Как работал фонограф Томаса Эдисона и кто записал на него свой голос
Свежий номер
РГ-Неделя
Родина
Тематические приложения
Союз
Свежий номер
Общество
19.02.2023 17:26
Поделиться
Кирилл Чмеленко
Великие открытия происходят порой по воле случая. Британский биолог Александр Флеминг изобрел пенициллин благодаря тому, что не стерилизовал чашки в своей лаборатории. Американский инженер Перси Спенсер, работая над улучшением радиолокационных станций, достал из кармана расплавленный шоколадный батончик и создал микроволновку. А химик Гарри Кувер, пытаясь найти подходящий материал для изготовления прицелов из прозрачного пластика, запатентовал суперклей. Вот и в истории аудиозаписи его величество случай сыграл судьбоносную роль: уколовшись стальной иглой, выдающийся изобретатель Томас Эдисон стал отцом фонографа — первого прибора, способного записывать и воспроизводить звук.
Томас Эдисон / wikimedia.org
А ларчик просто открывался
В 1877 году Томас Эдисон скрупулезно искал способы фиксировать телефонные разговоры — на такую по меркам XIX столетия инновационную идею ученого натолкнула возможность записывать сообщения, передавать которые помогал бы телеграф.
Первые исследования Эдисона подразумевали использование мембраны с небольшим прессом, установленной над быстродвижущейся бумажной лентой. Американский инженер взял за основу вибрации голоса — именно они оставляли соответствующие углубления на бумаге, при помощи которых стало бы возможным повторное воспроизведение разговоров и сообщений.
Эдисон не мог даже догадываться, что изобретение фонографа, значительно повлиявшего впоследствии на мировую культуру и науку, произойдет совершенно случайно. Вот как описывал ход исследования сам ученый: «Однажды, когда я работал над улучшением телефона, я как-то запел над диафрагмой телефона, на которой была прикреплена стальная игла. Благодаря дрожанию пластинки игла уколола мне палец, и это заставило меня задуматься. Если бы можно было записать эти колебания иглы, а потом снова провести иглой по этой записи, отчего бы пластинке не заговорить?».
Несколько позднее, детально набрасывая чертеж устройства, Эдисон решил отказаться от бумаги в пользу металлического цилиндра, обернутого в оловянную фольгу.
Будущий фонограф работал по следующему принципу: аудиодорожка располагалась по спирали на сменном восковом цилиндре. Помещенные в прибор два элемента в виде мембраны позволяли как записывать, так и воспроизводить зарегистрированные звуки. Главной конструктивной деталью стала игла — именно она оставляла на фольге «бороздки», соответствующие голосовым колебаниям.
К слову, как это нередко случается в научном мире, схематично подобное устройство описал раньше Эдисона и независимо от него французский изобретатель и поэт-символист Шарль Кро. В основу он положил те же технические решения, что и его американский коллега, но европейский фонограф так и не появился на свет, оставшись на чертежах.
19 февраля 1878 года Томас Эдисон получил патент на свое изобретение, которое, по его собственным заверениям, было способно изменить привычный ход вещей до неузнаваемости. Теперь люди могли слушать любимые композиции в ином формате, не вживую, а в виде записи, в то время как маркетинговые возможности музыкальных продюсеров и компаний становились более разнообразными.
Голоса из глубин истории
Особенную благодарность Эдисону хочется выразить за то, что фонограф, открывший миру бесчисленных музыкантов, проложил дорогу и в наше время и подарил возможность услышать подлинные голоса российского прошлого.
Первопроходцем отечественной звукозаписи выступил предприниматель Юлиус Блок. Получив в 1889 году разрешение Эдисона на распространение фонографа в Российской империи, он первым делом продемонстрировал работу прибора Александру III. Изобретение кардинально повлияло на жизнь Юлия Ивановича — так бизнесмена называли в России: в дальнейшем он посвятил себя коллекционированию записей музыкальных и чтецких исполнений и, главное, голосов выдающихся современников. Их впечатления о фонографе Блок заносил в так называемый «Альбом Эдисона» — в списке имен можно обнаружить самых различных деятелей культуры конца XIX — начала XX веков: от П.И. Чайковского и Н.А. Римского-Корсакова до Л.Н. Толстого и Л.Д. Крейцера.
Юлий Иванович организовал запись Чайковского в 1890 году, хотя изначально намеревался сохранить в аудиоформате игру прославленного пианиста Антона Рубинштейна.
От виртуоза последовал категоричный отказ со словами «Gare aux executant!» («Остерегайтесь, исполнители!»). Тем не менее собравшаяся в магазине Блока на Кузнецком мосту компания видных музыкальных деятелей решила испытать фонограф в деле.
