Читать онлайн книгу «Феномен «Инстаграма» 2.0. Все новые фишки» автора Любовь Соболева
ЖАНРЫ
КНИГИ ПО ГОДАМ
КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЯМ
|
Легенды. ЭпосФеномен Инстаграма.
Как раскрутить свой аккаунт и заработать — Любовь Соболева » 📚 Loveread Бесплатная Онлайн БиблиотекаФеномен Инстаграма. Как раскрутить свой аккаунт и заработать — Любовь Соболева — читать книгу онлайн бесплатно, автор Любовь Соболева
@milalevchuk: Не знаю, в чём особенность инстаграм-популярности – мне не с чем сравнивать. Я не была популярна на телевидении, радио или где-нибудь ещё. В данном случае передо мной открылись многие двери, люди предлагают мне различные товары, услуги, я желанный гость в любом ресторане, салоне красоты. Никогда не угадаешь, кто тебя узнает: продавец в свадебном салоне, фотограф в студии или кто-то ещё. Меня могут узнать, например, в аэропорту, когда я лохматая лечу куда-то с пересадками. Но все очень приветливы и вежливы. По сути, вся моя популярность сводится к тому, что люди очень радуются, узнав меня где-то. Пишут в комментариях, что «Мила, как здорово, видела Вас вчера в метро или в кино!» Мужа моего стали узнавать, просят передать Миле привет и «спасибо» за курсы и статьи.
Это приятно, конечно, но мне очень неловко, я постоянно стесняюсь, что меня с кем-то перепутали. Я по-прежнему не считаю себя популярной и, уж тем более, звездой, и меня не преследует комплекс Мессии. Думаю, что блогерство – это не популярность в плане звёздности, а, скорее, известность в плане СМИ, т. е. я являюсь источником информации и должна работать с читателями в таком формате.
3. Как выдержать конкуренцию в «Инстаграме»?
@ssfat: Просто быть собой. Самой настоящей. Не казаться лучше, чем остальные, и не прикладывать к этому усилий. У меня нет конкурентов.
@milalevchuk: Я придерживаюсь мнения, что конкуренция в «Инстаграме» отсутствует. Уверена, что конкуренция уместна на уровне, когда, например, iPhone и Samsung сцепились не на жизнь, а на смерть, и делят мир на части. А в рамках блогерства, мини-бизнеса, особенно в каких-то женских вопросах, конкуренция – это ложно раздутое явление. На таком уровне конкуренция – это зависть и ревность, не более того.
Предпочитаю всех, кто занимается примерно тем же самым делом, что и я, называть коллегами и союзниками, потому что у нас одна цель – сделать жизнь девушек лучше, спасти их семьи, сердца, поднять их самооценку. Я не борюсь ни с кем за подписчиков, ни с кем не воюю, если человек не начинает мне специально вредить. В таком случае я предпринимаю меры, чтобы с этим человеком не сталкиваться, и мое окружение в курсе, что с этим человеком не стоит иметь дел, т. к. он неадекватен.
@elle_four_mom: Нужно оставаться выше различных проявлений конкуренции, а они бывают весьма негативными, как, например, взлом моего аккаунта в свое время. Не реагировать и не замечать каких-то выпадов.
4. Сколько времени у вас уходит на «Инстаграм», как Вы встраиваете его в свой график?
@ssfat: Это самый сложный и больной вопрос для моей семьи. Когда тебя читают люди, ты просто обязан делать свою работу и быть тем, кого полюбили подписчики. «Мы в ответе за тех, кого приручили». Да, для меня это самая настоящая работа.
На написание поста уходит от часа до трёх, в зависимости от сложности темы и её полезности. Бывает и за 5 минут выходит отличный пост, но вдохновение не сидит рядом, держа меня за руку круглосуточно. Чтобы ответить на все комментарии, уходит около полутора часов. А еще надо не забыть прокомментировать своих друзей, посмотреть, чем живут и мои подписчики, и написать им пару приятных слов. «Инстаграм» стал частью моей жизни. Но, когда моя семья собирается вечером дома, телефон убирается подальше. Это железное правило!
@larangsovet: У меня уходит достаточно много времени, порядка двух часов в день. Сейчас, пока у меня нет консультаций, я стараюсь максимально помогать людям в «Инстаграме», отвечаю на вопросы, продумываю контент.
@milalevchuk: У меня уходит довольно много времени, несмотря на то, что тексты я набираю на компьютере. Но специфика моего блога такова, что я публикую по три поста в день. Первые полчаса-час я слежу за комментариями, отвечаю на вопросы, т.
е. получается часа три в день уходит на комментарии, час – на написание текстов, а всё остальное время – по желанию могу листать ленту «Инстаграма». Мне не пришлось как-то специально встраивать его в свой график, ведь я его и завела как раз потому, что у меня было много свободного времени.
