«Мы носители мозга, который рассчитан на пещерные времена»

В голове человека, подсчитали ученые, за день возникает около 6 тысяч мыслей. Каким образом их считали? Есть ли шанс научиться их «считывать»? В конце концов, чем отличается наш мозг от мозга кроманьонца и можно ли заморозить мысли до лучших времен — когда, к примеру, получится их додумать? На эти и другие вопросы «Огоньку» ответил известный психофизиолог, заведующий лабораторией нейрофизиологии и нейроинтерфейсов на биологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова профессор Александр Каплан.

Беседовала Елена Кудрявцева

— Александр Яковлевич, начнем, как говорится, сначала. Скажите, что же такое мысль? Как на этот вопрос сегодня отвечают ученые?

Александр Каплан, психофизиолог

Фото: из личного архива

— Попробую упростить. Все объекты и все явления природы существуют в нашем сознании в виде понятий: «рама», «мама», «мыла» и тому подобное. Далее, операции с понятиями называются мышлением. А логически завершенная операция с понятиями — например, «мама мыла раму» — есть мысль. Если же в голове роятся неясные образы, еще не обозначенные понятием, то это тоже важные психические процессы, но всего лишь подготовительные процессы к мысли.

Обычно мысль — это не одно понятие и не одно слово, это целое предложение. В среднем в литературных текстах будут встречаться предложения от 11 до 17 слов. В «Анне Карениной», например, средняя длина предложения — 14 слов. Чтобы высказать мысли длиной 14 слов, потребуется около 9–10 секунд. Вот вам длительность среднестатистической мысли. Несложно подсчитать: если непрерывно мыслить в течение 16 часов бодрствования, наберется около 6 тысяч мыслей!

— И все-таки, что представляет собой мысль с точки зрения физики и химии мозга?

— Понятно, что рождение мыслей как-то связано с работой нервных клеток, то есть с их химией и физикой. Но мысль не вытекает из нейронов, как желчь из клеток печени, потому что мысль — это не вещественный, а информационный продукт работы мозга. Поэтому сколько бы мы ни препарировали мозг скальпелем, сколько бы ни пытались регистраторами измерить превращение молекул или, скажем, изменение биопотенциалов, мы эту мысль все равно не увидим.

Особенностью информационных продуктов является вот что: увидеть их можно только с помощью настроенных на них приемников информации. В наших примерах для мысли и для фото нужен особый приемник — разум человека. Но даже в этом случае для передачи и восприятия мысли нужно, чтобы она, эта мысль, посредством нейронов моторной речевой зоны мозга и голосового аппарата превратилась в звуковые колебания. Затем посредством слуховых рецепторов и нейронов сенсорной речевой зоны эта мысль может восстановиться из звуковых волн… в мысль у другого человека. Код нервных клеток субъективно воспринимается как мысль. Знаменитый канадский нейрохирург Уайлдер Пенфилд еще в 1960-х годах установил, что искусственная стимуляция корковых нейронов действительно может вызвать у человека отголоски образов и мыслей.

Как жизнь учит думать

— Простите, но откуда же тогда берутся эти коды мозга?

— А вот это пока для нас тайна! Мы не знаем, каким образом наши намерения — желания, эмоциональные порывы, творческие озарения — формируют нейронные коды, отзывающиеся в сознании мыслями. Еще большая интрига в том, как наши мысли становятся действенными. Как они превращаются в коды, определяющие наши движения? В самом деле, а кто вообще написал эти коды?

Концептуальный ответ на эти вопросы предложил выдающийся российский философ и теоретик мозга Давид Дубровский. Разгадка, полагаю, в том, что люди не рождаются с готовыми кодами для общения нервных клеток. Эти коды формируются по ходу индивидуального развития человека. В каждом элементарном действии перебирается множество спонтанных посылок от одной нервной клетки к другой, пока не находится такой вариант, который активирует следующую клетку с нужным эффектом.

Этот эффективный код и запоминается. Так создается нейронная кодовая сеть. К примеру, у ребенка желание схватить игрушку поначалу транслируется к моторным нейронам почти в случайных нервных импульсах. Это видно по первоначально неумелым движениям грудного ребенка. Но работа нейронных сетей мозга всегда нацелена на конкретный результат: согласно намерению, игрушка должна оказаться в руке. В конце концов выработается такое распределение команд между нейронами и к конкретным мышцам, которое приводит к точному движению руки к игрушке. Это и есть код. Мы говорим: навык сформировался. Коды нервных клеток создает сама жизнь!

То же самое происходит, когда что-то «крутится в голове», на самом деле подыскивается такое распределение активностей нейронов, которое субъективно проявится как конкретная мысль. Получается, что мысль — это тоже действие, обусловленное нервным кодом. Только не двигательное, а умственное.

— Да, но как же тогда с главной интригой? Как рождаются новые мысли? Как они превращаются в нервные коды, чтобы командовать нашими действиями?

— А это — главная тайна мозга. Она еще не открыта. Но мы, кажется, можем порассуждать: мысль возникает после того, как у нас активировалась конкретная нейронная сеть. А мышление — это комбинирование мыслей, то есть взаимодействие соответствующих этим мыслям нейронных сетей. Вот в этом взаимодействии и рождается новая нейронная комбинация и соответствующая ей новая мысль. Закономерности комбинирования нейронных сетей пока неизвестны. Но понятно, что там нет мистики — они находятся под контролем текущих потребностей конкретного человека.

— В новом исследовании канадские ученые из Королевского университета в Кингстоне пришли к тому же выводу, что и вы: за день у человека возникает 6 тысяч мыслей. Что и как считали в данном конкретном случае?

— Для изучения мыслительной деятельности человека канадские исследователи воспользовались очень популярным в настоящее время инструментом — магнитно-резонансным томографом (МРТ). Это такой большой магнит весом под 3 тонны, с трубой посередине, куда укладывают человека, чтобы, например, по реакциям молекул гемоглобина в магнитном поле с большой точностью получить карты интенсивности кровотока в объеме мозга. Идея в том, что если в какой-то области мозга показатели кровотока увеличиваются, то это может быть признаком усиления активности нервных клеток именно в этой области.

Ученые задумали посмотреть, а как будут меняться карты активации мозговых структур, если испытуемым — прямо в трубе МРТ — показывать короткие фильмы с однозначными действиями (сюжеты: «Он идет по лестнице», «Они едут в машине», «Метеорит падает на Землю» и т.д.). Проанализировав данные 184 испытуемых, ученые обнаружили любопытный факт: карты активности мозга, как правило, резко меняются только синхронно с началом и завершением коротких смысловых конструкций в клипах. Если показать испытуемым бессмысленные клипы, то этого не происходит. Ученые считают, что спокойные участки карт мозговой активности между моментами их резких трансформаций отражают протекание элементарных мыслей! Таких переходов между трансформациями карт МРТ они насчитывают в среднем 6,5 в минуту: за период бодрствования, с учетом 8-часового сна, действительно получается около 6 тысяч мыслей.

— Если данные канадских исследователей, полученные на магнитном томографе, в точности совпадают с вашими рассуждениями о предложениях в «Анне Карениной», то можно пофантазировать дальше. И прийти, предположим, к выводу, что в этом произведении из 253 311 слов Лев Николаевич Толстой высказал 17 838 мыслей!

— Не будем наивными! Мы же по себе знаем, что далеко не каждую минуту в голову приходит какая-то мысль. Да и в иных книжках (я, разумеется, не о Льве Николаевиче) не все предложения наводят на полноценные мысли…

— Хорошо, а что из этого следует? Может ли человек не думать? Почему «состояние недумания» так ценится в восточных культурах?

