, Сергей Гуриев, Григорий Явлинский.

«Реальное влияние на глобальное экономическое положение семья Рокфеллеров сохранила и по сей день»

Лилия Шевцова дважды оказывалась c Дэвидом Рокфеллером за обеденным столом. «Он был очень прост, удивительно вежлив и открыт — просил называть его по имени, а не «господин Рокфеллер», — вспоминает Шевцова. — Дэвид избегал многословия и был внимателен ко всем участникам разговора. Мог не раз переспрашивать, если ему казалось, что собеседник не точен в формулировках». Лилия Шевцова отмечает способность Дэвида Рокфеллера мгновенно схватывать смысл сказанного и рассматривать явление в общем контексте.

«Реальное влияние на глобальное экономическое положение семья Рокфеллеров сохранила и по сей день, — полагает социолог Ольга Крыштановская. — Влияние семьи транслируется через обсуждение самых актуальных и больных вопросов в многочисленных клубах, для участия в которых приглашают представителей мировых лидеров, преуспевающих бизнесменов, известных политологов. Позже обсуждаемые темы так или иначе поднимаются и решаются в тех странах, откуда приехали участники. Так что влияние есть. Но, так сказать, оно опосредованно».

Лидер по наследству

Дэвид Рокфеллер возглавлял банк до 65 лет, затем ушел на пенсию и посвятил себя градостроению. Он работал минимум до 90 лет, каждый день приходил в офис к 10 часам утра. С личным состоянием $3,3 млрд 101-летний Дэвид Рокфеллер занял 581-е место в рейтинге мировых богачей Forbes в марте 2017 года. Через три недели после выхода рейтинга Дэвид Рокфеллер умер.

Династия Рокфеллеров сегодня — это более 500 потомков первого в истории долларового миллиардера. Поддерживать теплые отношения всем родственникам этой огромной семьи, живущим в разных странах, непросто. Молодые члены династии — праправнуки Дэвида Рокфеллера-ст., называющие себя шестым поколением, — придумали эффективный способ. Раз в год в июне все «шестые» Рокфеллеры собираются на встречу. Усаживаются в круг и рассказывают о том, что важного произошло в их жизни. «Это может быть новая любовь или работа, все что угодно. Главное — никто не может прерывать, обсуждать сказанное или давать советы», — говорит Эйлин Рокфеллер, дочь Дэвида.

Всего у Дэвида Рокфеллера-ст. 12 внуков. Все наследники по-прежнему живут на средства, поступающие из трастовых фондов, основанных Джоном Рокфеллером-мл.

Директор по коммуникациям фонда Eileen Rockfeller. com (фонд принадлежит Эйлин, дочери Дэвида Рокфеллера) Карла фон Трапп Хантер в ответ на запрос Forbes Life сообщила, что у каждой из ветвей династии есть свой лидер, а действующие в семье формальные структуры (в частности, ежегодные собрания семьи за круглым столом. — Forbes Life) поддерживают связи между всеми членами семьи. «Официально наибольшая ответственность за управление состоянием после смерти Дэвида Рокфеллера-ст. легла на его сына Дэвида Рокфеллера-мл. и его дочь Пегги Дулани, они душеприказчики Дэвида Рокфеллера-ст.», — рассказала Карла фон Трапп Хантер.

«Сегодня семья Рокфеллеров более всего известна обществу своей филантропией, нежели другими видами деятельности, — считает автор вашингтонского журнала The Chronicle of Philanthropy (главный отраслевой журнал в США) Мария ди Менто. — Дети и внуки Дэвида Рокфеллера с раннего детства уяснили, что крупный бизнес и активная социальная роль невозможны друг без друга». В общей сложности Рокфеллеры отдали более $900 млн на благотворительные проекты в сфере науки, культуры и искусства.

По завещанию Дэвида Рокфеллера-ст. семейное собрание предметов искусства будет продано на аукционе Christie’s весной 2018 года.

Средства, полученные от аукциона, пойдут на поддержку The Giving Pledge — филантропической кампании, организованной богатейшими людьми планеты, которые жертвуют большую часть своего личного богатства на благотворительность. Инициаторами The Giving Pledge стали Билл Гейтс и Уоррен Баффет, в России к ней присоединился Владимир Потанин. Часть выручки от торгов получат Гарвардский университет (при жизни Рокфеллер пожертвовал своей альма-матер $100 млн) и филантропические организации, связанные с деятельностью Дэвида Рокфеллера-ст.

