Ильяхов
Этот рассказ адресован редакторам и тем, кто думает о создании собственной книги. В этой части — как родилась идея книги «Твой первый трек», почему книга стала именно такой и какой стать никак не могла.
Предыстория
Я занимался музыкой в школе, потом в универе. Играл в группах, сводил треки, делал подкасты про музыку, даже давал концерты. В районе 2012 года всё резко прекратилось: я не успевал совмещать репетиции с работой.
В 2018 году с работой стало получше. В соцсетях стала появляться реклама школы Маскелиаде: красивые люди моего возраста с интересом изучали электронную музыку. Я записался.
Школа
На первом же уроке преподаватель Антон показал, как сделать трек. Это было колдовство: за три часа он с нуля помог создать трек в программе, которую я видел впервые в жизни. Причем было видно, что у Антона есть методика объяснения: он не просто вываливал свой опыт, а хорошо его структурировал.
Дальше — больше: каждый урок интересный, детальный, с множеством открытий, фишек, конкретных ходов и практики. За базовый курс я написал три трека, потом записался на продвинутый курс, там еще три. Потом два миниальбома, два концерта, и вот недавно выпустил целый часовой альбом.
Школа Маскелиаде дала мощный толчок в музыке. Причины две:
У Антона была методика, а не просто «поток мысли великого гуру». Он оттачивал материал на нескольких потоках курса и знал, что и как объяснять.
Антон очень бережно относился к студентам. Не было взгляда сверху вниз и нарушения границ. В других школах преподы часто говорили: «Нужно делать хиты», «Это недостаточно качественно», «Это никуда не годится» — такой легкий невроз. У Антона спокойнее: «Трек крутой», «Трек готов», «Вот как сделать, чтобы он зазвучал круче».
Я слушал открытую лекцию одной музыкальной школы, и там парень со сцены сказал: «Чтобы добиться успеха в музыке, нужно ПАХАТЬ по десять часов в день, иначе ты никогда не добьешься успеха!». Я мысленно сказал: «Спасибо, бро, я по десять часов в день занимаюсь редактурой, мне не нужен твой успех». А потом Антон на занятии сказал: «Когда ты занят творчеством и ощущаешь этот кайф, ты уже добился успеха. Вот оно, ты уже победил».
Вообще атмосферу в школе Маскелиаде передают вот эти шесть фотографий:
Идея
Стало очевидно, что у Антона в голове есть жемчужина, и ее стоит показать миру.
В декабре 2018 года я позвонил Антону и предложил сделать книгу. По сути это было бы переложение на бумагу важных фишек того, что он рассказывает на базовом курсе, но с корректировкой на формат и отсутствие обратной связи. Человек должен взять книгу с полки, сделать по ней свой первый трек и захотеть еще. Такая отправная точка. Ключевые ограничения:
Всё направлено на практику — чтобы как можно скорее получился пусть простенький, но свой трек. Не стыдно пренебречь фундаментальной музыкальной теорией или техническими тонкостями сведения, если первый трек можно сделать и без них.
В центре — творческое высказывание читателя, а не тренды, модный звук, хиты и шоу-бизнес. Без великопродюсерского пафоса.
Такая же заботливая интонация, как и в школе. «Ты в порядке».
Мы накидали ключевые главы: собственно, создание трека; о творчестве, критике и прокрастинации; оборудование; сведение. В январе 2019 года началась работа над демоглавой.
Что важно здесь понимать редактору
Материал был. Материал книги был в голове Антона задолго до того, как мы начали ее делать. Нам не нужно было изучать музыку с нуля. Материал книги рассказывался устно и оттачивался около года: Антон его давал на занятиях в школе. Он знал, какие объяснения работают, а какие нет; какие примеры проясняют ситуацию; а какие только мешают. Без этой ясности книги бы не получилось.
У меня иногда бывают клиенты, которые имеют в голове лишь туманные очертания книги: без примеров, мяса, приемов и формулировок. Эта дорога ведет в страну мучений. Особенно бесят люди, которые хотят, чтобы автор за них «поискал примеры в интернете, которые подкрепляют мою мысль». Тру стори.