Благодаря полушутливому разговору столпившихся у инновационного прибора композитора Чайковского, солистки Большого театра Елизаветы Лавровской, директора Московской консерватории Василия Сафонова и пианистки Александры Губерт мы в эпоху цифровизации можем на минуту оказаться участниками несерьезной беседы великих людей. Кстати, на запись в итоге попал и Рубинштейн — правда, лишь одна его фраза.
Примечательно, что валик с голосом Чайковского обнаружили лишь более ста лет спустя, в 1997 году, в берлинской коллекции Юлиуса Блока, вывезенной из столицы Германии в Советский Союз после завершения Второй мировой войны.
Активным использованием фонографа отличился всемирно известный Л.Н. Толстой. Первую свою запись на устройство писатель сделал в 1895 году, будучи в гостях у Ю.
И. Блока. Стальная игла прибора зафиксировала тогда рассказ «Кающийся грешник».
Впоследствии Лев Николаевич вел переписку с Томасом Эдисоном, лично организовавшим в 1907 году доставку нового фонографа прозаику в его имение в Ясной Поляне. Летом 1908 американский изобретатель обратился к русскому писателю с просьбой записать некое послание народам всей Земли, которое помогло бы людям продвинуться вперед в моральном и социальном плане. «Ваша слава всемирна, и я уверен, что ваше обращение будет выслушано с жадным вниманием миллионами людей, которые не смогут не находиться под впечатлением глубины и искренности ваших слов, а слова эти благодаря такому «посреднику» будут сохранены навечно…», — трепетно писал Эдисон.
Толстой согласился, и валики с посланием всему миру на английском языке были отправлены за океан — по крайней мере, именно об этом свидетельствуют различные источники, в том числе записи личного врача писателя и отдельные заметки в современных автору газетах. Однако обращение Льва Николаевича не найдено до сих пор, и толстоведы сомневаются, что такая страница истории вообще существовала — многочисленными оказались нестыковки в датах и фактах.
Тем не менее великий русский писатель сделал при помощи фонографа множество других записей, которые сегодня хранятся в Государственном музее Л.Н. Толстого.
Другие достижения Томаса Эдисона
- Именно Эдисону принадлежит идея использовать в начале телефонного разговора слово «алло». Оно происходит от видоизмененного английского приветствия «hullo».
- Одно из самых значительных изобретений американского инженера — лампа накаливания с угольной нитью. Лампа Эдисона стала первым коммерчески выгодным источником освещения.
- В 1888 году Эдисон зарегистрировал патент на кинетоскоп — «персональный кинотеатр». Из-за него ученый начал «войну патентов» с братьями Люмьер, использовавшими в кинематографе схожий механизм.
- Всего за Эдисоном числятся 1093 патента в США и приблизительно 3 тысячи — в других странах мира.
Поделиться
НаукаМузыкаРГ-Видео
как фонограф Эдисона изменил музыкальную индустрию — Техника на vc.
ruВ 1877-м Томас Эдисон создал фонограф, с помощью которого можно было записывать музыку. Качество звука было плохим, артисты записывали партии, уткнувшись лицом в устройство, а песни приходилось урезать до двух-трёх минут. Однако так изобретатель перевернул индустрию, пишет Smithsonian Magazine.
1578 просмотров
Томас Эдисон с фонографом ThoughtCo
В 2021-м музыку можно слушать когда, сколько и где угодно: бесплатно на YouTube или по подписке на Spotify и Apple Music. Её вдобавок проще создавать: та же Apple предлагает пользователям приложение GarageBand, в котором можно записать целый альбом, пишет издание.
Одни говорят, что технологии подарили музыкальной индустрии свободу и что слушателям стало проще приобщаться к чему-то новому. А другие — что найти подходящую музыку среди множества композиций трудно. И что человек не ценит её так, как раньше, когда на пластинку приходилось долго копить.
Расходятся во мнениях и музыканты: одни жалуются на жадность сервисов и лейблов, а другие считают, что стриминг помогает быстрее расширить аудиторию.
Похожие споры вызвало появление в 19-м веке фонографа — одного из первых приборов для записи и воспроизведения звука, который, по словам издания, навсегда изменил музыкальную индустрию.
Фонограф Эдисона определил популярные жанры
В середине 1800-х годов музыку слушали только живьём. Но всё изменилось в 1877 году, когда Томас Эдисон представил миру свой фонограф. Изобретатели показывали наработки и до Эдисона, но последнему удалось создать наиболее надёжное устройство. Звук всё равно был «скрипучим» и очень тихим, но главное, что был, пишет издание.