Наследники Дэвида Рокфеллера не получат ни цента от $700-миллионной коллекции. Но как говорил основатель династии Джон Дэвисон Рокфеллер: «Если ваша цель — стать богатыми, вы никогда не достигнете ее».

Источник:http://www.forbes.ru/forbeslife/352033-devid-rokfeller-v-kreml-nas-privez-potrepannyy-fiat

 

Ненавистное имя Рокфеллеров

В издательстве «Альпина ПРО» вышла книга профессора журналистики Рэя Элдона Хайберта «Придворный для толпы», посвященная жизни Айви Ледбеттера Ли (1877—1934) — первого в мире специалиста по связям с общественностью, сыгравшего немаловажную роль во многих переломных для истории США событиях. Публикуем отрывок из нее.

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

Рэй Элдон Хайберт. Придворный для толпы: История Айви Ли, который учил мировую элиту слушать людей. М.: Альпина ПРО, 2023. Содержание

В мае 1904 г., когда Айви Ли вел борьбу за повышение тарифов для железнодорожных компаний, ему позвонил Джон Рокфеллер — младший, сын величайшего предпринимателя, и попросил о встрече.

Понимая, насколько важно это приглашение для его карьеры, Ли оставил на время работу в Филадельфии и приехал в Нью-Йорк.

— Мне кажется, что мы с отцом изрядно недопоняты как прессой, так и народом, — сказал Рокфеллер на встрече с Ли. — Я бы хотел попросить вашего совета о том, как нам разъяснить нашу позицию.

«Недопоняты» — это было слабо сказано. Ненавистное имя Рокфеллеров склоняли по всей стране. Главным предметом нападок был Рокфеллер-старший, а его сын до поры до времени оставался в стороне, но теперь он оказался в центре внимания. Волну возмущения обоими Рокфеллерами подняла забастовка в Колорадо, в частности так называемая бойня в Ладлоу.

Забастовка шахтеров в штате Колорадо началась 23 сентября 1913 г. Забои южного угольного бассейна покинули 9000 шахтеров, в основном рабочие компании Colorado Fuel and Iron Company — а ее главным акционером был Рокфеллер-старший. Но ответственность за акции он передал своему сыну, на которого многие и возложили личную ответственность за то, что случилось дальше.

Это было время конфликтов между работником и работодателем, время становления профсоюзов и роста социалистических и коммунистических движений. В 1912 г. Конгресс США учредил Комиссию по производственным отношениям, призванную расследовать проблемы индустрии 1900-х гг. По словам Джорджа Уэста, подводившего для комиссии итоги забастовки в Колорадо, это был самый серьезный и зловещий из всех конфликтов между рабочими и нанимателями за все время существования комиссии. Он также писал, что этот конфликт предоставил беспрецедентную возможность проанализировать ряд «крупных проблем забастовочного движения».

Стачка в Колорадо касалась главных вопросов демократии при капитализме: имеют ли право владельцы компаний вести дела по своему усмотрению, без вмешательства работников? И могут ли работники осуществлять свои политические и социальные права, особенно когда владельцы контролируют все стороны их жизни? Работники Colorado Fuel and Iron Company, к примеру, жили в домах, принадлежащих компании, в городе, принадлежащем компании, покупали продукты в магазине компании и голосовали за кандидатов, выдвинутых компанией. Компания поддерживала лишь односторонний контакт с работниками, не было ни каналов связи от работника к компании, ни средств для создания таких каналов.

Кульминацией волнений среди рабочих Colorado Fuel and Iron Company стала сентябрьская забастовка. Шахтеры с семьями и со своими пожитками покинули шахтерский городок и обосновались во временных палаточных лагерях, разбитых по инициативе Объединенного союза горняков Америки. Обе стороны были вооружены. Охранникам компании помогали окружные полицейские, и 17 октября они въехали в лагерь на броневике с пулеметом, стреляя по палаткам и убив нескольких забастовщиков. Начались боевые действия, для восстановления порядка пришлось привлечь национальную гвардию штата Колорадо.