Материал был нужен. Когда мы начинали писать книгу, запись на курсы в школе Маскелиаде были на 3-4 месяца вперед. Сейчас — на 6 месяцев вперед. Люди готовы ждать по полгода, настолько сильно их желание заниматься творчеством.
А часто авторы решают написать книгу не потому, что они кому-то нужны, а потому что им хочется что-то сказать. Или просто потому что все пишут книги, и мне тоже надо. Этим людям прямая дорога на марафон по текстовому вдохновению и откупориванию текстовых пробок. Остальным — см. мой бессмертный бубнеж про полезное действие.
Мы оба разбирались. У меня был опыт в музыке. У Антона, очевидно, был опыт в музыке. Я мог с нужной степенью уверенности обсуждать с Антоном материал, не принимать на веру какие-то его мысли, перепроверять, ставить собственные эксперименты. И позднее, когда мы собирали макет, нас чертовски это выручило: мы могли распараллелить работу над скриншотами: я строгал скрины на одну главу, Антон — на вторую.
Если бы это была книга о биржевой торговле, у меня бы не было такой уверенности, и книга бы не получилась. Тут иной раз статью не можешь согласовать, если она на незнакомую тему — а книгу так и подавно.
В следующих частях
Рабочий процесс
Оформление и дизайн
Дидактика и психология
«Люди, которые упрекают инфостиль в бездушности, ничего о нем не знают»
Максим Ильяхов – человек, которого хорошо знают в кругах копирайтеров, редакторов, контент-маркетологов и всех, кто так или иначе связан с созданием текстов. Его сервис «Главред» уже который год вызывает бурные обсуждения на рынке: кто-то прогоняет через него каждую свою статью и молится на высокое количество баллов, а кто-то критикует его за то, что он лишает тексты душевности. Наш автор Виктория Кучинова пообщалась с Максимом на эту тему. Текст этого интервью вы можете прочитать чуть ниже.
Редакция «Текстерры»
В: Максим, здравствуйте. Расскажите о главных этапах своего карьерного пути. Где вы учились, как заработали первые деньги, на каких знаковых должностях работали?
М: Я закончил факультет иностранных языков в Москве. В университете зарабатывал SEO-текстом, делал сайты, подрабатывал переводчиком. После института попал на работу в дизайн-бюро Артема Горбунова, параллельно работал в «Мегаплане», потом начал помогать «Тинькофф-банку», сейчас «Тинькофф-журнал» и MTV.RU.
Я стараюсь не занимать должностей и не быть нигде трудоустроенным. Вместо этого я работаю со многими компаниями одновременно: где-то как автор, где-то как преподаватель, где-то как главред. Так я собираю знания из разных областей и не кисну. О карьерных решениях есть статья в блоге.
В: Как одним словом вы бы охарактеризовали себя по роду деятельности: редактор, писатель, бизнесмен, кто-то другой?
М: Большая часть моей работы — редактура, поэтому я редактор. А так вынужденно приходится быть предпринимателем, переводчиком, автором и кем-то другим.
В: Предполагали ли вы, что сервис «Главред» станет таким обсуждаемым и популярным?
М: Я рассчитывал, что он станет более популярным. Пока что цель по охвату не достигнута. Да и сервис «Главред» больше, чем проверка текста: есть и справочник, и курсы, и биржа — пока что они недостаточно раскручены, поэтому впереди еще много работы.
Я не сумел пока донести до рынка важную мысль: редактура — это область, где можно хорошо зарабатывать, не вставая из-за компьютера. Достаточно быть компетентным в редактуре, управлении проектами и отношениях с клиентами. Продукты «Главреда» должны были эту мысль донести, но пока что получилось только донести идею про стоп-слова. В этом смысле еще много работы. Вот вам рассказываю, например.
В: Если бы вопрос с деньгами для вас был решен раз и навсегда, кем бы вы работали? Уделяли бы вы работе столько же времени, сколько сейчас?
