Селвам взял аванс в размере 100 рупий за то, что пошел работать на ферму, и использовал его, чтобы погасить почти половину своего долга. Затем, после первого месяца работы, он взял кредит в размере 120 рупий, чтобы погасить долг.

С тех пор, то есть в течение шести лет, Selvam работает более 13 часов в день. Он работал на зарплате 65 рупий в месяц в течение четырех лет. Два года назад, когда цены на рис подскочили почти до 150 рупий за 58-килограммовый мешок, деревенские крестьяне попросили у своих работодателей прибавку. Selvam дали повышение заработной платы, которое давно назрело: в 1977 ему платили 110 рупий в месяц.

SCC, как и некоторые другие крупные землевладельцы в деревне, счел выгодным нанять таким образом батрака. На протяжении многих лет он ссужал Селваму небольшие суммы денег, суммы всегда брались «временно», но без реального шанса на то, что должник погасит долг и выйдет из своего нынешнего положения. Селвам ясно дает понять, что ему не платят ничего близкого к вознаграждению, которое он должен получать за эту работу. «У меня нет выбора, — говорит он, — я не могу уйти от своего мудалали (работодателя, арендодателя), если не смогу погасить свой долг в размере 300 рупий. Я, конечно, хотел бы уйти».

В детстве Сельвам жил не так плохо, как сегодня. Его отец, Габриэль, был бедняком или мещанином, обрабатывавшим землю с поверхностным орошением, взятую в аренду у помещиков села. Его мать работала наемной рабочей.

Его отец отправил Селвама в школу. Селвам учился в миссионерской школе в Гокилапураме, недалеко от того места, где он живет сегодня, до пятого класса. Он закончил шестой класс школы ЯМР в Гокилапураме. Сельвам был хорошим учеником, и отец отправил его в Ватталакунду, где Сельвам учился в седьмом и восьмом классах, закончив обучение, когда ему было 16 лет. Он остановился в общежитии в Ватталакунду, и отец присылал ему 20 рупий в месяц. Сельвам вернулся в деревню после окончания восьмого класса. Он может читать и писать на тамильском языке и еще может немного читать по-английски.

Отец Сельвама в течение 20 лет обрабатывал 6 кужи (3,6 акра) поверхностно-орошаемой земли, принадлежащей помещику С.Т., на кутхагае (фиксированная арендная плата). Он также обрабатывал 1,5 акра орошаемой грунтовыми водами земли, принадлежащей С.П., землевладельцу Утамапалаяма. Сельвам также работал на земле, арендованной семьей. Сельвам женился, когда ему было 20 лет. Его жена Альфонса из семьи земледельцев из Пудупатти в Утамапалаям талук.

Примерно в 1967 году произошел резкий спад в сельском хозяйстве семьи. Поверхностно орошаемые земли имели плохую почву и плохой дренаж, а стоячая вода после дождя повлияла на урожай. Земля была удобрена только для одного урожая, что было одной из причин плохой урожайности. На земле, орошаемой подземными водами, был колодец с большим количеством воды, а также шкив и веревка для черпания воды. Но домашнее хозяйство пришло в упадок, семья стала влезать в долги, и проявился вековой символ крестьянской семьи, идущей к нищете: скот, принадлежавший семье, стал тощим и слабым.

Примерно в то же время в селе произошло массовое выселение. Раньше рисовые культуры были традиционными сортами паруннеля и самбы; позже, с внесением новых семян, урожаи стали выше, а земледелие стало выгоднее для помещиков. По словам Сельвама, они также боялись, что арендаторы будут отстаивать свое право на обработку земли. Арендодатели оказали давление на арендаторов, чтобы они покинули землю. Арендная плата была повышена, с арендаторов взималась арендная плата. В некоторых случаях арендодатели оказывали сильное давление на арендаторов, предлагая им за это небольшие суммы денег. Крестьяне были разобщены, сказал Сельвам, и из-за страха приняли деньги и оставили землю.