Вскоре после этого Комиссия по производственным отношениям начала расследование забастовки. Рокфеллер, как главный акционер, получал новости о забастовке от руководства компании, а именно от главы совета директоров Л. М. Боуэрса и президента Дж. Ф. Уэлборна, а те убедили Рокфеллера, что «рабочие были довольны условиями труда в шахтах и что стачка была злостной попыткой некоторых членов профсоюза усилить недовольство или, если бы это не сработало, угрозами принудить шахтеров начать забастовку». Когда Рокфеллер прибыл в комиссию для дачи показаний в конце марта 1914 г., он просто повторил слова управляющих и сказал, что ему ничего не оставалось, как поддержать руководство.

Многие обвинили Рокфеллера в «капитализме без собственников». А через несколько недель произошло событие, накалившее обстановку до предела. Случайный выстрел 20 апреля вызвал еще одно побоище, которое закончилось гибелью нескольких шахтеров, двух женщин и 11 детей. Это событие, названное бойней в Ладлоу, спровоцировало настоящую войну. Забастовщики атаковали и поджигали шахты, грабили здания. Весь штат был охвачен страхом перед анархией. В конце концов губернатор штата обратился к президенту Вильсону, и столкновения — официально названные мятежом — были пресечены федеральными войсками.

Критика в адрес Рокфеллера набирала обороты. Член Международного объединенного союза горняков Уильям Грин в своем послании призывал Рокфеллера «прекратить убивать мужчин, женщин и детей». Газеты неистовствовали. The Cleveland Press написала, что «обугленные тела двух десятков женщин и детей доказали, что Рокфеллер знает, как одержать победу».

Писатель и журналист Эптон Синклер организовал демонстрацию перед домом Рокфеллеров в Тарритауне. Толпы на улицах Нью-Йорка внимали уличным ораторам, призывавшим «пристрелить [Рокфеллера] как собаку». «Никогда раньше, — писал один из его биографов, — Рокфеллер-младший не ощущал свою изоляцию от американского общества так остро и болезненно».

Одни предлагали свои советы Рокфеллеру, другие предлагали услуги. Ему рекомендовали скупить побольше рекламных мест в газетах, чтобы противостоять волне критики. Некоторые советовали основать собственную газету. Наиболее изощренными были предложения от таких людей, как Элберт Хаббард, журнальный издатель и философ, который готов был посвятить отдельный номер своего журнала защите Рокфеллера — но при условии, что Colorado Fuel and Iron Company выкупит несколько тысяч экземпляров. Журналист С. Ф. Картер предлагал написать книгу, чтобы восстановить доброе имя Рокфеллера, — также при условии, что тот гарантирует покупку определенной части тиража.

Джон Рокфеллер — младший подозрительно относился к подобным предложениям и искал совета у тех, кто симпатизировал его критикам. Но в конце концов он обратился за помощью к своему знакомому редактору Артуру Брисбену. Брисбен, сын известного социалиста Альберта Брисбена, редактор газет сначала Пулитцера, а затем Херста в Нью-Йорке, был знаком с Айви Ли. Брисбен порекомендовал Ли как человека, разбирающегося в вопросах общественного мнения и кристально честного.

Когда Рокфеллер спросил Ли, что ему делать, тот ответил:

— Первое и самое главное правило состоит в том, что любая информационная кампания должна быть максимально открытой, в ней не должно быть места сомнительным приемам.

Он откровенно заявил, что размещать рекламу в газетах будет «в высшей степени неблагоразумно», и сообщил Рокфеллеру, что «нельзя использовать деньги, прямо или косвенно, для влияния на прессу». Ли считал, что операторы шахт должны изложить свою версию событий «сами, честно и подробно».

Ли удалось убедить Рокфеллера-младшего.

— Мне впервые посоветовали не применять никаких уловок, — сказал тот.

Ли, однако, был погружен в работу по организации своей крупнейшей кампании для Pennsylvania Railroad. Когда Рокфеллер попросил президента дороги Сэмюэла Ри позволить ему воспользоваться услугами Ли на временной основе, Ри отказал — он разрешил Ли консультировать Рокфеллеров, пока это не сказывается на работе для железной дороги.

Последующие семь месяцев, должно быть, были самым бурным периодом в жизни человека, которому и так не приходилось скучать. До декабря 1914 г. Ли выполнял свои основные обязанности — вел борьбу за повышение тарифов для железных дорог, которую он в результате выиграл. В свое свободное время он планировал новую большую битву в поддержку операторов шахт в Колорадо.