@elle_four_mom: У меня нет какого-то графика, всё основное время – это семья, дети, готовка, уборка. Бывает, в день минут пять, бывает, час-два зависаешь. Иногда просто забываю об «Инстаграме» на сутки – от поста до поста.
5. Есть ли у Вас помощники в ведении блога и его продвижении, какие у них обязанности?
@ssfat: Помощник по ведению блога у меня один – это я сама.
@larangsovet: Мне помогает дочь с моим вторым аккаунтом, который полностью посвящён психологии. Мы оговариваем, какие статьи размещать, и она их публикует. Но на все вопросы я всегда отвечаю сама, мне очень важно общаться с людьми от первого лица.
@milalevchuk: Изначально мне помогала девушка с поиском блогеров для взаимного постинга, она искала тех, с кем будем работать по бартеру.
Сейчас она помогает мне в организации марафона, работает со спонсорами, ведет мое расписание. Это мой личный ассистент. Без неё я бы сошла с ума и бегала бы по потолку! Она одержима порядком, как Моника из сериала «Друзья», мне такой человек и нужен был. Никто не знает мой пароль, я сама веду свой блог, никого не под– пускаю! Есть помощницы в других социальных сетях.
@elle_four_mom: Никаких помощников у меня нет, мой блог – это просто моя личная страничка.
6. Можно ли, раскрутив свой блог, сделать его единственным источником дохода и нигде больше не работать?
@ssfat: Да. «Инстаграм» – самая лучшая площадка для развития и рекламы. Я знаю очень много людей, которые зарабатывают только в этой соцсети.
@larangsovet: Я думаю, что можно. В «Инстаграме» много таких историй, когда люди зарабатывают только через эту соцсеть и только благодаря ей. Для меня «Инстаграм» тоже много значит, в том числе с финансовой стороны.
@milalevchuk: Конечно, можно.
Вопрос в том, насколько вы интересная личность, есть ли у вас что-то интересное, что вы можете рассказать людям, какой у вас товар, подача. Многие могут спокойно сидеть дома и получать такую вот зарплату.
7. Возможно ли, однажды набрав популярность и наработав репутацию, больше не продвигать свой блог?
@ssfat: Нет, развитие – это процесс бесконечный и трудный.
@larangsovet: Думаю, что это невозможно, хотя периодически мне кажется, что именно так я и сделаю. У меня были периоды, когда я мечтала о десяти тысячах подписчиков и думала, что вот теперь расслаблюсь, потом о ста тысячах мечтала, затем хотела почему-то именно 460 тысяч и думала, что теперь точно расслаблюсь и не буду так переживать, следить за ростом количества читателей, но сейчас у меня больше 500 тысяч и, наверное, я уже не остановлюсь никогда. У меня есть цель повышения стандарта материалов в моём блоге, хочу делать их ещё более качественными и интересными. Думаю над новыми интересными методами продвижения себя в «Инстаграме», не раздражающими подписчиков.
@milalevchuk: Стагнация – это путь потерь. Когда речь идёт о соц. сетях, то всегда подразумевается какое-то развитие, подъём популярности одной и спад другой. Не поддерживая интерес подписчиков, не занимаясь ими, можно потерять аудиторию.
Эпоха Instagram Лицо
Прошлым летом я забронировал билет на самолет в Лос-Анджелес в надежде исследовать то, что, вероятно, станет одним из самых странных наследий нашего быстро уходящего десятилетия: постепенное появление среди профессионально красивых женщин, одного киборгического лица. Это, конечно, молодое лицо с беспористой кожей и пухлыми высокими скулами. У него кошачьи глаза и длинные мультяшные ресницы; у него маленький аккуратный нос и полные пышные губы. Он смотрит на вас застенчиво, но безучастно, как будто его владелец выпил половину клонопина и подумывает пригласить вас на частный самолет до Коачеллы. Лицо отчетливо белое, но неоднозначно этническое — наводит на мысль о 9-летнем возрасте.0003 National Geographic композит, иллюстрирующий, как будут выглядеть американцы в 2050 году, если каждый американец будущего будет прямым потомком Ким Кардашьян Уэст, Беллы Хадид, Эмили Ратаковски и Кендалл Дженнер (которая выглядит в точности как Эмили Ратаковски).
«Это похоже на сексуальность. . . малыш . . . тигр», — заметила мне недавно Кара Крейг, высококлассный нью-йоркский колорист. Знаменитый визажист Колби Смит сказал мне: «Это Instagram Face, да. Это как нереальная скульптура. Громкость на громкости. Лицо, которое выглядит так, будто оно сделано из глины».