Эдисон придумал прибору множество применений — благодаря фонографу, говорил он, куклы смогут общаться, петь и плакать, а люди получат шанс записать последние слова умирающих близких.
Музыку стали записывать на восковых цилиндрах и использовать их в уличных автоматах, где прохожие могли за деньги прослушать короткие записи. Один такой в штате Миссури приносил владельцу $100 в неделю.
На первых порах компании записывали всё:
- Фрагменты из пьес водевиля, смех и насвистывание.
- Анекдоты и байки: например, историю про сельчанина-американца в Нью-Йорке, чтобы высмеять городские нравы.
- Песни и музыкальный марш военных оркестров, который вошёл в моду после Гражданской войны в США 1861-1865 годов.
Однако чтобы продавать людям музыку, продюсерам хотелось знать, в какой форме её выпускать. С этим помог фонограф — благодаря ему в музыке обозначились популярные жанры. В 1920 году, после выхода песни “Crazy Blues” Мэми Смит, слушатели полюбили блюз. Следом джаз и музыку сельских американцев — «хиллбилли».
Неожиданным, по словам издания, хитом стала опера. В 1903 году компания Victor Talking Machine попыталась разрушить стереотип о том, что на фонограф записывают только шутки. Она выпустила партию итальянского тенора Энрико Карузо, чем привлекла внимание лейблов.
Как работал цилиндровый фонограф
Музыкантам приходилось укорачивать песни, записывать идеальные дубли и петь лицом в «рожок»
Фонограф Эдисона также повлиял на песенный формат: композиции стали намного короче.
Первые восковые цилиндры вмещали всего две-три минуты звука, а живая музыка 19-го и начала 20-го веков, как правило, отличалась продолжительностью: симфонии могли длиться час.
Музыкантам приходилось «урезать» работы. Чтобы уместить «Серенаду» 1925 года на двух двусторонних дисках, Игорь Стравинский разделил её на четыре части по три минуты. Блюзовые и кантри-исполнители сократили песни до одного куплета и двух припевов.
По сути именно после фонографа Эдисона появился новый формат: трёхминутная поп-песня.
Марк Кац, профессор музыки Университета Северной Каролины
Качество записи при этом было плохим, пишет издание. Микрофоны использовали редко, поэтому музыканты пели и играли прямо в звукозаписывающий «рожок». Звуковые волны приводили в движение иглу, которая и записывала звук на воске.
Аппарат также плохо улавливал низкие и высокие частоты. По словам одного из критиков, звук скрипок превращался из-за этого в «жалкое и призрачное мяуканье».
Поэтому артистам пришлось сменить инструменты: барабаны на колокольчики и деревянные блоки, а контрабас — на тубу.
Запись перед «рожком» Kajгана
Звук от струн цимбалы, например, фонограф даже не считывал, поэтому от инструмента пришлось отказаться вовсе. Так что успех оперы Карузо был отчасти обусловлен тем, что прибор неплохо воспроизводил мужской тенор.
Процесс записи требовал от артистов физических усилий. Во время тихих партий приходилось утыкаться лицом в «рожок», а на громких пассажах буквально отскакивать назад, чтобы игла не соскочила. Луи Армстронг, например, сидел в шести метрах от фонографа.
Если в песне было много инструментов, музыкантам приходилось собираться вместе перед прибором и нередко случайно получать инструментом по лицу.
Записывать композиции приходилось с первого дубля. «В живой пьесе фальшивая нота или неверное произношение едва заметны, — сказала в 1917 году певица Ада Джонс.
Оркестр записывается перед «рожком» Pinterest
Люди полюбили отдельные жанры, стали коллекционировать пластинки и слушали музыку в одиночестве
Фонограф изменил отношение людей к музыке. Они причисляли себя к любителям определённых жанров, стали коллекционировать пластинки.
Вместе с этим появились рекламные лозунги: «Любая музыка — когда угодно», «Найди свою музыку». И шутки: «Найдётся ли у любителя граммофонов время на жену?»
До фонографа музыку слушали в группах: с семьей у домашнего пианино или с друзьями в баре. Теперь же наслаждаться песнями можно было в одиночестве.
Одни критики утверждали, что такое пассивное прослушивание нарушает работу мозга: «При прослушивании записанной заранее поп-музыки ослабевают ментальные мышцы, поскольку разум погружается в “комфортный вакуум”», — говорил один из них.
Но поклонники фонографа признавались, что на записях концентрировались гораздо больше: им не мешали лишние шумы, люди вокруг, неудобные сиденья в концертном зале.