— Известная игра в «не думать про белую обезьяну» показывает, что эта обезьяна не отстанет от вас, пока вы не смените тему. Иными словами, невозможно не думать по инструкции. А если ничто не тревожит? Представьте, вы в отпуске, в шезлонге, шум прибоя или шелест листвы… Можно ни о чем и не думать.

Ведь все в организме функционально: мышление — это не излишество в конструкции мозга, оно необходимо для конкретных задач. Если на данный момент нет таких задач — незачем тратить мысли. При этом вы бодрствуете, осознаете себя, но просто созерцаете бытие.

У каждого такое бывает. Вспомните, как вы выходите из такого состояния — как из приятного путешествия, с какой-то свежестью в настроении, с неожиданными планами. Наша с вами проблема в том, что такие состояния в обычной жизни чрезвычайно редки, нам некогда остановиться и побыть наедине с собой. А вот в восточных культурах такие состояния — просто жизненная установка.

С чего начиналось сознание

— Когда у людей на эволюционном пути появилось сознание и зачем оно было нужно? Как эти изменения выразились в физиологии мозга?

— Это очень трудный вопрос, прежде всего потому, что непонятно, что такое сознание. Немножко упрощая, можно сказать, что сознание — это осведомленность о себе. Знают ли о себе кузнечики, крокодилы и попугаи? Собаки и обезьяны? Ну да, они прекрасно освоились в своей среде, знают все, что им надо для комфортной жизни. Но включены ли они сами как персонажи в эту освоенную ими реальность? Зоопсихологи находят у некоторых животных признаки любования собой, пример тому евразийские сороки. Если закрепить на их перьях контрастные цветные наклейки, то, глядя на свое отражение в зеркале, сороки пытаются удалить метку. Значит, посредством зеркала они не только осведомлены о своем существовании, но даже о том, что на оперении какой-то непорядок. А новокаледонские вороны с помощью высоко поднятого зеркала даже обнаруживают пищу в углублениях у себя за спиной. Между тем у птиц большие полушария мозга еще не покрылись корковым слоем нервных клеток, которым так гордится человек! Как видно, даже у существ без коры самоидентификация используется для дела. Может, это и есть зачатки сознания? Что касается людей, то настоящее человеческое сознание, по-видимому, появилось только у Хомо сапиенс одновременно (или вследствие) с появлением языковой коммуникации и развитой речи, может, более 100–200 тысяч лет назад.

Полноценная идентификация себя, конечно, была революционным достижением эволюции в конструировании мозга. По сути дела, именно в связи с этим приматы из особей превратились в личности, в человека. Возникли стратегии самосовершенствования. На этой основе появилось не только сознание, но и разум, то есть способность к познанию уже не только окружающего мира, но и самого себя и своей связи с этим окружающим миром. В свое время это, может быть, даже подстегнуло эволюцию в отношении ускоренного развития мозга, так как естественный отбор стал возможен не только в отношении способности к выработке все более сложных навыков, но и в отношении способности к познанию закономерностей окружающего мира.

Не исключено, что познавательная активность современного человека стала даже избыточной по отношению к его биологическим потребностям. Но, очевидно, она необходима для самореализации в этом мире, для движения ко все большему пониманию себя и своего предназначения.

— Вы однажды сказали: мы создали информационный мир, на восприятие которого возможности мозга не были рассчитаны…

— Мозг человека достиг эволюционного совершенства 40–50 тысяч лет назад, когда человек еще жил в пещерах, но уже был разумным. Ему уже не надо было биологически подстраиваться под условия среды обитания, он ими, условиями, управлял: владел огнем и орудиями труда, эффективно добывал пищу, строил жилища и т.д. В племени уже находилось место всем: и слабым, и сильным, и умным, и глупым. Естественный отбор в этом направлении перестал работать. Поэтому мы сейчас являемся носителями мозга, «рассчитанного» на пещерные времена. Кстати, в те времена, чтобы выжить, надо было проявлять максимум смекалки и сообразительности. Потому, наверное, десятки тысяч лет мозг человека отлично справлялся с вызовами каждого нового времени.

Проблемы для мозга стали возникать, когда сама среда обитания человека стала превращаться в искусственную, все более оторванную от биологической сущности человека, когда основным продуктом его деятельности и потребления все более становятся информационные потоки. Избыточная информация неминуемо перегружает и повреждает аналитические ресурсы мозга, так как по своей природе он настроен анализировать все, что поступает через органы чувств. Нам, по сути, нужен новый эволюционный рывок, но, как мы знаем, это дело на миллионы лет. Поэтому нужно как-то побыстрее приспособиться к цифровому миру. Один из путей: разработка технологий для управляемого непосредственно от мозга человека искусственного интеллекта, который позволит ему резко сбросить информационные нагрузки.

Почему мысли не считываются

— Можно ли сказать, что ученые уже близки к чтению мыслей и сознания как такового? Какими методами это достигается?

— Как мы уже говорили, каждому движению руки или каждой мысли сопутствует активация уникальной композиции нервных клеток, которая, по сути, является кодом двигательного или мысленного действия. Поэтому прочитать мысль прямо из мозга — это значит расшифровать ее нейронный код. А где на самом деле взять коды для трансляции нервных импульсов в мысль? В каждой паре нервных клеток эти коды формировались индивидуально в ходе многочисленных тренировок на протяжении жизни. К каким нервным клеткам из 86 миллиардов в мозгу человека надо подключать сенсоры и какими драйверами декодировать нервные импульсы чтобы подслушать собственно мысли?

Дело усложняется еще и тем, что коды общения нервных клеток постоянно меняются, и не для сохранения секретности, но в силу непрерывного обогащения нервных сетей новыми сведениями и даже собственными мыслями. Кроме того, одни и те же формулировки мыслей, одна и та же композиция слов — «мама мыла раму» — могут иметь множество смыслов. Для расшифровки этих смыслов потребуется декодировать не только эти три слова, но и весь контекст, иначе мысль правильно не понять. Получается, что даже теоретически задача чтения мыслей напрямую из мозга представляется неразрешимой. Однако шансы прочитать если не мысли, то хотя бы намерения человека у психофизиологов все-таки есть.

— С помощью нейроинтерфейсов, которые вы разрабатываете в своей лаборатории, можно регистрировать сигналы мозга. А нельзя ли с помощью таких нейроинтерфейсов прочитать мысли?

— Начнем с того, что регистрировать биопотенциалы мозга прямо с кожной поверхности головы нейрофизиологи научились почти 100 лет назад. Это всем известный метод электроэнцефалографии, или ЭЭГ. Но ЭЭГ — это усредненные значения электрической активности сотен тысяч нервных клеток. Это, если хотите, как сигнал микрофона над многолюдным митингом. Тем не менее, даже если не слышно отдельных голосов, характеристики голосового шума могут подсказать состояние толпы, определить, агрессия ею правит или веселье. На этом основании метод ЭЭГ широко используется для диагностики, например, патологических состояний мозга и вообще для исследований механизмов мозга.