М: Сейчас я бы продолжал работать редактором, потому что в этом я пока что полезнее всего для людей. Но может оказаться, что в будущем появится какая-то еще более полезная задача, тогда буду заниматься ей — например, учебный центр или издательство.
Мне повезло заниматься тем, что интересно. У меня нет чувства «ну вот, опять на работу», нет чувства обязаловки. Если бы это не было вредно для здоровья, я бы занимался редактурой еще больше, чем сейчас. Поэтому для меня вопрос не в деньгах, а в здоровье — сидеть за компьютером по 14 часов в день довольно вредно.
В: Было ли у вас чувство, что вы оказались «на вершине»? Приходилось ли избавляться от «звездной болезни»?
М: 10 лет назад у меня было ощущение, что я главный редактор рунета. Позже я понял, что еще многому придется учиться, и коллеги постоянно мне об этом напоминают. С редакторами не забалуешь. Об этом есть статья.
В: Инфостиль часто упрекают в бездушности. Есть ли в этих претензиях какое-то здравое зерно?
М: Люди, которые упрекают инфостиль в бездушности, ничего не знают ни об инфостиле, ни о душе. То, что они принимают за душу, — на самом деле графоманство, ужимки и самолюбование. Инфостиль все это вычищает и обнажает смысл.
В инфостиле сразу видно, что за человек стоит за текстом: он четкий или мутный, честный или пройдоха, он пришел к нам с заботой или с фигой в кармане. Многим авторам (да и компаниям) страшновато такое показывать, поэтому они стыдливо прикрываются графоманством и штампами.
Вы подняли важную тему упреков. Я заметил, что люди, которые упрекают в чем-то инфостиль, очень плохо его знают. Они упрекают инфостиль в бездушности, а у меня на тему душевности в тексте 61 статья в блоге. Трудно вести конструктивный диалог с человеком, который не разобрался в предмете, который критикует.
В: Как вы реагируете на троллей и негативщиков в комментариях? Есть ли у вас стратегия поведения для таких ситуаций?
Для комментаторов я давным-давно написал законы критики, но это не сработало: люди комментируют не потому, что закон, а потому что в душе пожар. Поэтому приходится фильтровать.
В: Есть ли принципиальная разница между текстами профессионального журналиста и копирайтера-самоучки?
М: Я с журналистами пока что только выпивал, поэтому о профессиональных качествах этих людей ничего не знаю. А так мне довелось работать только с самоучками, и я не замечал, чтобы отсутствие высшего журналистского образования им как-то мешало.
Но по мне судить нельзя: я сам не журналист, поэтому могу даже не осознавать своих ошибок. Наверняка боги журналистики и редактуры смеются, поглядывая на мои редакторские потуги.
В: Какие ошибки в текстах чаще всего допускают слушатели вашего курса? Можете припомнить забавный ляп из недавнего?
М: Главная ошибка слушателей моего курса в том, что они пытаются все проблемы решить с помощью текста. А нужно сначала разобраться с полезным действием и задачей продукта, и уже потом решать — писать там текст или поставить фотографию. На последних курсах я уже начинаю рассказ с этой темы:
Но это не проблема моих студентов, это в принципе проблема культуры, рынка, образования и мышления.
Я замечал, что у нас болезненная фиксация на словах: все любят писать тексты о себе и компании, очень много внимания уделяется словам и оборотам, идут жаркие споры о «е — ё», «вы и Вы» и подобной ерунде. И за всем этим очень мало говорят о важном — о смысле текста и полезном действии. Я стараюсь это менять, но это долгий и болезненный процесс. Холиварить по поводу стоп-слов гораздо веселее. Об этом я писал в Мегаплане.
В: Может сложиться впечатление, что в профессиональном сообществе копирайтеров принято концентрироваться на критике друг друга. Какое у вас сложилось мнение о своей профессиональной среде?
М: Я не встречался с таким в редакторской сфере: у нас все компетентные ребята загружены работой, а некомпетентные учатся. Мы, конечно, критикуем работы друг друга, но не сказать, что все прямо сосредоточены на критике друг друга. Все заняты.