Другие критики опасались, что музыка в записи убьёт стремление заниматься ею: зачем изучать инструмент самостоятельно, если всегда можно послушать, как на нём играет другой, рассуждали они. Правда, за первые два десятилетия существования фонографа — с 1890 по 1910 год — число учителей музыки и исполнителей на душу населения в США выросло на 25%.
Это особенно относилось к джазу. Раньше музыкантам приходилось изучать сложные музыкальные рисунки во время живых выступлений, а теперь их можно было воспроизводить в записи неоднократно и даже замедлять. «Винил стал их учебником», — сказал музыкальный писатель Уильям Хауленд Кенни.
Как платили музыкантам за записи
Изначально записи приносили музыкантам мало выручки — особенно темнокожим, хотя они переосмысливали целые жанры: например, джаз.
Их композиции лейблы продавали в отдельной «расовой» категории.
Темнокожие исполнители получали только фиксированный гонорар — не авторские отчисления, а права на песню и запись полностью принадлежали лейблам. Одним из немногих исключений были композиции Бесси Смит.
Всего певица получила $20 тысяч. Один её сингл “Downhearted Blues” при этом разошёлся в 1923 году тиражом в 780 тысяч копий и принёс Columbia Records $156 тысяч.
Лейблы не доплачивали, по словам издания, и исполнителям музыки «хиллбилли». Бедные южане-американцы, считал продюсер Ральф Пир, так радовались работе, что были готовы записываться за копейки. Он намеренно не рассказывал музыкантам, сколько прибыли приносят продажи, чтобы не лишать их стимула работать лучше.
А радиостанции могли проигрывать пластинку в эфире и не платить за это ни лейблу, ни исполнителю. Гонорары получали только композиторы и музыкальные издатели.
В 2010-х индустрию изменили стриминговые сервисы.
Одни исполнители считают, что те им не доплачивают, а другие верят, что, наоборот, благодаря стримингу могут расширить аудиторию и зарабатывать потом на гастролях.
А слушатели благодаря свободному доступу к музыке перестали относить себя к поклонникам одного жанра: теперь им нравятся десятки стилей, и они вряд ли будут судить о других по музыкальному вкусу.
Музей Эдисона: как записывали песни на фонографе
История фонографа
История развития проигрывателей грампластинок и проигрывателей менялась. Новые инновации и конструкции позволяют улучшать качество звука. Хотя современный дизайн сильно отличается от оригинальной фотографии, вы можете увидеть отражение первоначального изобретения, когда будете оценивать историю и развитие фонографа.
Содержание
- Ранняя история
- Изобретение Томаса Эдисона
- Запись и воспроизведение звуков
- Усовершенствования во времени
Ранняя история
Оригинальный фонограф был изобретен и запатентован Эдуардом-Леоном Скоттом в 1857 году.
Он назвал свое устройство фоноавтографом и запатентовал изобретение 25 марта 1857 года. Первоначальное изобретение позволяло записывать звуковые волны на стеклянную пластину, но не могло воспроизводить звуки.
Целью изобретения Эдуарда-Леона Скотта была оценка акустики, а не воспроизведение звуков и музыки. После первоначальной разработки он был изменен для записи звуков на зачерненную лампой бумагу с использованием барабана или цилиндра, чтобы удерживать бумагу на месте. Это был оригинальный фоноавтограф, который вдохновил на более поздние изобретения и способствовал развитию фонографа.
Изобретение Томаса Эдисона
В 1877 году Томас Эдисон изобрел фонограф, используя комбинацию фоноавтографа, телеграфа и телефона. Его цель состояла в том, чтобы расшифровывать сообщения с телеграфа на кусок бумажной ленты. Затем расшифрованные сообщения будут в формате, позволяющем человеку многократно отправлять одно и то же сообщение по телеграфу.
После того, как Эдисон понял, что его устройство может иметь другие приложения по отношению к телефону, он начал разрабатывать стратегию записи звуков.
Он разработал устройство, которое использовало бы одну иглу для записи звуков на цилиндр с оловянной фольгой. Вторая игла использовалась для воспроизведения звуков через фонограф. После работы с Джоном Круези над созданием устройства он записал детскую песенку «У Мэри был ягненок», а затем сыграл ее над изобретением. Эдисон подал патент на фонограф 24 декабря 1877 года, а патент был выдан 19 февраля., 1878.
Запись и воспроизведение звуков
Задачей фонографа была запись звуков, а затем их воспроизведение. Томас Эдисон добился успеха со своим устройством, но потерял интерес к его разработке, когда общественность потеряла интерес к первоначальному изобретению. Он отошел от изобретения и усовершенствования звука на несколько лет.