— А что если ЭЭГ использовать не для диагностики, а для расшифровки пусть не мыслей, а намерений человека к какому-то действию? Ведь когда мы протягиваем руку к переключателю света, у нас нет мысли: «Я хочу нажать кнопку», нас подтолкнуло к этому всего лишь неясно осознаваемое намерение…

— Намерения к движению рук и ног действительно удается определять по характерным изменениям в ЭЭГ. Их можно научиться автоматически детектировать и превращать в команды для исполнительных устройств, заранее договорившись с оператором, что, например, намерение к движению левой руки выключает свет, а правой руки — включает телевизор. Вот вам и нейрокомпьютерный интерфейс. При этом никакой магии и никакого чтения мыслей! До чтения мыслей нейроинтерфейсам так же далеко, как до расшифровки межнейронных кодов. «Подсмотреть», как на ЭЭГ будут выглядеть сигналы мозга, если речь идет не о движениях тела, а о каких-то объектах, например о фруктах, об автомобилях и т.д., оказалось практически непосильной задачей.

Наибольший «урожай» приносит метод МРТ: американские исследователи Джек Галлант и Синдзи Нисимото из Университета в Беркли еще в 2011 году показали, что по картам распределения мозгового кровотока можно распознавать не только задуманные испытуемым простые объекты, но и кадры фильма, которые он просматривает в данный момент. Аналогичным образом тот же Галлант в 2016-м построил семантическую карту мозга, согласно которой две трети мозга, как оказалось, «расписаны» под слова 12 смысловых категорий. Иначе говоря, было показано, что словам каждого определенного смысла, например «еда», «родительские отношения» и т.д., соответствует уникальная схема активации областей головного мозга. Это значит, что по картам активации областей мозга можно судить, какая именно в данный момент семантическая категория используется мыслительным процессом. Но, очевидно, саму мысль такой технологией поймать не удастся.

— Какие самые интересные достижения были сделаны у вас в лаборатории в последнее время?

— Весьма долго мы трудились над созданием нейроинтерфейса, который позволил бы человеку без голоса и движений набирать текст на экране компьютера. Речь не о чтении мыслей, а все о том же подсматривании в ЭЭГ признаков, когда человек задумывает ту или иную букву. Это, увы, никому не удалось. Но американские ученые Фарвел и Дончин более 30 лет назад нашли другой ход: они нарисовали на экране все буквы алфавита и в быстром темпе подсвечивали каждую букву в случайном порядке. Оказалось, что отклик ЭЭГ на подсветку буквы, интересующей оператора в данный момент, отличался от всех остальных. Далее дело техники: быстро определить эту уникальную реакцию и набрать на экране соответствующую ей букву. Так буква за буквой можно набрать целый текст. Опять-таки без чтения мыслей!

Но когда сделали лабораторное тестирование так называемого наборщика букв, дело решили бросить, так как надежность и скорость набора оставляли желать лучшего: было до 30 процентов ошибок и всего 4–5 букв в минуту. Мы довели эту технологию до возможного совершенства: надежность — менее 5 процентов ошибок, правда, скорость — до 10–12 букв в минуту. Но мы делали эту технологию не для здоровых людей, а для тех, кто страдает тяжелыми расстройствами речи и движений после инсульта и нейротравм. Впервые в мире эта технология дошла до реальных пользователей: 500 первых комплектов «НейроЧат» — так назван наш продукт — сейчас находятся в больницах и у реальных пользователей, которым крайне нужна коммуникация с внешним миром. Первую демонстрацию «НейроЧата» провели в реабилитационном госпитале в Лос-Анджелесе, где пациентка с помощью нашего нейроинтерфейса общалась с пациентом из реабилитационной клиники в Москве, также снабженным этим нейроинтерфейсом.

В ближайшей перспективе — перенос нейроинтерфейсных технологий в виртуальную реальность, объекты которой будут управляться мысленными усилиями. Что это будет: новое поколение компьютерных игр или тренажер умственных навыков,— покажут текущие разработки. А далее открывается путь к так называемым нейроинтерфейсам 6.0: мозг человека посредством нейроинтерфейсов нового поколения будет связан с модулями искусственного интеллекта. Тут уже трудно сделать прогноз, но, возможно, нейрофизиологам и компьютерщикам уже не придется трудиться над дешифраторами ЭЭГ: при удачном построении канала оба агента на линии «мозг — искусственный интеллект» придут к созданию своего собственного кода общения.

— Когда говорят, что мы используем возможности мозга на 10 процентов, что имеется в виду? И откуда взялась эта странная цифра?

— Если речь идет об использовании всего 10 процентов нервных клеток мозга, то это просто журналистский миф. Эволюция не оставляет в организме ничего лишнего, что может тратить его энергию без пользы. Тем более это верно для мозга, составляющего всего 2 процента веса человека, но «съедающего» в активном состоянии до 25 процентов энергии всего тела. Все 100 процентов нервных клеток эксплуатируются мозгом всегда. А вот если говорить о потенциальных интеллектуальных возможностях мозга, то здесь у всех людей получается по-разному. Чем больше человек накапливает систематизированных знаний, чем больше их эксплуатирует для получения новых интеллектуальных продуктов, тем более продуктивно используются всегда работающие 100 процентов нервных клеток его мозга.

— Как вы относитесь к движению биохакинга, когда состоятельные люди пытаются отодвинуть старение с помощью различных средств и методов?

— Биохакинг бывает разный. Если речь идет об усовершенствовании органов и систем организма вне их биологической сущности — то отрицательно, точно так же, как к апгрейду мозга. И логика тут очевидна: в общем случае внесение изменений в элемент системы неминуемо вызовет нарушения в функционировании этой системы. А если биохакинг понимать как исправление недостатков естественной биологической и психической жизни человека в связи с его неправильным питанием и поведением, в связи с генетическими ошибками, кризисами здоровья и прочими факторами, мешающими полноценному проявлению эволюционно обусловленных возможностей человека, то он должен стать делом первостепенной важности.

— А как выотноситесь к идее крионики — заморозки человека для жизни через столетия? Что при этом произойдет с мозгом и сознанием?

— Идея заморозки-разморозки мозга с надеждой на его полноценное возвращение к жизни, по крайней мере, не выдерживает критики. В отличие от компьютера мозгу неоткуда будет загрузить слетевшие «программы» его работы, накопленную за годы жизни память, выработанные навыки и приобретенные знания. Между тем в живом мозгу все это хранится не в «постоянной памяти», как в компьютере, а в непрерывно работающих гигантских сетях естественных нервных клеток. Даже временное выключение корковых нервных клеток при наркозе с полным сохранением их жизнедеятельности приводит к необратимым когнитивным повреждениям. Что тогда говорить о тотальной остановке мозга, да еще с заморозкой?!

Читать онлайн «Субъективное и объективное мышление» — автор Зофар Матуров

Субъективное и объективное мышление

Мышление может быть субъективным и объективным. Объективное мышление основано на объективных, научно обоснованных, экспериментальных данных. Субъективное мышление основано на чувствах, эмоциях и желаниях.

Например, объективный образ грозы — сверкание молний и раскаты грома, древние греки объяснили — будто по облакам раскатывает на своей колеснице бог войны Зевс и мечет огненные стрелы. Они полагались на эмоции, т.к. не имели объективных знаний и построили субъективную модель грозы. Современные образованные люди обладают более объективными научно-обоснованными понятиями: — о молекулярном строении атмосферы, об ионизации молекул, о разделении зарядов на положительно-заряженные ионы воздуха и отрицательно-заряженные электроны и потому знают, что молния — это электрический разряд в воздухе, а гром есть следствие преодоления звукового барьера молнией.