Instagram, запущенный в начале десятилетия, в октябре 2010 года, имеет свой эстетический язык: идеальное изображение — это всегда то, что мгновенно появляется на экране телефона. Эстетика также отмечена знакомым человеческим стремлением, ранее лучше всего задокументированным в свадебной фотографии, к общему сходству. Такие аккаунты, как Insta Repeat, иллюстрируют однообразие платформы, размещая сетки неразличимых фотографий, размещенных разными пользователями — человек в желтом плаще, стоящий у основания водопада, или рука, держащая яркий осенний лист. Некоторые вещи просто хорошо работают.
Человеческое тело — необычная тема для Instagram: его можно настроить, прилагая определенные усилия, чтобы со временем он работал все лучше и лучше.
Арт-директора журналов уже давно редактируют фотографии знаменитостей, чтобы они лучше соответствовали нереалистичным стандартам красоты; теперь вы можете сделать это с вашими фотографиями всего несколькими нажатиями на телефоне. Snapchat, который был запущен в 2011 году и изначально был известен как поставщик исчезающих сообщений, в значительной степени сохранил свою пользовательскую базу, предоставляя фотофильтры, некоторые из которых позволяют вам близко познакомиться с тем, как выглядело бы ваше лицо, если бы ему было десять. процентов более привлекательным, если бы он был худее или имел более гладкую кожу, большие глаза и полные губы. Instagram добавил множество лестных фильтров для селфи в свою функцию Stories. FaceTune, который был выпущен в 2013 году и обещает помочь вам «удивить своих друзей каждым селфи», обеспечивает еще большую точность. Ряд учетных записей в Instagram посвящен выявлению настроек, которые знаменитости вносят в свои функции с помощью приложений для редактирования фотографий.
Celeb Face, у которого более миллиона подписчиков, выкладывает фотографии из аккаунтов знаменитостей, добавляя стрелочки, чтобы выделить признаки небрежного FaceTuning. Следите за Celeb Face в течение месяца, и этот постоянный процесс совершенствования начинает казаться одновременно обыденным и патологическим. У вас возникает ощущение, что эти женщины или их помощники изменяют фотографии из-за простого защитного рефлекса, как если бы FaceTuning вашей линии подбородка был эквивалентом Instagram проверки вашей подводки для глаз в ванной бара.
«Я думаю, что девяносто пять процентов самых популярных людей в Instagram легко пользуются FaceTune, — сказал мне Смит. «И я бы сказал, что девяносто пять процентов этих людей также проходили какие-то косметические процедуры. Вы можете видеть, как вещи становятся модными — например, сейчас все делают подтяжку бровей с помощью ботокса. У Кайли Дженнер раньше не было такого пространства вокруг век, но теперь оно есть».
Двадцать лет назад пластическая хирургия была довольно драматическим вмешательством: дорогим, инвазивным, необратимым и часто рискованным.
Но в 2002 году Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов одобрило использование ботокса для предотвращения морщин; несколько лет спустя были одобрены наполнители на основе гиалуроновой кислоты, такие как Juvéderm и Restylane, которые сначала заполнили тонкие линии и морщины, а теперь могут использоваться для реструктуризации линии челюсти, носа и щек. Эти процедуры длятся от шести месяцев до года и не так дороги, как операция. (Средняя цена шприца с наполнителем составляет шестьсот восемьдесят три доллара.) Вы можете пойти за ботоксом, а затем вернуться в офис.
Класс знаменитых пластических хирургов появился в Instagram, публикуя замедленные видео инъекционных процедур и фотографии до и после, которые набирают сотни тысяч просмотров и лайков. По данным Американского общества пластических хирургов, в 2018 году американцы получили более семи миллионов инъекций нейротоксинов и более двух с половиной миллионов инъекций филлеров. В том году американцы потратили 16,5 миллиардов долларов на косметическую хирургию; девяносто два процента этих процедур были выполнены женщинам.
Благодаря инъекциям косметические процедуры больше не предназначены только для людей, которые хотят серьезных изменений или активно борются с процессом старения, — они предназначены для миллениалов или даже, в редких случаях, для представителей поколения Z. Кайли Дженнер, которая родился в 1997-летняя рассказала в своем реалити-шоу «Жизнь Кайли» о желании сделать наполнители для губ после того, как мальчик прокомментировал ее маленькие губы, когда ей было пятнадцать.
Идеалы женской красоты, которые могут быть достигнуты только через болезненные процессы физических манипуляций, всегда были с нами, от крошечных ступней в имперском Китае до осиных талий в Европе девятнадцатого века. Но современные системы постоянного визуального самовещания — реалити-шоу, социальные сети — создали новые дисциплины постоянного визуального самосовершенствования. Социальные сети усилили склонность рассматривать свою личность как потенциальный источник прибыли — и, особенно у молодых женщин, относиться таким же образом и к своему телу.