В 1880 году Александр Грэм Белл изобрел телефон и использовал деньги, заработанные на этом изобретении, для работы над новыми изобретениями и разработками. Он взял оригинальный фонограф Эдисона и начал вносить коррективы и изменения, чтобы улучшить устройство.
Ключевой проблемой оригинального фонографа было использование оловянных пластин для записи. Олово быстро изнашивалось от жесткой иглы, что приводило к осложнениям при использовании инструмента. Александр Грэм Белл использовал плавающий стилус для воспроизведения звуков и музыки. Он также начал использовать воск вместо оловянной фольги для записей, что сделало их более прочными и долговечными. Он назвал новое устройство графофоном.
Несмотря на то, что корректировки улучшили первоначальный дизайн, Томас Эдисон решил лично внести изменения в свое оригинальное изобретение. Его изменения были сосредоточены на совершенствовании своего изобретения. Затем он основал свою собственную компанию по продаже нового улучшенного фонографа.
Усовершенствования во времени
После первоначальной разработки фонографа изменения и улучшения начали развиваться быстрыми темпами. К 1901 году восковые цилиндры массового производства позволили артистам записывать песни или другие звуки в больших количествах, а не записывать каждый цилиндр по одному.
Это открыло больше возможностей для музыкальной индустрии и изменило то, как люди наслаждаются музыкой.
Устройство менялось и переделывалось несколько лет, чтобы не отставать от потребительского спроса. К 1913 году в устройстве для воспроизведения звуков стали использоваться диски, а не цилиндры. Со временем фонограф превратился в проигрыватели, используемые в современной музыке.
История фонографа закладывает основу для музыки и музыкальной индустрии в Соединенных Штатах и во всем мире. Это подготовило почву для новой эры технологических достижений, которые позволили людям записывать сообщения, музыку и другую информацию. Хотя фонограф значительно изменился за эти годы, он был важным изобретением для технического прогресса.
Рубрики: Статьи С тегами: история, фонограф, записи
Взаимодействие с читателями
Как фонограф навсегда изменил музыку | Искусство и культура
Симоне Массони В наши дни музыка становится все более бесплатной — практически во всех смыслах этого слова.
Прямо сейчас, если бы вы решили, что хотите услышать, скажем, «Uptown Funk», вы могли бы прослушать его за считанные секунды. Его можно бесплатно загрузить на YouTube, транслировать на Spotify или купить примерно за два доллара в iTunes. Дни копания в музыкальных магазинах и медленного, дорогостоящего создания музыкальной библиотеки прошли. Также стало проще, чем когда-либо, создавать музыку. Каждый Mac поставляется с копией GarageBand, программного обеспечения, достаточно мощного, чтобы любой мог записать альбом.
Полезны ли эти тенденции для музыкантов, для нас, для мира звукового искусства?
Теперь начинаются споры. Некоторые культурные критики говорят, что наш новый мир раскрепостил музыку, породив слушателей с более широкими вкусами, чем когда-либо прежде. Другие беспокоятся, что найти музыку слишком легко, и что без необходимости экономить на покупке альбома мы меньше заботимся о музыке: нет боли, нет выгоды. «Если вы владеете всей музыкой, когда-либо записанной за всю историю мира», — спрашивал писатель Ник Хорнби в колонке для Билборд , «тогда кто ты?»
Художники тоже борются за цифровую музыку.
Многие говорят, что это их обедняет, поскольку относительно большие гонорары за радио и компакт-диски уступают место смехотворно крошечным микроплатежам от стриминговых компаний, когда группа может получить от своего лейбла всего лишь тысячные доли пенни, когда фанат транслирует ее песню. Другие артисты не согласны с этим, утверждая, что бесплатная раздача музыки в Интернете облегчает создание глобальной фан-базы, жаждущей на самом деле дать вам деньги.
Конечно, запутанное время. Но это, безусловно, не более запутанно, чем переворот, который встретил гораздо более старую музыкальную технологию: фонограф. Еще в 1920-го века она вызывала и ссоры, и радость, поскольку навсегда изменила лицо музыки.
**********
Практически невозможно представить, насколько другой была музыка до появления фонографа. Еще в середине 1800-х, если вы хотели услышать песню, у вас был только один вариант: живьем. Вы слушали, пока кто-то играл, или сами играли.
Все изменилось в 1877 году, когда Томас Эдисон представил свой фонограф.
Это было не первое подобное устройство для записи и воспроизведения звука, но оно было первым в целом надежным: скрипучим и почти бесшумным по современным меркам, но оно работало. Эдисон предвидел множество применений, в том числе для бизнеса, «заставить кукол говорить, петь, плакать» или записывать «последние слова умирающих». Но в 1878 году он сделал предсказание: «Фонограф, несомненно, будет широко посвящен музыке».