Хотя процесс мышления по природе субъективный процесс, т.к. происходит в мозгу отдельного субъекта, однако конечный продукт мышления — понятие может быть более или менее объективным. Это зависит от предрасположенности человека. Большинство людей предрасположено к субъективному мышлению, т.к. оно менее трудоёмкое — не надо добывать научно-обоснованных экспериментальных фактов. Но есть люди предрасположенные к объективному мышлению. Им мы обязаны за все блага цивилизации. Вот пример одного из первых таких людей — это древнегреческий натурфилософ (физик) Архимед, который в 3-ем веке до н.э. установил закон рычага и закон выталкивающей силы воды — всем известный «закон Архимеда». Ни одному человеку до Архимеда ни пришло в голову экспериментально установить математическое соотношение рычага. А соотношение оказалось весьма простым F1•L1 = F2•L2, т.е. сила рычага возрастает настолько — насколько укорачивается соответствующее плечо. А закон выталкивающей силы воды ещё более простой и очевидный — выталкивающая сила воды равна весу вытесненной воды. Интуиция гения в том и заключается, что он находит для себя вопрос в очевидной для всех ситуации.

Мерилом объективности мышления является эксперимент, т.е. понятие считается объективным или истинным, если не противоречит ни одному известному эксперименту. Но рано или поздно появляется эксперимент, который опровергает старую истину и тогда приходится усложнять и совершенствовать старое понятие или вовсе вводить новое понятие. А старое понятие остаётся как частный случай в рамках нового понятия. В этом смысл преемственности науки, развивающейся по закону — от простого к сложному, от малого к большому. Кстати, это универсальный закон природы и любой человек может достичь любых поставленных целей, если будет целеустремлённо работать, не нарушая этого принципа.

Из отдельных понятий мы можем формировать чрезвычайно сложный образ, который профессор может часами объяснять студентам старших курсов в течение нескольких лекций, опираясь на уже известные понятия. Например, элементарный электрон е — обладает следующими основными характеристиками — семейство фермионов, группа лептонов, обладает массой покоя, электрическим зарядом, магнитным моментом, спином (моментом количества движения), бесконечным временем жизни, барионным и лептонным числами, чётностью и изотопическим спином, корпускулярно-волновым дуализмом, четырьмя квантовыми числами — главным, орбитальным, магнитным и спиновым. Итак, мышление — есть процесс формирования понятийно-образной модели объективного мира в мозгу человека или субъективного отражения в мозгу человека — объективного окружающего мира.

Резюме. Почему одни страны, государства, предприятия, семьи и отдельные люди преуспевают в этой жизни, а другие всё с чем-то и кем-то воюют и ничего у них не клеится. А разница лишь в одном — одни мыслят объективно, в соответствии с законами природы. Другие мыслят субъективно — без учёта законов природы и вечно с ними воюют.

Важнейшей из наук для народа является политика

Те, кто достаточно умен, чтобы не лезть в политику, наказываются тем, что ими правят люди глупее их самих. (Платон 5ый век до н.э). Современное человечество создало много разных наук. Сумма самых передовых научнообоснованных знаний человечества во всех областях науки на данный момент времени называется парадигмой. В чём разница между отсталыми и передовыми странами? Чем больше граждан в государстве владеют большими знаниями от парадигмы, тем государство становится более передовым и процветающим — это очевидно. Однако в парадигме есть одна приоритетная наука — это политика, от неё на 90% зависит уровень жизни всего народа в государстве. Политика — это наука об управлении государством (Платон V век до н.э.). Современная политика понимается шире — как наука об организации справедливой и процветающей жизни для всех граждан государства. Представьте себе, граждане какого-то государства знают все остальные науки, кроме политики. Они знают, как добывать и перерабатывать ископаемые ресурсы, как делать самые современные самолёты и космические корабли и т. д. И не знают только, как правильно научнообоснованно организовать жизнь в своём государстве. Такое государство станет отставать и, в конечном итоге, разрушится. Наверное, каждый узнал в этом гипотетическом государстве наш родной Советский Союз. Вообще в России выработался такой менталитет (исторически сложившиеся убеждения граждан) — политика это несерьезная наука, недостойная широкого внимания. Мы-россияне безграмотные в политике, потому отстаём от передовых стран. Уровень жизни в государстве зависит от политических убеждений большинства граждан (больше 50%). В подавляющем большинстве государств, в том числе и в развитых странах, правящая верхушка пользуется политической безграмотностью граждан, а зачастую и сами безграмотны. Государственные лидеры обязаны уметь сформулировать идею большинства способную поднять народ на великое обустройство своей страны и должны уметь создать в государстве конкретные экономические и политические механизмы для такого обустройства. Например, гений В.И.Ленина позволил ему после октябрьской революции 1917года сформулировать предельно краткую и понятную безграмотному большинству россиян идею под названием «декреты Советской Власти» (цели Советской Власти):

— заводы рабочим

— земля крестьянам

— хлеб голодным

— мир народам

Эти четыре строчки в сочетании с двумя первоочередными Ленинскими программами — ЛИКБЕЗ России и ГОЭЛРО позволили Советской Власти, во первых победить белую армию в гражданской войне, а главное позволили россиянам впервые в мире совершить экономическое чудо. С конца гражданской войны до начала ВОВ, т.е. с 1922 по 1941 годы — за 19 лет! превратить безграмотную, аграрную, лапотную Россию в передовую индустриальную державу всеобщей грамотности. И это объективный факт, который говорит, — если в России выбрать правильную идею и политику, тогда Российский Народ — самый талантливый народ в мире, за кратчайший срок способен сотворить любое чудо. И зря американцы тешат себя убеждением, что президент Рузвельт в 30х годах прошлого столетия совершил в США впервые в мире экономическое чудо. В 1932 году наш В. Чкалов уже прилетел к ним в Ванкувер на самолёте, впервые в мире через северный полюс.

О ликбезе гражданского образования российского народа

Уровень организации государства и благосостояние народа, зависят от уровня мышления народа, а значит уровня образования. В России проживает один из самых образованных народов, однако благосостояние россиян отстаёт от передовых стран. Дело в том, что существует два вида образования — гражданское и техническое. В России проживает самый технически грамотный, но отсталый в отношении гражданского образования, народ. Гражданское образование — система научно-обоснованных знаний о правильной организации государства, т.е. о правильной политике. (Политика–наука об организации государства).

Техническое образование — система научно-обоснованных знаний о правильной организации конкретного ремесла — то ли сталелитейного дела, добычи нефти и газа, написания музыки или картин, добычи новых знаний в области физики элементарных частиц или генной инженерии и т. д.

Причём гражданское образование является главным, первостепенным, потому что граждански образованное общество обязательно создаст в государстве систему технического образования народа, но не наоборот. Например, самый технически грамотный в мире российский народ, до сих пор, не создал государственную систему передового гражданского образования народа. У россиян на этот счёт есть свой поучительный опыт — это когда Ленин после октябрьской революции развернул в России программу «ЛИКБЕЗ». Уже через 20 лет безграмотная, лапотная, аграрная Россия превратилась в передовую индустриальную державу всеобщей грамотности. Программа «ЛИКБЕЗ» — была волшебной палочкой Ильича, с помощью которой Россия, впервые в мире, сотворила экономическое чудо. Теперь необходимо повторить этот опыт в России, только в отношении гражданского образования, т.е. разработать и претворить в жизнь программу — «ЛИКБЕЗ ГРАЖДАНСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ» российского народа. Тогда Россия, как по мановению волшебной палочки, превратится в самое справедливое и процветающее государство на Земле.