К началу июня, лишь несколько дней спустя после своего первого разговора с Рокфеллером, Ли уже составил основной план новой кампании. Он попросил связать его с Уэлборном, чтобы получить его оценку событий. Информация, которой тот снабдил Ли, настолько прямолинейно выражала взгляды операторов шахт, что это привело к одной из крупнейших ошибок в карьере Ли.

На тот момент волнения в Колорадо утихли. Федеральные войска поддерживали порядок, и газеты почти ничего не писали о прошедших событиях. Как Ли впоследствии рассказывал Комиссии по производственным отношениям, ему было ясно, что «газеты больше ничего печатать не станут». Поэтому Ли запланировал кампанию, подобную той, что он провел для железных дорог, — с рассылкой информации лидерам мнений по всей стране.

В письме Рокфеллеру от 5 июня 1914 г. Ли подробно описал свои планы для утверждения новым работодателем. Он предложил выпустить серию информационных бюллетеней под названием «Борьба за производственную свободу в Колорадо» (тем временем Союз горняков выпустил собственную брошюру «Бойня в Ладлоу»). Ли отправил Рокфеллеру гранки первого выпуска и предложил тему для второго.

Эти и последующие выпуски были объединены одной идеей: «они должны быть хорошо оформлены, материалы написаны спокойным тоном и содержат как можно больше документальных фактов или иных свидетельств, которые, если понадобится, можно подтвердить. Распространение этих листков в течение длительного периода приведет, — уверял Рокфеллера Ли, — к серьезной дискуссии».

Бюллетени в большинстве своем состояли из газетных новостей и статей на тему ситуации в Колорадо, которые показывали управляющих в выгодном свете. Эти статьи поставлялись комитетом управляющих, в который входили Уэлборн, Джон Осгуд, Д. У. Браун и президенты двух других горнодобывающих компаний. Ли отбирал материалы, редактировал статьи, иногда писал вступления или дополнительные абзацы, определял стилистику и контролировал процесс печати.

Бюллетени иногда носили односторонний характер и оставляли поле для критики. К примеру, выпуск № 8 содержал цитату из заявления Хелен Гренфелл, вице-президента Лиги закона и порядка, о том, что трагедия в Ладлоу была развязана забастовщиками, что пожар начался случайно с «перевернутой печки или взрыва» и что две женщины и 11 детей задохнулись в дыму, а не были застрелены.

Скорее всего, так и было, но Ли не счел нужным указать в тексте тот факт, что Хелен Гренфелл была женой управляющего и что Лига закона и порядка была создана после забастовки для того, чтобы противостоять Ассоциации женщин за мир, выступавшей в поддержку горняков.

Выпуск № 11, названный «Как редакторы Колорадо видят забастовку», содержал заявления из отчета в защиту управляющих. Отчет основывался на конференции редакторов, однако из 331 редактора штата только 14 приняли в ней участие и лишь 11 подписали отчет. Все 11 были из газет, подконтрольных горнодобывающим компаниям. Эти оплошности Ли подготовили почву для критики.

Большинство бюллетеней содержали относительно правдивую информацию, но интерпретировали факты таким образом, что создавали в целом ложную картину. Единственное явное искажение фактов касалось заработной платы. Из ежегодного отчета Союза горняков, предоставленного комитетом управляющих, Ли взял цифры зарплат некоторых известных забастовщиков, но каким-то образом то, что означало годовую зарплату, оказалось в графе зарплат за два месяца:

Фрэнк Дж. Хейз, зарплата и расходы за два месяца: $5720,11, или $90 в день;

Джон Макленнан, $66 в день;

Джон Р. Лоусон, зарплата за два месяца — $1772,40;

Мамаша Джонс, $2668,62, или $42 в день.

Такие цифры убеждали читателей, что лидеры забастовки и члены профсоюзов лишь жаждали наживы.

Операторы шахт прислали информацию для бюллетеней еще до того, как Ли смог сам отправиться в Колорадо и начать собственное расследование. Тем временем Рокфеллера все больше беспокоили новости, которые он получал от управляющих шахт, и ему не терпелось отправить Ли в инспекционную поездку, как только тот закончит работу на железную дорогу. Также Рокфеллер нанял канадского эксперта по производственным отношениям Уильяма Макензи Кинга, впоследствии — премьер-министра Канады.

В августе Ли планировал отдых в Европе с семьей, но семья отправилась без него, он же поехал в Колорадо, чтобы вникнуть в суть проблемы. Он быстро обнаружил, что отчеты Боуэрса и Уэлборна необъективны, данные завышены и что на самом деле управляющие не придавали никакого значения отношениям между работниками и руководством. С этого времени он советовал Рокфеллеру изменить в первую очередь управление компанией.