Он был прав. Уже через несколько лет предприниматели начали вставлять фонографические записи — в основном на восковых цилиндрах — в автоматы «монеты в слотах» на городских улицах, где прохожие могли по несколько минут слушать аудиозаписи: шутки, монологи, песни. Они мгновенно стали хитом; одна машина в Миссури приносила 100 долларов в неделю. Следующим очевидным шагом была продажа записей людям. Но чего?
Сначала почти все. Ранняя фонография представляла собой сумасшедшую мешанину из материала. «Это было повсюду», — говорит Джонатан Стерн, профессор коммуникативных исследований в Университете Макгилла, написавший Слышимое прошлое .
«Это были бы звезды водевиля, люди смеются, люди рассказывают анекдоты и артистично насвистывают». Примером может служить «Визит дяди Джоша Уэзерсби в Нью-Йорк», пародия, которая высмеивала городские нравы, приглашая деревенскую деревенщину посетить большой город. Между тем, после относительно недавней Гражданской войны в моде была маршевая музыка, поэтому военные оркестры записывали свои произведения.
Однако вскоре появились хиты и жанры. В 1920 году песня Мейми Смит «Crazy Blues» разошлась тиражом в миллион копий за шесть месяцев, что стало хитом-монстром, который помог создать блюз как категорию. Затем последовал джаз, а также «деревенская» музыка. Продюсеры поняли, что если люди собираются покупать музыку, им нужна некоторая предсказуемость, поэтому музыка должна вписываться в известную форму. Одним неожиданным хитом стала опера. В 1903, пытаясь искоренить ассоциации фонографа с водевилем рабочего класса, компания Victor Talking Machine Company записала европейского тенора Энрико Карузо — настолько успешно, что лейблы начали лихорадочно выпускать копии.
«Почему так внезапно развился такой большой интерес и энтузиазм к опере?» — спросил один журналист в 1917 году в National Music Monthly . «Почти каждый дилетант ответит двумя словами: «фонограф».
Во-первых, он стал намного короче. Ранние восковые цилиндры, за которыми в 1895 году последовали диски из шеллака изобретателя Эмиля Берлинера, могли хранить только две-три минуты звука. Но живая музыка 19-го и начала 20-го веков обычно была гораздо более продолжительной: симфонии могли длиться до часа. Направляясь в студию, исполнители и композиторы безжалостно редактировали свою работу до нужного размера. Когда Стравинский написал свою «Серенаду ля ля» в 1925 году, он создал каждую часть так, чтобы она соответствовала трехминутной стороне диска; два диска, четыре движения. Произведения скрипача Фрица Крейслера были «собраны с часами в руке», как шутил его друг Карл Флеш. Блюз и песни в стиле кантри сократили свои мелодии до одного куплета и двух припевов.
«Трехминутная поп-песня — это, по сути, изобретение фонографа», — говорит Марк Кац, профессор музыки Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл и автор книги «Захват звука: как технологии изменили музыку ».
Более того, у раннего фонографа была ужасная точность воспроизведения звука. Микрофоны еще не были широко распространены, поэтому запись была полностью механическим процессом: музыканты играли в огромный рог, а звуковые волны управляли иглой, которая вытравливала звук на воске. Он захватил немного низких или высоких частот. Скрипки превратились в «патетический и призрачный ропот», как фыркнул один критик; высокие женские голоса звучали ужасно. Поэтому продюсерам пришлось изменить инструменты, чтобы они соответствовали среде. Джаз-группы заменили свои барабаны колокольчиками и деревянными блоками, а контрабас — тубой. Клезмерские оркестры полностью отказались от цимбла, инструмента, похожего на цимбалы, чьи нежные звуки не могли двигать стрелку. (Огромный успех Карузо был частично обусловлен причудами медиума: мужской тенор был одним из немногих звуков, которые воспроизводились восковыми цилиндрами довольно хорошо.)
Запись требовательна физически. Чтобы запечатлеть тихие пассажи, певцам или инструменталистам часто приходилось засовывать лицо прямо в записывающий рупор.
Но когда появлялся громкий или высокий пассаж, «певцу приходилось отскакивать назад при ударе по высокой до, потому что она слишком мощная, и игла выскакивала из паза», — говорит Сьюзан Шмидт Хорнинг, автор книги « Chasing Sound». и профессор истории Университета Св. Иоанна. (Луи Армстронг, как известно, помещался на расстоянии 20 футов для своих соло.) «У меня много упражнений», — пошутила оперная певица Роза Понсель. Если в песне было много инструментов, музыкантам часто приходилось собираться вместе перед конусом, так плотно, что они могли случайно ударить инструмент по чьему-то лицу.