В октябре Instagram объявил, что удалит «все эффекты, связанные с пластической хирургией» из своего арсенала фильтров, но, похоже, это означает, что все эффекты явно связан с пластической хирургией, такой как «Plastica» и «Fix Me». Фильтры, которые дают вам Instagram Face, останутся. Для тех, кто родился с активами — природными активами, капиталом или и тем, и другим — может показаться разумным, даже автоматическим, думать о своем теле так, как консультант McKinsey думает о корпорации: выявлять неэффективные сектора и переделывать их, отбрасывать все, что не работает. не увеличивать прибыль и не переориентировать бизнес на то, что делает.
Смит впервые начал замечать посягательства Instagram Face около пяти лет назад, «когда начались наполнители для губ», — сказал он. «Я делала кому-нибудь макияж и замечала, что на губах вообще нет морщин. Любая помада ложилась бы так гладко». Он лукаво заметил, что это облегчило его работу. «Раньше моя работа заключалась в том, чтобы люди выглядели так, но теперь люди приходят ко мне уже в таком виде, потому что их хирургическим путем улучшили.
Это здорово. Раньше нам приходилось контурировать вас, чтобы придать вам эти щеки, но теперь вы просто пошли и получили их».
Было что-то странное, сказал я, в расовом аспекте Instagram Face — как будто алгоритмическая тенденция сводить все в композицию из лучших хитов привела к идеалу красоты, который отдавал предпочтение белым женщинам, способным создавать вид безродная экзотика. — Абсолютно, — сказал Смит. «Мы говорим о чрезмерно загорелом оттенке кожи, южноазиатском влиянии на брови и форму глаз, афроамериканском влиянии на губы, кавказском влиянии на носе, строении щек, преимущественно индейском и ближневосточном. ” Думал ли Смит, что Instagram Face на самом деле заставляет людей выглядеть лучше? Он сделал. «Люди становятся все красивее, — сказал он. «Мир сейчас такой наглядный, и он становится все более наглядным, и люди хотят улучшить свое отношение к нему».
Это был оптимистичный взгляд на ситуацию. Я сказал Смиту, что не могу отделаться от ощущения, что технологии переписывают наши тела, чтобы они соответствовали их собственным интересам, — перестраивая наши лица в соответствии с тем, что повышает вовлеченность и симпатии.
«Ты не думаешь, что страшно представить, что люди будут делать это вечно?» Я спросил.
«Ну, да, это очевидно ужасно», сказал он.
Беверли-Хиллз — район пластической хирургии в Лос-Анджелесе. В выжженном солнцем равнобедренном треугольнике между пальмами и универмагами Уилшира и пальмами и бутиковыми закусочными Санта-Моники в каждом квартале есть врач или несколько. В среду днем я припарковал свою арендованную машину на крошечной подземной стоянке, вышел рядом с кексами Sprinkles и офисом экстрасенса и пошел на консультацию, которую я назначил к одному из самых известных пластических хирургов-знаменитостей, чей до этого Видео «и после» в Instagram часто собирают полмиллиона просмотров.
Я записалась на консультацию, потому что мне было любопытно, что на самом деле происходит с будущим пациентом-миллениалом — факт, о котором я постоянно упоминала своему парню, который, казалось, умеренно беспокоился о том, что я вернусь в образе человека-кота. За несколько недель до этого я впервые скачала Snapchat и опробовала фильтры, которые на самом деле были очень лестными: они дали мне сияющую кожу, оленьи ресницы, лицо в форме сердца.
Я не упустил из виду, что когда я наношу много макияжа, я, по сути, пытаюсь создать версию этого лица. И мне было нетрудно понять, почему женщины-миллениалы, родившиеся на расстоянии вытянутой руки от Instagram Face, хотят продолжать приближаться к нему. В мире, где женщины вознаграждаются за молодость и красоту так, как ни за что другое, — и где мейнстримный феминизм учит женщин тому, что самообъективация прогрессивна, потому что это выгодно, — косметическая работа может показаться одной из самых несколько гарантированных высокодоходных проектов, за которые могла бы взяться женщина.
Кабинет пластического хирурга был великолепным и мирным, серебристым оазисом. Администратор, напевая «Я хочу знать, что такое любовь», вручил мне анкеты, в которых среди прочего спрашивали о факторах стресса и психическом здоровье. Я подписал арбитражное соглашение. Медицинский помощник сфотографировал мое лицо с пяти разных ракурсов. В комнату вошла врач-консультант с пышными волосами и очень теплой, заботливой аурой.