Модель раздувающейся Вселенной

Закон Хаббла или чудо раздувания Вселенной. В 1929 году американский астрофизик Хаббл, исходя из наблюдений, опубликовал закон расширения Вселенной:

V взаимн. удаления = H * r. Скорость взаимного удаления галактик друг от друга во Вселенной пропорциональна r — расстоянию между галактиками, выраженного в Мегапарсеках (миллионах парсек). Парсек = 3,26 Световых года. Световой год — это расстояние, которое свет проходит за год, двигаясь со скоростью С = 300 000 км/сек., т.е. = 365дней * 24часа * 3600сек * 300 000 км/сек = 9 460 800 000 000 км. — почти 9,5 триллиона километров. H — постоянный коэффициент, названный коэффициентом Хаббла. H = 75 (км/сек) / мегапарсек — точное значение ещё не установлено. Означает, что скорость взаимного удаления двух галактик находящихся на расстоянии 1мегапарсек (миллиона парсек) друг от друга составляет 75 км/сек. Например, скорость удаления галактик находящихся на расстоянии 10 мегапарсек будет равна: V удаления = 75 (км/сек) / мегапарсек * 10 мегапарсек = 750 км/сек. Исходя из формулы Хаббла нетрудно догадаться, что на большом расстоянии r, скорость взаимного удаления галактик станет равной С — скорости света. Вычислим это расстояние: r = 300 000км/сек: 75 (км/сек) / мегапарсек = 4000 мегапарсек. 4000 мегапарсек * 3,26 = 13040 миллиона световых лет или 13,04 миллиарда световых лет. Следовательно, объекты, находящиеся на расстоянии больше 13 млрд. св. лет удаляются друг от друга во Вселенной со скоростями большими скорости света и свет от них мы никогда не увидим. Эти объекты для нас являются принципиально невидимыми и потому расстояние = 13 млрд. св. лет называется горизонтом видимости. И действительно, американский телескоп Хаббл, находящийся на околоземной орбите, не обнаружил ни одного объекта находящегося за пределами горизонта видимости.

Однако, это парадокс. Из СТО — Специальной Теории Относительности Эйнштейна следует, что ни один объект обладающий массой покоя не может перемещаться в пространстве (относительно пространства) со скоростью равной и большей скорости света. Отсюда делается вывод, что расширяется, а точнее раздувается само прстранство (физический вакуум), вместилище в котором находятся галактики. А материальные объекты — галактики, хотя и удаляются со скоростями большими скорости света, но относительно пространства они не перемещаются. Раздувается само пространство, расталкивая галактики со сверхсветовыми скоростями. Потому современная модель Вселенной называется — «Модель раздувающейся Вселенной».

Новые мысли и идеи в фундаментальной физике

— 1я идея. Материализация кинетической энергии ускоренных частиц, т.е. рождение реальных частиц в ускорителях, при соударении встречных пучков, происходит в любом месте пространства — и в Берне, и в Дубне и в Иллинойсе, т.е. в любой точке пространства. Это возможно если заготовки для рождения элементарных частиц имеются всюду в пространстве, в каждой его точке. Следовательно, пространство (физический вакуум) дискретно, состоит из отдельных ячеек W-квантов, которые могут, при достаточной энергии, превращаться в элементарные частицы, т. е. W-кванты обладают виртуальным свойтвом — способны открываться (превращаться в элементарные частицы) и закрываться, превращаясь вновь в ячейку пространства, при взаимной аннигиляции частиц.

— 2я идея. Поляризация и кипение физического вакуума. В соответствии с квантовой теорией поля в физическом вакууме может происходить виртуальное рождение и уничтожение элементарных частиц в соответствии с соотношением неопределённостей, т.е. произведение (∆Е×∆t) не может превышать h/2π.

Мы предположили, что физический вакуум (пространство) дискретно и состоит из отдельных W-квантов. Какова виртуальная (способная открываться и закрываться) энергия этих W-квантов? Для этого вычислим из соотношения неопределённостей максимальную энергию частицы которую способен породить вакуум, подставив минемально-возможное планковское время tпл.

Е= h/2π ×t пл = 6.63×10—34/6.28×5.39×10—44 = 0.196×1010 дж. Какая масса соответствует этой энергии Е=m×c2, m = E/c2 = 0.196×1010 / 9×1016 = 2.176×10—8 кг, но это планковская масса mпл = 2.176×10—8 кг.

Можно сделать вывод — каждая ячейка пространства обладает способностью, полностью открывшись, явить массу планка mпл. Забегая вперёд можно отметить — этой энергией обладают все элементарные частицы. Все элементарные частицы обладают зарядом, а нейтральные частицы — это составные, а не элементарные, т.к. состоят из равного количества положительно и отрицательно заряженных частиц, обращающихся в общем ядерном пространстве.

— 3я идея. Аналогия между фотоном и нейтрино.

Фотоны излучаются атомами при перестройке энергетических уровней — когда электрон в атоме совершает каскадный переход из возбуждённого состояния в менее возбужденные вплоть до основного.

Нейтрино рождаются (излучаются) при распаде элементарных частиц, т.е. каскадном переходе из нестабильных промежуточных состояний, с разными временами жизни, до стабильного состояния е-электрона или р-протона.

Гипотеза об аналогии между фотоном и нейтрино или шестиуровневая энергетическая структура элементарных частиц.

Фотон — это волна в электромагнитном поле. Можно сказать, фотон — это отшнуровавшаяся от атома избыточная потенциальная энергия электрического поля атома.

Нейтрино рождаются (излучаются) при распаде элементарных частиц, т.е. при каскадном скачкообразном уменьшении массы покоя частицы. Масса покоя — это генератор гравитационного поля частицы. Если мгновенно уменьшается масса частицы, значит избыточное возбуждение гравитационного поля отшнуровывается от частицы и уносится в пространство в виде нейтрино. Следовательно, нейтрино — это волна гравитационного поля — это гравитон (по аналогии с фотоном).

Атом — это сложная многоуровневая энергетическая система. Возможно, элементарная частица, подобно атому, является системой с несколькими энергетическими уровнями. Для этого проанализируем моды распадов элементарных частиц, содержащих нейтрино и одну частицу в продуктах распада. Если в продуктах распада имеется несколько частиц кроме нейтрино, такая частица является составной. У неё в общем ядерном пространстве (внутри пространственного пузыря) вращаются несколько частиц, как в атомном ядре несколько нуклонов.

Государство и политика

Государство — это механизм организации справедливой и процветающей жизни для всех граждан данной страны.

Политика — это наука об организации государства (Платон v в до н.э.). Какова политика такое и государство. Известно изречение Платона — «Государствам до тех пор не избавиться от бед, пока не будут в них править философы». Представьте себе, за 500 лет до рождества Христова, Платон ввёл определение политики, которое до сих пор человечество не смогло реализовать. То есть политику и сейчас вершат политики, а не учёные. По Платону политика — это научно-обоснованные, объективные, истинные на данный момент времени, знания о том как обустроить государство. Значит должна существовать единая (истина всегда одна) научно-обоснованная политика для всех государств. Однако на деле у каждого государства своя политика.