Я не знаю, как это у копирайтеров, но редакторам особо нечего делить и нечего критиковать. У нас колоссальная нехватка компетентных людей, которые способны делать сложные, большие и дорогие проекты. Мы обсуждаем не кто как что плохо сделал, а где взять еще одного редактора.
Но это взгляд из моей рабочей жизни. Наверняка есть сообщества, где все не так. Но если там есть компетентные редакторы — приходите к нам, у нас куча работы.
В: Каковы ваши обязанности в «Тинькофф-журнале»? Как проходит ваш рабочий день?
М: Я главред: отсматриваю все, что выходит в журнале. Какие-то статьи редактирую сам, какие-то отдаю выпускающим редакторам, у нас их сейчас двое. Иногда пишу статьи сам.
Я прихожу в коворкинг, открываю наш редакционный «Трелло», беру статьи и редактирую. Когда вижу повторяющиеся ошибки — добавляю их в редполитику. Когда появляются идеи новых продуктов и форматов — иду к нужным людям и предлагаю им это реализовать. Когда скучно — пишу какую-нибудь дурь.
14 часов спустя собираюсь и иду домой. Иногда отвлекаюсь на блог, курсы, сайты, книги, программирование, игры и другие дела. У меня действует правило девяти: с понедельника по пятницу работа начинается в девять утра и заканчивается в девять вечера. С девяти вечера до девяти утра работы нет. На выходных работы нет.
С начала года я так отредактировал почти 600 статей. За все время работы журнала — полторы тысячи.
В: Часто ли вас пытаются переманить из «Т—Ж» в другие издания? Что вы на это обычно отвечаете?
М: Ни разу за всю историю моей работы меня никуда не переманивали и не приглашали на собеседования. Мне часто предлагают проекты, и если мне интересно, я включаюсь и помогаю — так я начал работать над сайтом MTV.RU или участвовал в проектах Дептранса Москвы. Но такого, что «Бросай Тинькофф и приходи к нам работать» — не было никогда.
В: Какое самое странное предложение о работе вы получали?
М: До сих пор мне звонят люди, у которых я записан как «Максим переводчик» (еще из студенческих времен), и предлагают разное. Недавно предложили перевести субтитры к эротическому фильму.
В: Как вы считаете, какова судьба текстов для онлайн-изданий? Сейчас редко встречаются откровенно сеошные тексты — заказчики просят контент для людей. Что ждет нас в ближайшие 5-10 лет?
М: Все как всегда: издания будут соревноваться за внимание и интерес читателя. Побеждать будут те издания, кто будет писать интересно о важном.
Постепенно все издания научатся не только писать, но и фотографировать, снимать видео, рисовать и делать интерактивные штуки, и текст станет просто одним из инструментов изложения. И работой редактора будет не текстики выдавать, а делать информационные продукты.
В ближайшие 5—10 лет востребованными будут именно те, кто уже сейчас начинает думать сразу обо всех инструментах изложения. Это уже не копирайтеры, не писатели, а именно редакторы — те, кто создает информационные продукты. Мы их готовим в Школе редакторов.
Конечно, все это произойдет не везде и не сразу. Еще много лет в Краснодаре и Твери будут салоны штор, в которых у копирайтеров будут заказывать Убойные Продающие Тексты На Самый Взыскательный Вкус, а потом удивляться, что ничего не продается. Но постепенно и это пройдет.
В: Я так понимаю, от Максима Ильяхова можно запросто услышать «что за херню ты написал, переделай быстро». Сложно ли вам было научиться говорить «нет», отказывать авторам, говорить жесткую правду в глаза?
М: Раньше я так говорил всем, сейчас говорю только Сергею Королю в шутку, потому что он лапочка. В остальном я уже года два как комментирую по делу и насколько могу деликатно, указывая на недостатки текста.
Комментарий «что за херню ты написал» слабый по смыслу, потому что даже хороший автор не сможет по нему ничего сделать. Поэтому я стараюсь давать более конструктивные замечания.