Осторожно, чтобы не лгать, и слегка встревоженный тем фактом, что мне это не нужно, я сказал ей, что я никогда не делал филлеры или ботокс, но что я заинтересован в том, чтобы выглядеть лучше, и что я хотел бы знать, что посоветуют специалисты. . Она похвалила меня и сказала, что мне не следует слишком много делать. Через некоторое время она предложила, что, может быть, я захочу обратить внимание на свой подбородок с возрастом, а может быть, и на щеки — может быть, мне захочется их немного приподнять.
Затем вошел знаменитый доктор, излучая настойчивость хирурга и сосредоточенность стеклодува. Я также сказал ему, что мне просто интересно выглядеть лучше, и я хочу знать, что порекомендует эксперт. Я показал ему одну из моих отфильтрованных фотографий Snapchat. Он взглянул на него, кивнул и сказал: «Позвольте мне показать вам, что мы можем сделать». Он сфотографировал мое лицо на свой телефон и спроецировал его на экран телевизора на стене. «Мне нравится пользоваться FaceTune», — сказал он, нажимая и перетаскивая.
Через несколько секунд мое лицо приняло форму, соответствующую фотографии в Snapchat. Он снова сфотографировал меня в профиль и снова настроил FaceTuned на подбородок. У меня было сердцевидное лицо и заметные скулы. Все это было достижимо, сказал он, с наполнителем для подбородка, наполнителем для щек и, возможно, ультразвуковой процедурой, которая растворит жир в нижней половине моих щек, или мы могли бы использовать ботокс, чтобы парализовать и уменьшить мои жевательные мышцы.
Я спросил доктора, что он говорил людям, которые приходили к нему, чтобы выглядеть как его самые известные пациенты. «Люди постоянно приходят с фотографиями моих самых известных клиентов, — сказал он. Я говорю: «Я не могу превратить тебя в них. Я не могу, если ты азиат, придать тебе кавказское лицо, а то я мог бы, но это было бы неправильно — это выглядело бы неправильно». работать с этим. Я могу сказать: «Если вам нужна вот такая острая челюсть, мы можем это сделать». Но, кроме того, эти вещи не всегда подходят для всех людей.
Что касается вас, если бы вы пришли просить острую челюсть, я бы сказал «нет» — это заставило бы вас выглядеть мужественно».
«Не кажется ли вам, что все больше людей моего возраста приходят на такую работу?» Я спросил.
«Я думаю, что десять лет назад это считалось антимозговым, — сказал он. «Но теперь это дает вам возможность делать что-то, что дает вам преимущество. Вот почему приходят молодые люди. Они приходят, чтобы что-то улучшить, а не чтобы что-то исправить».
— И это тонко, — сказал я.
— Даже с моими самыми известными клиентами это очень тонко, — сказал доктор. «Если вы посмотрите на фотографии, сделанные с разницей в пять лет, вы заметите разницу. Но изо дня в день, из месяца в месяц вы не можете».
Я чувствовал, что меня очень внимательно слушают. Я искренне поблагодарил его, а затем зашел фельдшер, чтобы показать мне рекомендации и цены: инъекции в щеки (от 5500 до 6900 долларов), инъекции в подбородок (по той же цене), ультразвуковой «липофриз» для устранения асимметрии в моя линия подбородка (от 8 900 до 18 900 долларов) или ботокс в области ВНЧС (2500 долларов).
Я вышел из клиники на солнце Беверли-Хиллз, немного посмеиваясь и представляя, каково это иметь под рукой лишние тридцать тысяч долларов. Я отправил своим друзьям фотографии своей челюсти FaceTuned, а затем потрогал свою настоящую челюсть, внезапно появившуюся необязательную сборку из плоти и костей.
Пластический хирург Джейсон Даймонд был постоянной звездой реалити-шоу «Dr. 90210» и имеет ряд известных клиентов, в том числе 29-летнюю звезду «Правил Вандерпамп» Лалу Кент, которая разместила в Instagram фотографии, сделанные в офисе Даймонда, и которая сказала People : «У меня было каждую часть моего лица вводили». Другой клиент — Ким Кардашьян Уэст, которую Колби Смит назвал «нулевым пациентом» для Instagram Face. («В конечном счете, цель всегда состоит в том, чтобы выглядеть как Ким», — сказал он.) Кардашьян Уэст, которая вдохновила бесчисленное количество косметически измененных двойников, настаивает на том, что она не делала серьезных пластических операций; по ее словам, это всего лишь ботокс, филлеры и макияж.
Но она также не пыталась скрывать, как изменилась ее внешность. В 2015 году она опубликовала настольную книгу селфи под названием «Эгоистка», которая начинается, когда она красива, как человек, и заканчивается, когда она красива, как компьютерная анимация.