Кроме того, совершенство внезапно стало иметь значение. «На сцене водевиля фальшивая нота или легкая оговорка в произношении не имеют значения», — как заметила в 1917 году певица Ада Джонс, тогда как «на сцене фонографа недопустима малейшая ошибка». В результате фонограф вознаградил музыкальный талант нового типа. Вам не нужно было быть самым харизматичным или страстным исполнителем на сцене или обладать величайшей виртуозностью, но вам нужно было регулярно делать «чистый дубль».
Эти требования произвели уникальный стресс. «Это что-то вроде тяжелого испытания», — призналась скрипачка Мод Пауэлл. «Неужели ваш палец случайно касается двух струн вашей скрипки, когда они должны касаться только одной? Это будет отражено в протоколе, как и любая другая микроскопическая авария». Плюс не было аудитории, от которой можно было бы черпать энергию. Многие исполнители замерли от «испуга фонографа».
**********
Несмотря на то, что фонограф изменил характер исполнения, фонограф изменил то, как люди слушали музыку. Это было началом прослушивания «по запросу»: «Музыка, которую вы хотите, когда захотите», как хвасталась одна реклама фонографа. Меломаны могли слушать песню снова и снова, улавливая ее нюансы.
«Это совсем другое отношение к музыке», — отмечает Стерн. Раньше вы могли быть хорошо знакомы с песней — с ее мелодией, ее структурой. Но вы никогда раньше не могли стать ближе к конкретному представлению.
Люди стали определять себя по жанру: Кто-то был «блюзовым» человеком, слушателем «оперы».
«Что вам нужно, так это ваша музыка», — гласила другая реклама. «Твои друзья могут быть такими же». Эксперты начали предупреждать о «граммомании», растущей одержимости покупкой и коллекционированием пластинок, которая заставит человека игнорировать свою семью. «Есть ли у любителя граммофонов место или время в жизни для жены?» пошутил один журналист.
Появилось любопытное новое поведение: слушать музыку в одиночестве. Раньше музыка чаще всего была очень социальной: семья собиралась вместе вокруг фортепиано или группа людей слушала группу в баре. Но теперь вы можете погрузиться в изоляцию. В 1923 года писатель Орло Уильямс описал, как странно было бы войти в комнату и обнаружить кого-то наедине с фонографом. — Тебе бы это показалось странным, не так ли? он отметил. «Вы бы попытались скрыть свое удивление: вы бы посмотрели дважды, не прячется ли кто-нибудь еще в каком-нибудь углу комнаты».
Некоторые социальные критики утверждали, что записанная музыка является нарциссической и разрушает наш мозг.
«Ментальные мускулы становятся дряблыми из-за постоянного потока записанной популярной музыки», — возмущалась Элис Кларк Кук; во время прослушивания ваш разум погрузился в «полный и комфортный вакуум». Поклонники фонографа горячо не согласились. Они утверждали, что записи позволили им сосредоточиться на музыке с большей глубиной и вниманием, чем когда-либо прежде. «Удалены все неприятные внешние факторы: от переводчика избавились; от публики избавились; неудобный концертный зал утилизирован», — написал один из них. «Вы наедине с композитором и его музыкой. Конечно, более идеальных обстоятельств нельзя было себе представить».
Другие опасались, что это убьет любительскую музыку. Если бы мы могли слушать величайших артистов одним щелчком выключателя, зачем кому-то утруждать себя изучением инструмента самостоятельно? «После того, как говорящая машина появится в доме, ребенок не будет заниматься», — пожаловался руководитель оркестра Джон Филип Соуза. Но другие иронично заметили, что это может быть благословением — они будут избавлены от «агонии салонных концертов Сьюзи и Джейн», как пошутил один журналист.
На самом деле ни один из критиков не был прав. В течение первых двух десятилетий фонографа — со 189 г.С 0 по 1910 год число учителей музыки и исполнителей на душу населения в США выросло на 25 процентов, как обнаружил Кац. Фонограф вдохновлял все больше и больше людей брать в руки инструменты.
Это особенно верно в отношении джаза, формы искусства, которая, возможно, была изобретена фонографом. Раньше музыканты учили новую форму, слушая ее вживую. Но в случае с джазом новые исполнители часто сообщали, что изучают сложный новый жанр, покупая джазовые пластинки, а затем проигрывая их снова и снова, изучая песни до тех пор, пока не освоят их. Они также делали что-то уникально современное: замедляли запись, чтобы разобрать сложный рифф.