Корова и наблюдатель во Вселенной

Корова летней ночью, когда пасётся на лугу и щиплет травку, иногда поднимает глаза к небу и видит огромные как плошки, висящие на ночном небе звёзды. Там она видит и «Большую медведицу», и «Млечный путь» (одно из рёбер нашей спиральной галактики), и Большое и Малое «Магеллановы облака» (спутники нашей галактики), и ближайшие к нам звёзды «α-центавра» и «Сириус», и ближайшую к нам галактику «Туманность андромеды» и многое другое. Одним словом видит Вселенную. Но Вселенной для коровы не существует, хотя сама она в ней существует. Для неё существует сочная трава, сено, стойло, а Вселенной не существует, потому как она неразумна и потому не является наблюдателем во Вселенной. Вселенная создана и существует только для разумных наблюдателей. Я надеюсь, все видели неописуемую красоту снимков вселенной, сделанные орбитальным телескопом Хаббл. Здесь и причудливые водородные газопылевые облака с зарождающимися в них, за счёт гравитационного сжатия, молодыми звёздами, и разновидные галактики, и звёзды на разных этапах своей эволюции, и квазары (квазизвёздные объекты) — самые энергонасыщенные объекты во Вселенной, находящиеся в ядрах галактик и извергающие неимоверную энергию в виде джетов в окружающее пространство. Говоря образно — до телескопа хаббл мы видели чёрную бездну неба, утыканную однообразно-мерцающими звёздами. Телескоп Хаббл открыл людям живую развивающуюся Вселенную, сравнимую, а может и превосходящую по красоте и разнообразию, красоту коралловых рифов подводного мира. Эти снимки кричат нам — вот пред Вами ЯВНО предстала красота творения материи, вещества и Вселенной. Неужели Вы и теперь останетесь «приземлённой коровой» в этой жизни. Нагружайте и напрягайте свой разум и интуицию, хотя бы изредка интересуясь неописуемыми чудесами мироздания окружающими нас. А ведь окружающий мир — это НАСТОЯЩЕЕ ЧУДО!

Что такое экономическое чудо

В 20-ом веке и особенно после 2-ой мировой войны, в некоторых странах мира, таких как США, страны Западной Европы, Япония, Южная Корея, Сингапур, Малайзия, Китай и др., произошёл резкий скачок в экономическом развитии или совершилось, так называемое, экономическое чудо. Чудо заключается в резком повышении благосостояния народа в этих странах.

Что такое экономическое чудо?

Чтобы обеспечить высокое благосостояние народа, надо выпускать много товаров народного потребления — ТНП и обеспечить народ деньгами. Если напечатать много денег и раздать кредиты тем, кто хочет и может создать своё предприятие по производству ТНП, тогда эти деньги превратятся в зарплату рабочим. На рынке появится много товаров и много денег у населения. Эти деньги станут превращаться в долгоиграющие, т.е. вольются в товарно-денежный оборот и не вызовут инфляции, т.к. на величину напечатанных денег будет увеличиваться товарооборот. Предположим, что государство напечатало деньги и пустило на другие цели, — либо на производство вооружения, на содержание армии, на содержание госаппарата, на образование, на здравоохранение, на социальную защиту и т. п. В этом случае денежный оборот возрастёт, а товарооборот останется прежним. Цены на товары возрастут, деньги обесценятся, т.е. произойдёт инфляция в стране. Поэтому все государства давно это поняли и не печатают новых денег на потребление. Они изымают их из общего денежного оборота и называют бюджетом.

Золотой механизм сотворения экономического чуда — государство может печатать на производство ТНП сколько угодно денег. Вот почему в банках развитых демократических стран постоянно лежат (резервная система) вновь напечатанные целевые деньги, которые банкиры выдают гражданам, доказавшим дееспособность на производство ТНП. Если всё так ясно и просто, почему же в России наши правители не претворяют в жизнь экономическое чудо?

Во первых, попытки предпринимались. Ещё во времена Б.Н.Ельцина Россия неоднократно получала огромные кредиты от МВФ — международного валютного фонда на конверсию ВПК — перепрофилирование оборонных предприятий на выпуск ТНП. И до сих пор правительством выделяются какие-то средства на развитие малого и среднего бизнеса в России. Т.е. правильные программы принимались, и деньги под них выделялись. Только не было эффективного, действенного контроля над целевым расходованием этих денег. Этими деньгами распоряжались чиновники. Контроль над чиновниками был ликвидирован в России с ликвидацией КПСС, а альтернативного контроля не было создано. Все эти деньги чиновники пустили на содержание госаппарата, т.е. на повышение собственного благосостояния. Попросту — разворовали. И не только эти деньги. И оборотные средства предприятий. И бюджеты всех уровней. Одним словом всё, что могли (во времена перестройки).

Во вторых, небольшое количество малых, средних и крупных предприятий по производству товаров и услуг в России всё же создано. Это предприятия кормушки для чиновников, соответственно — низшего, среднего и высшего звена, которые они позволили создать своим близким — родственникам и друзьям. А далее работает принцип самодостаточности властей, т.е. зачем ещё что-то создавать, если эти предприятия обеспечивают достаток чиновников. «Экономическое чудо» для чиновников в России уже свершилось и продолжает свершаться. О каком ещё чуде может идти речь?

Бесконтрольный чиновник — вот главная беда российской перестройки. Настоящая перестройка, в пользу всего российского народа, начнется, когда российский народ осознает и научится контролировать чиновников. Как видим, главная трудность в претворении экономического чуда в жизнь — это обеспечение целевого использования напечатанных денег — именно на производство ТНП. Вот мы и подошли к понятию демократия. Умение народа контролировать чиновников в государстве — это и есть ДЕМОКРАТИЯ — сила народа (демос — народ, крафт — сила).

Может России вступить в Евросоюз?

Сейчас для России, возможно, наилучший вариант — это вступление в Евросоюз, даже в качестве сырьевого придатка. Однако, есть две сложности в этом вопросе:

— во первых российские чиновники как огня боятся внедрения западной демократии в России, потому что демократия по западноевропейски — это жесточайший контроль над чиновниками со стороны народа. И они, обязательно, научат российский народ этой премудрости.

— во вторых Евросоюз не примет Россию в свои ряды в современном виде. Потому что они прекрасно понимают, — реально получится вступление Евросоюза в Россию. И уровень организации жизни в Евросоюзе приблизится к российскому.

Как известно из любой безвыходной ситуации всегда есть два выхода — наихудший и наилучший. В жизни, чаще всего, реализуется переходный процесс от худшего к лучшему. Наихудший мы рассмотрели. У россиян есть ещё одна возможность — увидев и осознав все предыдущие ошибки. Увидев новый истинный путь к процветанию, россияне выработают в своих душах праведную мораль. Выработают объективную научнообоснованную политику. Превратятся в избранный народ и высокоорганизовавшись построят на Земле полюс добра, справедливости и процветания, в который будет проситься и Евросоюз. К этой мечте статьи мои, в основном, и направлены.

Воистину убеждения правят миром

В 1930-х годах, в период великой депрессии в США, президентом стал Франклин Рузвельт — настоящий патриот американского народа. Этого человека в инвалидной коляске, американцы, вопреки закону, четыре раза подряд избирали своим президентом и прозвали -«отцом нации» за то, что он научил их по-новому мыслить. Рузвельт понял, что индустриально-сырьевые олигархи, т.е. крупные капиталисты — владельцы индустриальных и сырьевых предприятий, тогдашняя опора государства, никогда не создадут достойную жизнь всему народу. Рузвельт первым применил механизм экономического чуда в США. Он напечатал огромное количество денег и создал огромное количество малых и средних частных предприятий по производству ТНП в США. Рузвельт совершил экономическое чудо в США, превратил капитализм индустриально-сырьевых олигархов в капитализм многочисленного среднего класса предпринимателей, т.е. капитализм вошёл во вторую фазу своего развития. К тому же большое число предприятий в стране создают конкуренцию между работодателями за рабочей силой. Это обеспечивает справедливую оплату труда. Рузвельт обеспечил американцам право на труд. Но и это не самое главное. Рузвельт, когда претворял свою программу в жизнь, почти ежедневно выступал по радио и приучил американцев к мысли, что чиновники обязаны организовать справедливую и процветающую жизнь в государстве. После Рузвельта американцы стали требовательными и нетерпимыми по отношению к чиновникам, включая президента. Этим Рузвельт заложил основу принципа верховенства народа в США. Без верховенства народа в государстве, чиновники не будут работать на благо всего народа. Государство, где верховенство принадлежит народу, а не чиновникам, называется демократическим. В демократических странах есть два механизма претворения верховенства народа в жизнь — права человека и гражданское общество. Основные права человека: право на труд, право на жизнь, право на собственность, право свободно мыслить.