Что касается жесткости и правды — я для себя понял такую вещь: лучше я честно укажу автору на недостатки и он сделает хорошую статью, чем выпущу слабую статью. И потом этот же автор поплатится своей репутацией, я его подведу. Всякий раз, когда я нежничал и не давал авторам филонить, я их подводил как редактор. Об этом, конечно, есть статья.
В: Кто больше всего повлиял на ваше становление как профессионала? Есть ли человек, к чьим профессиональным советам вы особенно прислушиваетесь?
М: Это Артем Горбунов. Он на 10 лет меня старше и на 20 лет дальше по профессионализму и мастерству. Учусь у него, а он учится у каких-то своих мастеров, так все по цепочке и двигаются.
В: Кто ваши любимые авторы художественной литературы и почему?
М: В юношестве я любил Павича за гипертекст и физиологичность. Сейчас я люблю Пелевина за интерес к обществу и иронию. Но я недостаточно увлечен художественной литературой, чтобы компетентно о ней судить.
В: Продолжим предыдущий вопрос. Учитывая ваш редакторский опыт, как можно было бы улучшить произведения этих авторов? Можно выбрать одного и разобрать на его примере.
М: Чтобы говорить об улучшении произведения, нужно разобраться в его полезном действии: ради чего оно создано и почему кто-то захочет уделять ему внимание. Не зная ответов на эти вопросы, бессмысленно пытаться разобрать или улучшить произведение. Это, кстати, признак хорошего редактора: прежде чем лезть в текст, он разбирается в полезном действии, а не идет вычищать стоп-слова.
Предположим, что полезное действие любого художественного произведения — дать эмоциональную разгрузку как можно большему числу людей. Тогда лучший способ улучшить это произведение — снять по нему полнометражный фильм с большим маркетинговым бюджетом. Люди увидят рекламу, придут в кино, погрузятся в фильм и улетят в другой мир. Тираж фильма сейчас всяко больше, чем тираж книги.
Если полезное действие — изменить мировоззрение читателя, сделать его более добрым, честным или справедливым, то по произведению нужно сделать видеоигру. Принимая решения в игре, мы тренируемся принимать решения в жизни. Еще можно снять телесериал.
В текст художественного произведения, конечно, лезть не надо.
Надо понимать, что художественная литература — это не только книги, которые вы покупаете в магазинах. Это еще и фильмы с сериалами; игры; выступления стэндап-комиков. В 2017 году даже выпуск новостей по «Первому каналу» работает как художественное произведение и выполняет те же функции.
Вы сейчас удивились, мол, какая связь между редактурой и фильмами. А связь прямая. Компетентный редактор — это не человек текста, это специалист по восприятию. Он занят не тем, как написать предложение, его задача шире: сделать так, чтобы нужная тебе мысль дошла до нужного человека.
Для этого хороший редактор может написать текст, сфотографировать, снять видео, сделать игру, нарисовать комикс, провести пиар-акцию и сделать кучу других вещей. Вот это — редактура. И об этом, конечно, тоже есть статья, а теперь еще и целый сайт.
А когда в сотый раз мажут сопли, что инфостиль лишает текст души — это детский сад, ей-богу.
В: В заключение дайте напутственное слово тем, кто работает с текстом.
М: Если хотите быть редактором, доносить мысли и много на этом зарабатывать — учитесь в Школе редакторов и приходите работать. У нас работы на много лет вперед, вас не хватает.
В: Спасибо, Максим. Было приятно с вами пообщаться. Удачи!
М: И вам спасибо.
maksim-ilyakhov-lyudi-kotorye-uprekayut-infostil-v-bezdushnosti-nichego-ne-znayut-ni-ob-infostile-niМаксим Ильяхов. Как написать. Электронное руководство
Вопросы и ответы
Почему книга доступна только по подписке?
Наши книги — сервис. В книгах работает поиск, закладки, доступные на всех устройствах. Подписка питает создание новых книг, которые мы хотим сделать для улучшения мира и профессии, а не чтобы один раз заработать. Благодаря этой модели мы издаём то, что считаем правильным и нужным, а не то, что проще продать. Все наши книги обладают справочной ценностью, чтобы к ним хотелось вернуться для дела или удовольствия. Как только вы потеряете интерес или перестанете видеть пользу — просто отпишитесь.