«Джазовые музыканты сидели и повторяли что-то снова и снова, — говорит Уильям Хауленд Кенни, автор книги Recorded Music in American Life . «Винил был их образованием».
**********
Поначалу пластинки не приносили артистам особой прибыли.
Действительно, музыкантов часто откровенно обворовывали, особенно чернокожих.
В первые дни белые артисты часто пели «песни енотов» голосом чернокожих, высмеивая их жизни в своего рода акустическом блэкфейсе. Артур Коллинз, белый человек, выпустил пластинки, начиная от «Проповедника и медведя», спетой голосом испуганного чернокожего человека, которого медведь загнал на дерево, до «Вниз в Монкивилле». Когда чернокожие артисты в конце концов попали в студию, лейблы продавали их песни в виде отдельной серии «гоночных пластинок» (или, как назвал это один из первых руководителей лейбла Ральфа Пира, «материал [n-word]»). Даже в джазе, форме искусства, в значительной степени созданной черными музыкантами, некоторые из первых записанных исполнителей были белыми, например, Пол Уайтман и его оркестр.
Финансовые условия были ненамного лучше. Темнокожие артисты получали фиксированную плату и не получали доли в гонораре от продаж — песня и запись полностью принадлежали лейблу. Единственным исключением была небольшая горстка прорывных художников, таких как Бесси Смит, которые заработали около 20 000 долларов на своих работах, хотя это, вероятно, составляло лишь около 25 процентов от стоимости авторских прав.
Один из ее синглов «Downhearted Blues» был продан тиражом 780 000 копий в 1923 году, что принесло Columbia Records 156 000 долларов.
Когда «хиллибилли» стала популярной, бедные белые южные музыканты, создавшие этот жанр, жили немного лучше, но ненамного. Действительно, Ральф Пир подозревал, что они были так взволнованы тем, что их записали, что он, вероятно, мог бы заплатить им ноль. Он держал артистов в неведении относительно того, сколько денег приносят лейблы. «Вы не хотите вычислять, сколько эти люди могут заработать, а затем отдавать им это, потому что тогда у них не будет стимула продолжать работать», — сказал он. сказал. Когда появилось радио, это еще больше ухудшило финансовое положение: по закону радио было разрешено покупать пластинки и проигрывать их в эфире, не платя лейблу или артисту ни копейки; единственные, кто получал гонорары, были композиторы и издатели. Потребовались бы десятилетия борьбы, чтобы установить правила авторского права, требующие, чтобы радио платило.
**********
Прошлой осенью слушатели Spotify вошли в систему и обнаружили, что вся музыка Тейлор Свифт пропала. Она все вытянула. Почему? Потому что, как она утверждала в статье Wall Street Journal , стриминговые сервисы слишком мало платят артистам: меньше пенни за проигрывание. «Музыка — это искусство, а искусство важно и редко», — сказала она. «За ценные вещи нужно платить». Затем весной она нанесла ответный удар Apple, которая запустила собственный стриминговый сервис, предложив клиентам три бесплатных месяца — в течение которых артистам вообще не платили. В открытом письме в адрес Apple онлайн Свифт раскритиковал Apple, и компания отступила.
Технологии, похоже, снова потрясли и перевернули музыкальную индустрию. Не все художники так же против трансформации, как Свифт. Некоторые указывают на положительный момент: возможно, вы не можете много заработать на продаже цифровых треков, но вы можете быстро собрать глобальную аудиторию — очень трудно сделать в 20-м веке — и гастролировать повсюду.
Действительно, цифровая музыка, по иронии судьбы, возвращает первенство живым выступлениям: рынок гастролей с живой музыкой в США рос в среднем на 4,7 процента в год в течение последних пяти лет и приносит доход в размере 25 миллиардов долларов в год. по данным IBISWorld.
Это также меняет то, как мы слушаем. Ника Хорнби может беспокоить то, что молодые люди не привержены своей музыке, потому что это обходится им дешевле, но Арам Синнрайх, профессор коммуникаций Американского университета, считает, что они просто стали более католическими в своих интересах. Поскольку так легко сделать широкий выбор, они больше не идентифицируют себя как поклонники одного жанра.
«В эпоху iPod, и в эпоху Pandora, и в эпоху Spotify мы видели, как среднестатистический студент колледжа превратился из заядлого «фаната рока» или заядлого «хип-хопа». от поклонника до знатока множества разных жанров и случайного поклонника десятков других», — говорит он. «Очень редко можно встретить человека студенческого возраста или моложе, который интересуется только одним или двумя музыкальными стилями», и они с меньшей вероятностью будут судить людей по их музыкальным вкусам.