Я запланировал интервью с Даймонд, чья практика занимает пентхаус в Беверли-Хиллз. На столе в его кабинете лежала благодарственная записка от Крисси Тейген. (Он располагался поверх двух ее поваренных книг.) Как и доктор, которого я видел накануне, Даймонд, у которой были голубые глаза, черный халат и очки в квадратной оправе, совсем не походила на бульварную карикатуру на пластического хирурга. . Он был моложавым, но лишь слегка сюрреалистичным.
Даймонд тренировался у старой гвардии лучших пластических хирургов Лос-Анджелеса, как он мне сказал, у людей, которые считали рекламу табу. Когда в 2004 году у него появилась возможность появиться в «Dr. 90210», он решил сделать это вопреки совету жены и медсестер, потому что, по его словам, «я знал, что смогу показать результаты, которых мир никогда не видел».
В 2016 году известный клиент уговорил его создать аккаунт в Instagram. Сейчас у него чуть менее четверти миллиона подписчиков. Сотрудники его клиники, ведущие такой аккаунт в Instagram, позволяют пациентам видеть в нем отца двоих детей и друга, а не только врача.
У Даймонда уже давно есть веб-сайт, но в прошлом его знаменитые пациенты не предлагали там свои отзывы. «И, конечно же, мы никогда не спрашивали», — сказал он. — Но сейчас — это потрясающе. Может быть, тридцать процентов знаменитостей, о которых я забочусь, просто попросят и предложат рассказать о нас в социальных сетях. Внезапно стало известно, что все эти люди приезжают сюда. По какой-то причине Instagram сделал это более приемлемым». Он предположил, что косметическая работа стала больше походить на фитнес. «Я думаю, что стало гораздо более популярным думать о том, чтобы заботиться о своем лице и теле как о части вашего общего благополучия. Сейчас вроде понял: все ОК. стараться выглядеть как можно лучше».
Я постепенно осознавал, что в этом высококлассном пересечении поверхностности и прагматизма есть своего рода очищающая, кристальная честность.
Мне не нужно было изображать из себя пациента — эти врачи целый день следили за тем, чтобы люди больше не считали, что им есть что скрывать.
Я спросил Даймонда, что он думает об Instagram Face. «Знаете, этот образ — Белла Хадид, Ким Кардашьян, Кайли Дженнер, кажется, распространяется», — сказал я. Даймонд сказал, что он практиковался по всему миру, и что существуют разные региональные предпочтения, и что ни один шаблон не подходит для каждого лица. «Но есть константы», — сказал он. «Симметрия, пропорция, гармония. Мы всегда пытаемся создать баланс в лице. И когда вы посмотрите на Ким, Меган Фокс, Люси Лью, Холли Берри, вы найдете общие черты: высокие очерченные скулы, сильно выступающий подбородок, плоская платформа под подбородком, образующая угол в девяносто градусов».
«Что вы думаете о том факте, что теперь люди гораздо чаще смотрят на лица этих знаменитостей и думают, что они тоже могут выглядеть так?» Я спросил.
— Мы могли бы потратить целых два дня на обсуждение этого вопроса, — сказал Даймонд.
«Я бы сказал, что тридцать процентов людей приходят с фотографией Ким или кого-то вроде Ким — есть горстка людей, но она находится в самом верху списка, и это понятно. Это одна из самых больших проблем, с которыми я сталкиваюсь, — объяснить человеку, разумно ли пытаться двигаться по этому пути к лицу Ким или к кому-то еще. Двадцать лет практики, тысячи и тысячи процедур лежат в основе каждого отдельного ответа — когда я могу это сделать, когда я не могу этого сделать, и когда мы можем что-то сделать, но не должны по ряду причин». Я сказал Даймонду, что боюсь, что если я когда-нибудь попробую инъекции, то никогда не остановлюсь. «Это правда, что подавляющему большинству наших пациентов очень нравятся их результаты, и они возвращаются», — сказал он.
Мы говорили о слове «зависимость». Я сказал, что крашу волосы и пользуюсь косметикой большую часть дней, и что я знаю, что буду продолжать красить волосы и тратить деньги на косметику, и что я считаю это не пристрастием, а выбором. (Я вспомнил строчку из книги философа Хизер Уиддоуз «Совершенствуй себя»: «Выбор не может совершать несправедливую или эксплуататорскую практику или действовать каким-то магическим, справедливым или неэксплуататорским образом».
) Я спросил Даймонда, чувствовали ли его пациенты больше похожи на себя после выполнения работы.