Наемный труд в сельском хозяйстве

Selvam дал понять, что крупные землевладельцы всегда могут оказать давление на сельскохозяйственных рабочих; что же касается сельскохозяйственных рабочих, то сегодня у них мало возможностей для продвижения вперед. Селвам отметил, что с появлением тракторов возможности для выполнения некоторых задач сократились. Трактор лишил тех, у кого есть плуги и волы, работы на пахоте, а у тех, у кого есть телеги и волы, работы по удобрению. Даже во время обмолота трактор лишил сельскохозяйственных рабочих работы. Если раньше на гумне работало четыре дня и требовалось четыре быка, чтобы вытаптывать зерно для второго обмолота, то теперь трактор может проехать по снопам и выполнить эту задачу менее чем за час.

Безработица высока, а заработная плата низкая, а заработная плата женщин фактически снижена с 3 рупий в день до 2,50 рупий в день. Пять лет назад в южных деревнях Долины была агитация коммунистов, вспоминает Сельвам, когда рабочие-мужчины добились повышения хлебной заработной платы с 4 мер в день до 5, а женщины — до 3 мер за обмолот.

Хотя заработная плата в деревне не зависит напрямую от касты рабочего, глубоко укоренилась дискриминация зарегистрированных каст, подавляющее большинство которых составляют безземельные рабочие. Большинство сельскохозяйственных слуг в деревне — далиты.

У Селвама очень напряженный рабочий год. В 1976-77 сельскохозяйственном году он работал на обоих посевах риса на поверхностно-орошаемых землях, на различных операциях по выращиванию орошаемого сорго (холам), пальчатого проса (раги), помидоров и бананов на землях, орошаемых грунтовыми водами, и в маленьком просе (самай) на неорошаемых землях. Помимо сельскохозяйственных работ каждый день он занимался домашними делами в помещичьем доме. Жена Сельвама Альфонса работала на сельскохозяйственных работах 57 дней в 1976-7 и заработал 158,70 рупий в качестве заработной платы. Она выращивала и чистила тамаринд в течение 3 дней, за что получила 7,50 рупий.

Заработная плата Селвама ниже, чем у других сельскохозяйственных рабочих в деревне, некоторым из которых работодатели-землевладельцы платят 130 и 140 рупий.

Когда Сельвам плохо себя чувствует, домовладелец может дать Сельваму небольшую сумму денег на покупку лекарств, но он не будет платить за лечение Альфонса или детей, когда они заболеют.

Что касается его дома, то Сельвам не может позволить себе построить полноценную хижину. Когда он получает небольшую сумму денег, он добавляет к хижине ряд кирпичей. Несколько месяцев назад он купил дверную раму. Теперь там дверной косяк, вбитый глиной в несколько рядов деревенского кирпича, без стены вокруг него и крыши над ним. Одноместная комната в хижине имеет размеры 8 на 6 футов. «Мы не знаем, когда эта хижина будет построена», — сказал Альфонс.

При всем при этом Сельваму приходится сталкиваться с грубостью и криками хозяина, с громким высокомерием SCC как надзирателя «своего» фермерского слуги.

«Жизнь для меня трудна», — сказал Селвам. Он видит своих детей в 5 утра (когда выходит из дома), когда дети постарше, возможно, только начинают просыпаться. Редко, и только в затишье, он приходит домой до того, как они уснут на ночь. А часы между ними заполнены тяжелым, непосильным трудом, который охватывает все задачи, которые может выполнить сельскохозяйственный рабочий в деревне.

Я видел, как Сельвам рано утром грузил навоз на тележку и гнал тележку к рисовым полям, выгружая ее аккуратными кучками через поле. Я видел его, с обнаженной грудью, босиком, в старом и рваном лунги, с грязной тканью на голове, чтобы защитить его от солнца, идущим с мотыгой через плечо по гребню к востоку от деревни на р. дорога, ведущая к орошаемому подземными водами полю SCC в соседнем Анамалаиянпатти. Я видел, как он в поле вырезал и расчищал водные каналы до того, как включили электричество и потекла оросительная вода; и на банановом поле, рубя жесткие молодые побеги, растущие у банановых деревьев, срезая сухие и увядшие листья с дерева и выпрямляя стволы деревьев с помощью деревянных подпорок, которые он нарубил и придал им форму. Я видел, как он по вечерам работал в доме SCC, поил, кормил и мыл скот или рубил ствол дерева на дрова для кухни SCC. Я видел его на автобусной остановке в Утамапалаяме, когда он пытался поднять только что отремонтированный моторный насос на тележку автобуса, направляющегося в Гокилапурам. Стоя под автобусной остановкой в ​​Гокилапураме после 11 часов ночи, я услышал звук телеги, едущей по дороге из Анамалаянпатти. Это Сельвам гонит волов под проливным дождем обратно к дому SCC. Я видел его после 11.30 ночи, когда дождь размазывал красную грязь, прилипшую к его лицу и телу, он входил в свою хижину и ел кашу и рассол при слабом свете масляной лампы и готовился немного поспать до следующего дня. начинаются роды.