Возможно, права человека — это результат осознания народами католических стран, основного постулата католической церкви: «Все люди перед Богом равны.» Из всех прав, право на труд является первоочередным доминирующим правом, т.к. только это право создаёт все богатства в государстве, а остальные права — это потребительские социальные права, которые обеспечивают справедливое распределение богатств. Естественно, без права на труд нечего будет справедливо делить. Общество, осознавшее свои права, требует от госчиновников принять закон о правах человека и способно контролировать исполнение этого закона чиновниками. Такое общество называется — гражданским обществом. Конституция демократических стран начинается с закона о правах человека. Эта часть конституции называется постоянной и может изменяться только в сторону расширения прав и только через общегосударственный референдум. Можно сказать, демократия = права человека + гражданское общество. Государство, где социальные права распределены максимально справедливо, называется социалистическим. К такому состоянию приближается Швеция, которую уже называют социалистической. Следовательно, капитализм, по мере развития демократии, неизбежно перерастает в социализм, т.е. капитализм + демократия = социализм.

На сколько лет вы себя чувствуете? От этого зависит ваше будущее

• Дэвид Робсон
• BBC Future

5 августа 2018

Автор фото, Javier Hirschfeld/Getty Images

Большинство из нас ощущает себя либо более молодым, либо более старым по сравнению с тем, сколько нам лет на самом деле. Этот «субъективный возраст» сильно влияет на физическое и психическое здоровье. Из результатов последних исследований ученые делают вывод: то, на сколько лет вы себя чувствуете, гораздо важнее вашего реального возраста. Почему?

Представьте на миг, что у вас нет свидетельства о рождении и ваш возраст определяется только тем, на сколько лет вы себя чувствуете. Сколько бы вы себе дали?

Как и ваш рост, и размер обуви, количество лет, которое прошло с момента вашего рождения — неоспоримый факт. Но факт также и то, что все мы стареем по-разному, и многие люди чувствуют себя старше или младше реального возраста.

Ученые последнее время проявляют все больший интерес к этой особенности. Они обнаружили, что наш субъективный возраст может быть ключевым для понимания причин того, почему некоторые с возрастом только расцветают, в то время как другие увядают на глазах.

«То, насколько младше своего возраста ощущают себя пожилые люди, может определять, какие именно решения принимает человек — и повседневные, и жизненно важные», — говорит Брайан Носек из Вирджинского университета.

Различные исследования показали даже, что ваш субъективный возраст может служить предиктором важных изменений в здоровье, в том числе и вероятности смерти.

Получается, что слова «вам столько, на сколько вы себя ощущаете» можно толковать в самом прямом смысле.

Теперь ученые, заинтригованные такими результатами, пытаются отобрать из разных биологических, психологических и социальных факторов те, которые формируют индивидуальный опыт старения, чтобы затем понять, как это может помочь нам жить дольше и здоровее.

Автор фото, Javier Hirschfeld/Getty Images

Подпись к фото,

После 25 лет большинство людей начинает ощущать себя моложе, чем на самом деле

Новое понимание процесса старения пришло далеко не сразу и потребовало десятилетий исследований. Самые первые работы на эту тему стали появляться в 1970-х.

Но нынче первоначальный ручеек интереса превратился в настоящий поток. За последние 10 лет во множестве новых исследований ученые пытаются понять, к каким психологическим и физиологическим последствиям может вести это несоответствие в ощущении себя и реальном возрасте.

Одно из самых любопытных направлений — исследование того, как наш субъективный возраст влияет на наш характер.

Сейчас общепризнано, что с возрастом характер человека смягчается, мы становимся менее экстравертами и меньше открыты новому опыту. Такие перемены в характере не так заметны у тех, кто молод душой, и явно выражены у тех, кто субъективно чувствует себя старше, чем в реальности.

Интересно, однако, то, что люди, которые субъективно моложе, помимо всего прочего становятся менее невротичными и более сознательными — то есть они все равно приобретают те качества, которые приходят с жизненным опытом, но при этом не утрачивают энергии и живости юного возраста.

Так что более низкий субъективный возраст отнюдь не замораживает нас в состоянии незрелости.

Прибавьте к этому лучшее состояние здоровья, снижение риска старческого слабоумия и тех болезней, которые приводят пожилых людей на больничную койку.

Янник Стефан из Университета Монпелье изучил данные трех многолетних исследований, в которых отслеживалась жизнь более чем 17 тысяч участников среднего и пожилого возраста.

Большинство чувствовало себя примерно на восемь лет младше своего возраста. Но некоторые ощущали себя стариками, и последствия этого были очень серьезными.

Ощущение себя на 8-13 лет старше приводило к повышению риска смерти на 18-25% в течение периода исследования, а также к большему количеству болезней, даже если учитывать остальные демографические факторы — образование, расу или семейное положение.

Автор фото, Javier Hirschfeld/Getty Images

Подпись к фото,

По мере старения люди с более низким субъективным возрастом с меньшей долей вероятности впадают в старческое слабоумие

Есть много причин того, почему субъективный возраст так влияет на наше состояние здоровья. Все это может быть результатом совокупных перемен в характере. Скажем, те из нас, кто ощущает себя моложе, и в старости продолжают получать удовольствие от путешествий или новых хобби.

«Исследования показали, например, что субъективный возраст помогает спрогнозировать, какой будет физическая активность данного человека», — говорит Стефан.

Если у вас депрессия, если вы чувствуете себя физически слабым, часто все забываете, то вероятнее всего вы ощущаете себя старым.

Это может показаться порочным кругом: психологические и физиологические факторы добавляют нам годы субъективного возраста и ухудшают здоровье, что в свою очередь заставляет нас субъективно чувствовать себя еще старше и еще уязвимей.

Анализ Стефана, который будет опубликован в журнале Psychosomatic Medicine («Психосоматическая медицина»), — на сегодняшний день самое крупное исследование того, как субъективный возраст влияет на показатели смертности. Его результаты настолько серьезны, что к ним следует внимательно присмотреться.

Только подумайте: ваш субъективный возраст может предсказать ваше состояние здоровья куда лучше, чем дата в свидетельстве о рождении.

Автор фото, Javier Hirschfeld/Getty Images

Подпись к фото,

У людей с более низким субъективным возрастом сохранение юношеской энергии сочетается с приобретенной с годами мудростью

Имея это в виду, многие ученые пытаются выделить социальные и психологические факторы, которые влияют на этот сложный процесс.

Когда именно мы начинаем понимать, что у нашего мозга и нашего тела разный возраст? И почему это происходит?

Брайан Носек из Вирджинского университета, работая вместе в коллегой Николь Линднер, исследовал, как расхождение в реальном и субъективном возрасте развивается на протяжении жизни.

Как и можно было предположить, большинство детей и подростков ощущают себя старше, чем они есть на самом деле. Однако это меняется примерно в возрасте 25 лет, когда самоощущение возраста падает ниже реального.