— Я могу ответить на этот вопрос отчасти потому, что я тоже этим занимаюсь, — сказал он, указывая на свое лицо. «Знаешь, когда тебе делают действительно хорошую прическу, и ты чувствуешь себя лучшей версией себя? Вот такое чувство, но экспоненциальное».
По пути в кабинет Даймонда я прошел мимо знакомого кафе: столы с бледными мраморными столешницами, полы из светлого дерева, ряд берлинско-зеленых змей, подвесные светильники, плитка с геометрическим рисунком. Писательница Кайл Чайка ввела термин «AirSpace» для этого стиля мягко привлекательного дизайна интерьера, отмеченного «анестезированной эстетикой» и находящегося под влиянием «соединительной эмоциональной сетки платформ социальных сетей» — этих виртуальных пространств, где сотни миллионов людей научиться «видеть, чувствовать и хотеть одно и то же». WeWork, терпящий крах коворкинг-гигант, который, как и Instagram, был основан в 2010 году, когда-то убедил инвесторов в видении на сорок семь миллиардов долларов, в котором люди будут следовать своим идиосинкразическим мечтам, запутавшись в глобальной сети почти неотличимых друг от друга офисные помещения с мелиорированной древесиной, неоновыми вывесками и фикусами.
Бренды, ориентированные непосредственно на потребителя, заполняют рекламные паузы в подкастах обещаниями единственной настоящей электрической зубной щетки и блюд, которые приходят по почте, предлагая нам облегчение от полного отказа от выбора. Общая идея, похоже, заключается в том, что люди настолько заняты поиском сложных форм самореализации, что нам хотелось бы, чтобы большая часть нашей жизни была собрана для нас, как из набора.
Я пошел к другому пластическому хирургу из Беверли-Хиллз, у которого было более трехсот тысяч подписчиков в Instagram. Я сказал доктору, что я журналист, и что я был там для консультации. Он изучил мое лицо с нескольких ракурсов, ощупал мою челюсть и предложил именно то, что рекомендовал первый врач. На этот раз цены были ниже — если бы я хотел положить все это на свою кредитную карту, я мог бы это сделать.
Я спустился на лифте на улицу с тремя очень красивыми женщинами, которым было немного за двадцать. Когда я ехал обратно в отель, я чувствовал себя грустным, подавленным и смущенным.
Я думал, что исследую эту тему с логической дистанции: что я могу придерживаться точки зрения идеального клиента-миллениала, человека, который хочет улучшить, а не исправить себя, амбициозного и прагматичного человека. Но я ушла с очень специфическим чувством, какой-то бездонной потребностью, которая ассоциировалась у меня с ранней юностью и которую я давно не испытывала.
В шестнадцать лет я наносила макияж на собеседования в колледже; Я наносила макияж на свои гимнастические соревнования, когда мне было десять. На моих фотографиях с балетных концертов, когда мне было шесть или семь лет, я накрашена тушью, румянами и помадой, и я так счастлива. Что это значит, подумал я, что я провел так много своей жизни, пытаясь хорошо действовать в обстоятельствах, когда неизмененное женское лицо является аберрантом? Как меня изменила эпоха, когда обычные люди получают ежедневные метрики, которые, по-видимому, количественно определяют, как наши личности и наше физическое «я» действуют на рынке? Каков был логический конец этой эскалации между цифровыми и физическими улучшениями?
В Instagram я проверил аккаунты пластических хирургов, которых посещал, и увидел комментарии: «Это то, что мне нужно! Мне нужно к вам как можно скорее!», «Хочу, хочу, хочу», «Какой самый молодой вы могли бы выполнить эту процедуру?» Я заглянул в Instagram-аккаунт певицы 1999 года рождения, которая прославилась еще в подростковом возрасте и с тех пор приобрела совершенно новое лицо.
В тот вечер я встретился с группой подруг за ужином в Лос-Анджелесе, две из которых уже приняли инъекции как часть своей косметической рутины. Они выглядели красиво. Солнце зашло, и холмы Лос-Анджелеса заблестели. У меня было ощущение, что я живу в каком-то неумолимом будущем. Несколько дней спустя я заметил, что избегаю пристально смотреть на свое лицо. ♦
Версия этой истории опубликована в печатном выпуске номера от 29 августа 2022 года.
В эпоху Instagram о книге можно судить по обложке | Издательство
Крупным литературным событием прошлой недели была не публикация новой книги, не подписание контракта с известным писателем на миллион фунтов стерлингов и не объявление престижной премии. Вместо этого была представлена обложка: обложка будущего романа Салли Руни.
«Довольно редко издатель раскрывает обложку и делает такое большое дело о том, кто ее разработал, или даже упоминает, кто ее разработал», — говорит Дэнни Артер, креативный редактор журнала 9.