Селвам ясно заявляет, что не «лояльность» удерживает его с домовладельцем. Это его долг и трудности с поиском альтернативной работы, если он уйдет. «Я слышал о союзе сельскохозяйственных рабочих в Восточном Танджавуре. Нужен союз, нужно единство сельскохозяйственных рабочих. Если бы в Гокилапураме был профсоюз, я бы вступил в него».

Май 1977 г.

2017: Трудовая жизнь

Всего Сельвам проработала в SCC 13 лет. Когда он ушел, ему платили всего 400 рупий в месяц. Сельвам сказал, что ему причиталось около 4000 рупий, которые не были выплачены, когда он уволился с работы в SCC.

Селвам проработал 15 лет поденщиком после ухода из SCC. Через три года после его ухода сын Сельвама, Арокиясами, женился. За эти три года Селвам проработал один год в поместье кардамона в Паратходу в Керале, принадлежащем Шанмугавелу из Паннайпурама.

Альфонс работала наемным рабочим всю свою трудовую жизнь, то есть до четырех лет назад.

Десять лет назад Селвам начал работать на Венкатесана, вышедшего на пенсию преподавателя колледжа. Selvam был нанят с заработной платой 2000 рупий в месяц. Венкатесан владеет 10,8 акрами земли тоттам и 1,8 акрами земли нанджай на севере деревни, на берегу ирригационного резервуара Тамараикулам, где он выращивает бананы недран и кокосы.

Сельвам приходит в поле каждый день в 7 утра, делает перерыв примерно с 11:00 до 14:30 и снова работает в поле до 18:00. Он ухаживает за полем, расчищает каналы для орошения, работает с запорами труб для капельного орошения, наблюдает и работает с другими наемными рабочими на некоторых операциях (посев и сбор урожая), пропалывает и чистит поля. Он также очищает основные стволы банановых деревьев от нежелательных боковых побегов, вносит удобрения и берет на себя все другие задачи по защите растений.

После трех лет работы с домовладельцем Селвам попросил прибавку к зарплате. Его новая заработная плата была установлена ​​в размере 4000 рупий в месяц (рабочий на соседнем поле получает 6000 рупий в месяц, сказал он нам). Домовладелец согласился и сказал, что впредь будет учитывать изъятия Сельвама из новой заработной платы. Сельваму не выплачивается заработная плата в установленный день каждого месяца. Он берет деньги на расходы с хозяина «когда мне нужно», на хозяйственные расходы, на празднества. Работодатель говорит, что ведет учет; Сельвам доверяет ему и говорит, что тоже следит за тем, сколько взял у хозяина. По его оценкам, у него есть кредит в размере около 10 000 рупий у арендодателя. Официального отчета о сбережениях Selvam у арендодателя нет.

Четыре года назад у Альфонсы появилась опухоль на правом колене. Врач в Утамапалаяме дал ей лекарства и укол, и опухоль «спала до ступни». Большим шприцем из стопы откачивали кровь и гной. Альфонса выписали из больницы, и ему сказали намазать рану мазью. Сельвам делал это каждый день. Альфонс начал расчесывать зудящую рану, прежде чем она полностью зажила. Она ест лист бетеля и орехи с лаймом, и известковая паста на пальце начала воспалять рану. Получился септик. Селвам отвез ее на авторикше своего сына Сехара в Кумбум, где врач сказал, что ей требуется неотложная помощь в Тени. Альфонса доставили на машине скорой помощи в Государственный медицинский колледж и больницу Тени, где врачи посоветовали срочную операцию. Ей сделали вторую операцию, а затем пересадку кожи.