Как подписаться?
Нажмите на кнопку «Подписка» в правом нижнем углу страницы книги.
Внизу страницы откроется панель, на которой мы попросим вас указать ваше имя, электронную почту и данные банковской карты. При этом вы сможете выбрать подписку себе или в подарок. После этого вы сможете нажать на кнопку «Подписаться» — деньги за первый год спишутся с карты. Вы или тот, кому вы дарите, получите письмо со ссылкой для доступа к книге.
Когда вы перейдёте по ссылке из письма, мы запомним вас на этом устройстве и вы сможете открывать книгу с её страницы.
На странице книг Издательства бюро можно увидеть, на какие из них вы подписаны. Рядом с каждой книгой, на которую вы подписаны, отображается зелёная галочка.
Если же вы уже указывали имя и карту ранее и вошли со своим адресом, вы сможете подписаться сами или подарить подписку знакомому одним нажатием на кнопку без дополнительного ввода данных и перехода по ссылке из письма.
Что делать, если книга не открывается?
После оформления подписки вы получили письмо со ссылкой для доступа к книге. Когда вы перейдёте по ссылке из письма, мы запомним вас на этом устройстве и вы сможете открывать книгу с её страницы. При этом запоминается история чтения, и книга открывается на последней прочитанной вами странице.
Но если наш сайт вас забывает, скорее всего, у вас не сохраняются куки. Это возможно в одном из двух случаев:
Что такое Бюросфера?
Бюросфера появилась как способ познакомиться с уважаемыми советчиками — постоянными посетителями раздела «Советы» на сайте бюро. Любой желающий может завести личную страницу в Бюросфере с рассказом о себе и о своих работах. Со временем Бюросфера стала способом авторизации и оформления покупок — у каждого пользователя Бюросферы появляется учётная запись на сайте бюро. Если вы просто хотите подписаться на книгу или купить другой продукт, необязательно что‑то писать о себе — оставьте страницу пустой. Мы не публикуем адреса электронной почты.
Знакомство с информационным стилем
Что такое информационный стиль
Информационный стиль — это не совсем стиль. Это приемы редактирования, которые помогают очистить текст от мусора, наполнить его полезной информацией и сделать читаемым.
Текст в информационном стиле лаконичный, интересный и честный.
Лаконичный — то есть выраженный без лишних слов:
| Было Производим работы по проектированию и инсталляции компьютерных сетей | Стало Строим компьютерные сети |
После удаления лишних слов текст наполняют полезной информацией. Так текст становится интересным:
| Было Производим работы по проектированию и инсталляции компьютерных сетей | Стало Строим защищенные компьютерные сети для НИИ и заводов |
Чтобы текст стал честным, удаляем необъективные оценки, бахвальство и самолюбование. Вместо них — факты:
| Было Мы являемся одним из национальных лидеров в сфере защищенных видеосетей | Стало Мы построили первую в России защищенную федеральную видеосеть |
Информационный стиль не стоит в одном ряду с научным, официальным, художественным и публицистическим стилем. Методы информационного стиля применимы везде: в договоре, романе, статье, рецензии, научном докладе, рекламном плакате, сценарии фильма или СМС-уведомлении.
Информационный стиль не подходит лохотронщикам, кидалам, разводилам, инфобизнесменам, любителям финансовых пирамид и СМС-диет. Если вы продаете плохой товар для лохов, информационный стиль не для вас.
Информационный стиль заставляет думать не о форме, а о содержании. Без инфостиля писатель может навалить гору пустых слов, и со стороны будет казаться, что он написал что-то умное или продающее. Но инфостиль вытравливает пустословие и обнажает суть. И тогда приходится работать над сутью:
| Было Создаем эксклюзивные проекты «под ключ» | Стало Проектируем сети, поставляем и устанавливаем оборудование, внедряем программы и обучаем сотрудников |
Если вы применяете информационный стиль, вам никогда не будет стыдно за написанное.