Ли лично посетил шахты в Примеро, Сегундо, Фредерике, Соприсе, Морли, Табаско и Бервинде. Он побывал в палаточных городках в Старквиле и Ладлоу. Он обедал с начальниками шахтеров — и с самими шахтерами в их фанерных домиках. Он беседовал с женами шахтеров, военными, управляющими шахтами, политиками и жителями Колорадо. Ли доложил Рокфеллеру, что общественное мнение не поддерживало операторов шахт, но профсоюзы, по всей видимости, переоценили свои возможности. Он оценивал общественные настроения как равнодушные к операторам и завуалированно-враждебные по отношению к Союзу горняков. «С учетом этой ситуации, — говорил он, — мы добавили имена юристов и духовных лиц штата к списку рассылки наших бюллетеней».

Ли также обнаружил, что многих жителей Колорадо явно раздражает имя Рокфеллера, и призвал активно с этим бороться. «В качестве одного из способов можно опубликовать выпуск с описанием того, какое отношение вы и ваш отец имеете к Colorado Fuel and Iron Company», — писал он. Ли рекомендовал Рокфеллерам подготовить и отправить в Колорадо информацию об их отношениях с компанией — сколько они заплатили и сколько получили за каждый вид ценных бумаг. «Я хочу показать разницу между суммой, выплаченной вам, и суммой, которую вы вложили в развитие компании. Общественность должна осознать, что ваша политика была направлена на развитие компании и штата Колорадо, а не на погоню за легкой наживой или на то, чтобы выжимать все соки из работников», — писал Ли.

Кроме того, он лично встретился с Уэлборном и Боуэрсом и убедил их разработать комплексную программу по информационной поддержке для сотрудников и общественности. Ли видел проблему не в низкой оплате труда, а в отсутствии полноценного общения между работниками и руководством. «Люди боятся обращаться с жалобами или просьбами, — писал он Рокфеллеру. — Это и есть недостающее звено. У работников нет возможности выпустить пар и пожаловаться на мелкие неурядицы». Работать с общественным мнением должна была стать первым шагом к налаживанию отношений.

«В каждой шахте должны появиться постеры, рассказывающие о работе компании и ее отношениях с работниками», — предлагал он. В первом таком постере, подготовленном Ли, было открытое письмо Уэлборна к шахтерам, в котором он благодарил их за лояльность во время забастовки. Последующие выпуски рассказывали о завершении забастовки, сообщали об объемах добычи угля, провозглашали приверженность компании принципу справедливости в обращении с работниками и готовность рассмотреть любые поступившие жалобы. Ли также рекомендовал доставлять листовки в дома, где с ними могут ознакомиться и жены шахтеров: «Женщины Колорадо обладают правом голоса, и их влияние важно во всех отношениях».

«Я уверен, что такая информационная политика станет первым шагом к завоеванию полного доверия шахтеров и общественности, — писал Ли Рокфеллеру. — Но в ближайшее время очень важно разработать всеобъемлющий план по созданию механизма рассмотрения жалоб. Таким образом мы выбьем почву из-под ног профсоюза и завоюем симпатии здравомыслящих людей».

Это сработало, и к декабрю 1914 г., после восьми месяцев забастовки, шахтеры решили вернуться к работе. Информационные листки и плакаты Ли, несомненно, выполнили свою задачу: они положили начало «серьезной дискуссии», обсуждались обе стороны конфликта, общественное мнение заняло в некотором роде нейтральную позицию.

Университет Рокфеллера » Наша история

Поиск

Джон Дэвисон Рокфеллер-старший и младший.

Берта Баркер в лаборатории Опи (начало 1900-х)

Первый выпуск Рокфеллера (1959 г.)

Мечта филантропа становится реальностью

Истоки университета отчасти связаны с личной трагедией. После того, как внук Джона Д. Рокфеллера-старшего умер от скарлатины в январе 1901 года, капиталист и филантроп формализовал планы по созданию исследовательского центра, которые он обсуждал в течение трех лет со своим советником Фредериком Т. Гейтсом и его сыном Джоном Д. Рокфеллером. Младший. На момент основания института инфекционные заболевания, такие как туберкулез, дифтерия и брюшной тиф, считались самой большой известной угрозой для здоровья человека. Новые исследовательские центры в Европе, в том числе институты Коха и Пастера, успешно применяли лабораторные исследования для расширения нашего понимания этих и других болезней.