0003 Книготорговец , журнал, посвященный издательскому делу. Но в последние годы дизайн обложек книг приобрел более высокий статус, и мы, возможно, наблюдаем новый расцвет книжного дизайна.
Это был роман Руни 2018 года « нормальные люди », который, по мнению Артера, сигнализировал о переходе к обложке книги как «культурному феномену в Instagram с точки зрения того, что он почти как аксессуар». Прокрутите ленты Instagram или Twitter, связанные с книгами, и сразу бросаются в глаза привлекательные дизайны с яркими цветами и яркой графикой.
Из-за того, что в прошлом году походы в книжные магазины стали редкостью, увлеченные читатели вынуждены делать то, что им запрещают: судить о книгах по их обложкам. «Карантин действительно пролил свет на дизайн обложек книг, возможно, больше, чем когда-либо», — говорит Холли Овенден, ответственная за обложку грядущего романа Эймира Райана «, затаив дыхание, ».
«С возрождением интереса к новым книгам дизайнеры вынуждены действительно расширять границы новыми и увлекательными способами. Издатели, авторы, блоггеры и дизайнеры используют онлайн-платформы, такие как Twitter, Instagram и TikTok, чтобы делиться новыми привлекательными обложками», — говорит Овенден.
В этом году Премия The Bookseller British Book Awards вернет номинацию, отсутствовавшую более десяти лет: «Дизайнер года». Как дизайнер вы можете «почувствовать себя немного запоздалым», — говорит Анна Моррисон, одна из тех, кто попал в шорт-лист. «Возвращение этой категории действительно позитивно».
Салли Руни: обложка ее феноменально успешного романа 2018 года «Нормальные люди» оказала неизгладимое влияние на дизайн обложки книги. Фотография: Патрик Болджер/The Guardian Авторы признают важность обложек. «Я очень слежу за ними», — говорит Оливия Лэйнг, чьи обложки книг хорошо известны в социальных сетях. Для своей книги она выбрала интуитивную фотографию Вольфганга Тильмана.
0003 Crudo , и был «очень конкретен в отношении точного синего цвета, который называется International Klein Blue и является цветом, который Дерек Джарман использовал в своем фильме
Когда дело доходит до дизайна обложки, Джонни Пелхэм, старший дизайнер Faber, ответственный за обложку книг Джонатана Франзена, Макса Портера и Ханифа Курейши, считает, что «графическое воздействие было поставлено на первое место в списке приоритетов». Что все «дизайнеры пытаются сделать, особенно в данный момент», так это придумать «мгновенно узнаваемые дизайны, которые бьют сильно и быстро, а также вознаграждают более пристальное внимание».
Из-за длительных сроков поставки Питер Адлингтон, старший дизайнер Faber, «догадался, что многие книги, продающиеся в первой половине пандемии, были разработаны до того, как кто-либо из нас услышал о карантине».
Он разработал обложку для « Klara and The Sun 9» Кадзуо Исигуро.0004 в начале блокировки. Опубликованный в прошлом месяце, он уже стал частым явлением в социальных сетях, его фотографируют на одеялах для пикника влиятельных лиц. «Дизайн Клары оказался чрезвычайно эффективным в этом пространстве», — говорит Адлингтон. «Сама обложка была настолько простой и смелой, что вы всегда узнаете ее, просматривая Instagram».
Переход к привлекающим внимание обложкам, по словам Артера, происходит последние 10 или 15 лет. «Поскольку Amazon стал более важным для авторов и издателей в продвижении своих книг… он должен работать с действительно крошечным эскизом, а не с выставочным столом в книжном магазине».
С появлением «shelfie», явления в социальных сетях, где люди делятся фотографиями своих полок, обложка привлекла к себе еще больше внимания.
А фотографии книг или книг в стопках — либо еще не прочитанных, либо недавно прочитанных — стали клише в социальных сетях.
Итак, внимание к обложке открыло золотую эру дизайна обложек книг? Моррисон занимается дизайном обложек книг с 2006 года и считает, что сейчас самое интересное время. Когда люди спрашивали ее об идеях дизайна, «это всегда было:« Мы не хотим, чтобы это выглядело слишком странно или необычно »». Но сегодня многие брифы таковы: «Мы хотим чего-то совершенно свежего».
Адлингтон не верит, что социальные сети открыли золотой век, но «думает, что они расширяют видимость и влияние обложки за пределы точки покупки». Обложки приобрели другое значение: «объявить устремления книги и человека, который ее читает, так же, как если бы вас видели читающим в метро, но с 50 000 человек в вагоне».
Возьмите простые, но красивые обложки независимого издательства Fitzcarraldo Editions — вся их художественная литература имеет одну и ту же простую синюю обложку Ива Кляйна, а романы — тренд в социальных сетях.