В послеоперационной палате Селвам наблюдал за людьми на других койках и начал понимать важность правильной перевязки раны Альфонса — это была задача, требующая помощи эксперта, которую он не мог сделать сам. Он нанял человека, который менял повязку — за 50 рупий в день — в течение трех месяцев, которые они провели в больнице.

Альфонс вернулся домой. Она может немного пошевелиться – на сидячую площадку перед домом, переодеться, сходить в ванную; но не более того. «Мы не знаем, как долго она проживет. Она никогда никому не делала зла. Когда она уйдет, это будет на небесах».

Дети

Арокиасами (50 лет), старший ребенок Селвама и Альфонса, работает каменщиком и имеет небольшой бизнес в качестве подрядчика по строительству небольших домов. Его жена Сумати имеет аттестат зрелости за 10 классов и работает в офисе панчаята сборщиком данных. У них двое детей: сын Манипрати (22 года), который сейчас учится в политехническом институте в Намаккале, и дочь Сунита (21 год). Сунита получила степень бакалавра и сейчас замужем. Ее муж работает в штате чайной плантации, принадлежащей Н. Рамакришнану, бывшему MLA из Cumbum.

Арокиамари (48 лет), единственная дочь Сельвама и Альфонса, теперь почти полностью ослепла. Она заботится о своих родителях и брате, очень любимом воспитателе в доме.

Шекхар (46 лет) живет в Гокилапураме. У него есть авторикша, от которой он получает доход от 500 до 1000 рупий в день. Его жена Тилакам занимается физическим трудом в сельском хозяйстве и выполняет несельскохозяйственные работы. Их дети, Мерлин Марсия и Правин, радость их бабушек и дедушек, учатся в 1-м и 2-м классах англоязычной средней школы Мемориальной высшей средней школы Саваримуту Удаяра, известной школы в соседней деревне Райаппанпатти.

Ведамуту (44 года) остается дома с родителями. Он человек с ограниченными интеллектуальными возможностями и не может регулярно ходить на работу.

Ксавьер (41 год), младший сын в семье, работает на погрузке и разгрузке мешков с рисом на государственной складской площадке в Утамапалаяме. Его жена Мутхуарокиям и он сейчас живут в Утхамапалаяме, где его дети Акилеш, Вималеш и Пратибха ходят в школу. Ксавьер зарабатывает 600 рупий в день и дополнительно 1000 рупий в месяц за ручную работу на складе.

Сорок лет спустя

Сегодня Сельвам и его семья живут в доме, первоначальные затраты на строительство которого привели его в рабство в 1977 году. дом, который все-таки остается домом штатного сельского рабочего. В 1977 году они эксплуатировались и были крайне бедны — почти разорены. Сегодня они все еще бедны, заработная плата Сельвама низкая, и он не знает, какая часть его заработанной заработной платы находится у его работодателя. Но он уже не обездоленный, не в кабале и не во власти сурового и жестокого помещика старого образца.

Сейчас им лучше, чем в 1977 году. О да, конечно, нам лучше, говорит Селвам. Наш дом укомплектован, и мы никогда не голодаем, у нас есть особые блюда: карри из яиц два раза в неделю, курица по воскресеньям, рыба раз в двадцать дней. Благодаря государственной системе раздачи хлопьев семье хватает риса. Дом был электрифицирован (Селвам говорит, что они получили электричество одновременно, что удобно, со свадьбой их сына Арокиасами).

Я продолжал встречаться с Селвам на протяжении многих лет. Я был связан с повторными обследованиями деревни Гокилапурам в 1986 и 1999 годах и продолжаю интересоваться изменением аграрных отношений в деревне и районе. Я регулярно возвращаюсь в долину Камбум для выполнения заданий, связанных с Образовательным фондом Гокилапурам, попечителем-основателем которого является лауреат этой книги. Путешествие в Долину дает мне возможность поддерживать связь с Сельвамом; по мере того, как мы становимся старше, мы все больше осознаем ценность старых дружеских отношений.