Следуя их примеру, Рокфеллеровский институт стал первым биомедицинским исследовательским центром в Соединенных Штатах.

Сначала Институт Рокфеллера выделил гранты на изучение, помимо других проблем общественного здравоохранения, бактериального заражения молока в Нью-Йорке. После двух лет временного пребывания в 1906 году на месте бывшей фермы Шермерхорна на Йорк-авеню (тогда называвшейся авеню А) и 66-й улице были открыты лаборатории. С самого начала исследователи Рокфеллера внесли важный вклад в понимание и лечение болезней. Саймон Флекснер, первый директор института, разработал новую систему доставки противоменингитной сыворотки; Хидэё Ногучи изучал микроб сифилиса и искал причину желтой лихорадки; Луиза Пирс разработала лекарство от африканской сонной болезни; и Пейтон Роус пришел к выводу, что рак может быть вызван вирусом.

Новый вид больницы

Больница Института Рокфеллера, имеющая решающее значение для миссии института, была открыта в 1910 году. Это первый центр клинических исследований в Соединенных Штатах, который остается местом, где исследователи могут связать лабораторные исследования с наблюдениями у постели больного, чтобы обеспечить научную основу для выявления и профилактики заболеваний. и лечение. Вначале исследователи в больнице изучали полиомиелит, болезни сердца и диабет, а также другие заболевания. Эта особая больничная среда послужила моделью для десятков других центров клинических исследований, созданных в последующие десятилетия.

Ориентир науки

В 1913 году Освальд Т. Эйвери приехал в больницу Института Рокфеллера, чтобы изучить различия в вирулентности между штаммами пневмококка, бактерии, вызывающей тяжелую пневмонию. Исследования доктора Эйвери привели к разработке первой вакцины от пневмококковой пневмонии, но также привели его и его коллег Колина М. Маклауда и Маклина Маккарти к неожиданному открытию в 1944 году: ДНК является веществом, передающим наследственную информацию. это определило курс биологических исследований на оставшуюся часть века.

Другие исследователи Рокфеллера модернизировали науку о клеточной биологии в 1940-х и 50-х годах. Используя недавно разработанный электронный микроскоп, который обеспечивал увеличение в сотни тысяч раз по сравнению с традиционными световыми микроскопами, ученые Рокфеллера первыми увидели клетки изнутри. Они продемонстрировали, что жидкость внутри клеток, которая когда-то считалась недифференцированным химическим супом, содержит уникальные структуры, выполняющие определенные функции, необходимые клеткам для жизни. Вместе эти ученые открыли науку клеточной биологии в современную эпоху.

Рождение университета

В 1955 году Институт Рокфеллера расширил свою миссию, включив в нее образование, и принял первый класс аспирантов. Он присвоил свои первые докторские степени в 1959 году. В 1965 году Институт Рокфеллера стал Рокфеллеровским университетом, что еще больше расширило его исследовательский мандат. В начале 1960-х годов в Рокфеллер пришли новые преподаватели с опытом работы в области физики и математики, а в 1972 году университет начал сотрудничество с Корнельским университетом, чтобы предложить аспирантам степень доктора философии. программа. Позже Институт Слоана-Кеттеринга стал партнером программы, которая сейчас известна как трехучрежденческая программа. С момента церемонии первого созыва в 19 г. 59, когда было присвоено пять докторских степеней, университет присвоил более 1000 докторских степеней. степени для студентов, которые заняли влиятельные должности в академических кругах, промышленности и других областях.

Научное совершенство продолжается

В то время как Рокфеллер активно занимается обучением следующего поколения ученых, биомедицинские исследования остаются в центре миссии университета. Как и их предшественники в начале 20-го века, некоторые исследователи Рокфеллера стремились решить неотложные проблемы общественного здравоохранения. Другие сосредоточились на фундаментальных исследованиях. В течение 1960-е, 70-е, 80-е и 90-е годы, ученые Рокфеллера:

• открыл дендритную клетку, страж иммунной системы;
• показали, что взрослый мозг высших видов может образовывать новые нервные клетки;
• выявил генетический дефект, связанный с атеросклерозом, основной причиной сердечных приступов в США;
• обнаружил, что хронический стресс заставляет клетки мозга сокращаться;
• определял химическую структуру антител;
• стал пионером в области физиологии и химии зрения;
• локализованных генов, регулирующих цикл сна/бодрствования; и
• идентифицированных генов, влияющих на ожирение.

Только за последнее десятилетие исследователи Рокфеллера получили

• раскрыли молекулярную основу синдрома ломкой Х-хромосомы, второй ведущей причины умственной отсталости;
• разработал мощное средство, которое может нацеливаться и уничтожать бактерии сибирской язвы;
• произвел инфекционную форму вируса гепатита С в лабораторных культурах клеток человека, что привело непосредственно к трем новым классам лекарств от гепатита С;
• показал, что нормальному штамму стафилококковых бактерий требуется всего 90 дней, чтобы мутировать и приобрести устойчивость к антибиотикам;
• обнаружил новую связь между депрессией и серотонином, химическим веществом мозга, которое регулирует настроение, сон и память; и
• впервые зафиксировал рождение частиц ВИЧ в живой клетке.

RSPP History — Friends of the Rockefeller State Park

Заповедник Rockefeller State Park стал возможным благодаря дальновидному и щедрому подарку семьи Рокфеллеров. С 1983, более 1600 акров земли были переданы штату Нью-Йорк, чтобы защитить живописную и природную красоту этого района для общественного пользования.

В 1893 году Джон Д. Рокфеллер-старший впервые купил землю на реке Гудзон недалеко от Тэрритауна, штат Нью-Йорк. Близость к Нью-Йорку, где была сосредоточена жизнь семьи, и к поместью его брата Уильяма, Роквуд-холл, была очень привлекательной. В том же году Джон Д. Рокфеллер-младший, также известный как Джуниор, поступил в Университет Брауна. Младший с самого начала участвовал в покупке земли вместе со своим отцом. Они приобрели землю непосредственно вокруг семейного дома Kykuit, образовав огороженное поместье площадью около 300 акров. Постепенно было также приобретено более 3000 акров окружающих холмистых сельскохозяйственных угодий и лесов.

Покантико-Хиллз, как стали называть это имение, предоставил Джуниору обширный ландшафт, где он впервые смог проявить свои значительные, но непроверенные навыки проектирования и строительства. Начиная с 1910 года, Джон Д. Рокфеллер-старший и младший работали вместе, чтобы проложить систему дорог из щебня, окружающих Кикуит. Когда система автомобильных дорог распространилась на отдаленные семейные владения, Джуниор взял на себя ведущую роль в надзоре за их строительством. Он включил работу и концепции Фредерика Лоу Олмстеда, чья фирма была связана с собственностью Рокфеллера в Вестчестере с тех пор, как Уильям Рокфеллер создал свое поместье в 1887 году.0003

Вторя непоколебимой вере Олмстеда в демократизирующий эффект общественных парков, Джуниор взял на себя обязательство по общественному соглашению, гарантируя, что дороги будут открыты для пешеходов, верховой езды и вождения экипажа, как только они будут построены. Работа Олмстеда в Центральном парке поместила в практический контекст то, что Джуниор уже понимал и во что верил как строитель: дороги и тропинки необходимы для доступа к открытому пространству. Джуниор поддерживал тесные связи с Олмстедами и их фирмой, пока она не закрылась в 1919 году. 50.

В своем амбициозном проекте Джуниор расширил концепцию своего отца по строительству дорог для личного удовольствия. К 1950 году через владения Покантико проходило 55 миль автомобильных дорог. Поскольку он владел землей, ему не нужно было отчитываться ни перед кем, кроме самого себя. Он мог планировать, прокладывать и строить дороги по своему желанию. С тщательным вниманием к деталям Джуниор включил насаждения, водные объекты и виды, чтобы создать привлекательную, спокойную и целебную обстановку.

Созданный в результате каретный парк представляет собой исключительный ресурс и уникальную среду. Дизайн Джуниора воплощает его страсть: сохранение природы, вождение и верховая езда в экипаже, знание каждой детали проекта (в данном случае земли), стремление к совершенству и тесное сотрудничество с другими. Прежде всего, это отражает его пожизненное стремление делиться своей удачей, отдавая и обеспечивая благо для всех.

С созданием заповедника Рокфеллер-Стейт-Парк наследство и видение Джуниора — сохранение исторической, живописной и природной красоты этого района, создание открытой и целебной среды, доступной для всех — были защищены.