К 30 годам примерно 70% людей чувствуют себя моложе, чем на самом деле. И с течением времени это несоответствие только растет.

Как пишут в своем исследовании Носек и Линднер, «субъективное старение, судя по всему, происходит по марсианскому времени, где одно земное десятилетие равно 5,3 марсианских лет».

Линднер и Носек также измерили «желаемый возраст» участников исследования: оказалось, что в этом случае тоже действовало марсианское время.

По мнению Носека, это «подкрепляет идею о том, что с течением времени мы склонны давать себе все меньше лет».

Пиков изменения отношения к своему возрасту на протяжении жизни несколько. Как мы уже говорили, 60% двадцатилетних хотят быть старше. Но к 26-ти уже 70% предпочитают быть моложе, и с этого момента большинство из нас надевает розовые очки в том, что касается своих лет.

Автор фото, Javier Hirschfeld/Getty Images

Подпись к фото,

Забота о здоровье может стать более эффективной, если мы начнем учитывать субъективный возраст людей

Некоторые психологи предполагают, что более низкий субъективный возраст — это своего рода самозащита. Таким образом мы защищаем себя от негативных стереотипов, связанных со старением.

В частности, это показывают результаты исследования Анны Корнадт из Билефельдского университета (Германия).

Корнадт предположила, что субъективный возраст — это многоликая штука: на работе, к примеру, вы ощущаете себя на одно количество лет, а с друзьями — на другое.

Она попросила участников исследования ответить, старше или моложе они себя чувствуют в разных сферах жизни.

Она обнаружила, что на работе, в финансовых вопросах и вопросах здоровья люди занижают свой возраст. И это естественно — ведь именно в этих сферах старость имеет негативные коннотации.

Корнадт также выяснила, что люди с более низким субъективным возрастом были склонны видеть свое будущее в более позитивном свете.

Эта своеобразная психологическая самооборона защищает нас от свойственных части общества негативных взглядов на старость и стариков, придает оптимизма. Кроме того, она объясняет, откуда берутся преимущества, которые дает нашему здоровью ощущение себя молодым душой.

Автор фото, Javier Hirschfeld/Getty Images

Подпись к фото,

Многие ограничения, накладываемые возрастом, диктуются вашими представлениями о себе

Впрочем, несмотря на то, что упомянутые исследования раскрыли нам глаза на некоторые аспекты нашего восприятия собственного возраста, ученые только начинают подступаться ко всем возможным вариантам применения этого знания — в частности, для улучшения здоровья людей.

Например, в одной из немногих существующих работ на эту тему пожилые участники исследования показывали лучшие результаты в физической подготовке, если их регулярно хвалили.

Поскольку знание субъективного возраста помогает спрогнозировать будущее состояние здоровья, Янник Стефан считает, что врачи обязательно должны интересоваться у пациентов, на сколько лет те себя ощущают, и уже исходя из этого, намечать план лечения.

В общем, всегда стоит помнить: сколько бы вам ни было лет, ограничения, накладываемые возрастом, вполне возможно, диктуются вашими представлениями о себе.

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.

Субъективность и объективность (новый взгляд)

Не могу не написать на тему «субъективности» и «объективности». Эти понятия широко используются в философии, причем из философии давно перешли и в обычный язык,  употребляются весьма часто. «Субъективный»  – со значением «собственный», «особый», «специфический»; и «объективный» со значением «действительный», «истинный», « не зависящий от восприятия». Уже здесь видна странность – явно противоположные слова не противоположны по вкладываемому значению. Дальше – больше. Если копнуть глубже – окажется что это понятия пустые, не имеющие значения и употребляемые неправомерно, с произвольным значением. Они всегда, без исключения, вносят путаницу вместо ясности. Недавний пост antonrai и комментарии к нему — хороший тому пример:    http://community.livejournal.com/ru_philosophy/832976.html  Разделяя общий пафос поста, попытку защитить ценность знания,  обосновать притязания  философов на истинность суждений, я никак не могу согласиться с определением объективного и субъективного.  Собственно, мне не встречалось ни одного ясного непротиворечивого текста об этих понятиях, включая статьи Лекторского в «Философской энциклопедии» (как старой, так и новой). Вот, для примера, цитата из книги А.А. Меграбяна «Деперсонализация»: «Весь объективный материальный мир отображается в субъективном только через объективные высшие нервно-физиологические процессы, происходящие в организме и мозге. Субъективное психическое содержание сознания, в свою очередь, оказывает воздействие на внешний мир только через объективные процессы». Диалектику везде пытались впихнуть, но здесь – особенно неудачно вышло, как объективное переходит в субъективное и наоборот — загадка. Понять, что такое субъективное и объективное сложно и философу.  Итак, давайте разберемся.             

Субъект – деятель, объект – то, на что направлено действие, активность. Это – основа, из которой следует исходить.      Но ведь действие – это процесс, оно не может быть постоянным. Значит деятель может считаться таковым только когда действует. А учитывая, что воздействию может подвергаться и он, возникает относительность действия.  Нет субъекта вообще, а есть «субъект х и объект у»,  то есть ни один человек не является субъектом вообще.  Ну к примеру, человека можно назвать «вратарь», кто такой вратарь?  Человек, который стоит на воротах. Без этого уточнения будет неоднозначность. А вот что значит «стоит», когда вратарь спит — он вратарь или нет? Не вратарь.  Вратарь — не тот, кто стоит на воротах вообще,  вратарем мы называем человека, КОГДА он стоит на воротах.   «Субъект» точно как вратарь. Субьект — тот, кто действует, так? Нет. Субъект — тот кто действует, когда он действует (в момент действия).  Не стоящий сейчас на воротах — не вратарь, тот, кто в данный момент не действует — не субъект. Вывод : ни один человек не является субъектом по умолчанию, это не его качество. Любой человек может быть и субъектом, и объектом действия.

        Переходим к познанию.  На каком основании познание приравнивается к действию? Я не вижу оснований. Только по тому, что есть направленность? Возможно. Но направленность чего? Внимания. Причем речь здесь именно о восприятии, а не о познании. Познание есть результат обработки восприятий, представляет чисто внутриразумный акт. Если же говорить о воздействии в познании, то скорее воздействие идет на человека («субъекта»), чем наоборот. Например – при просмотре фильма. Не глаза воздействуют на экранное изображение. Если же нет действия, которое мы отмечаем, слова «субъект» и «объект» неприменимы. Направление внимания отмечать с помощью этих слов неправильно. Тут под субъектом обозначается «воспринимающий» а под объектом — «воспринимаемаемое». Далее понятия замещаются, что искажает смысл.

      Если нет оснований для введения «субъект» и «объект» в процессы  ощущения, восприятия, а тем более, познания, то нет и оснований для разговора об «объективном» и «субъективном». Ну ладно, примиримся (запомнив однако) с неуместностью понятий.  Что будет означать «субъективность познания»? Обычно понимают особенности восприятия данного субъекта (=человека).  Но это понимание не соответствует смыслу слова субъект! Возникает дополнительная путаница. Субъект — указание на воспринимающего, почему слово «субъективный» обозначает какие-то особенности? Субъективный — принадлежащий субъекту, свойственный субъекту.  Это свойство может быть присуще и другим, здесь это не имеет значения.  Таким образом, прилагательное образовано правильно, но значение вложено искусственно, вопреки обычному образованию значения прилагательных. Как если бы «красота» значило одно, а «красивый» – нечто не связанное с «красотой». Далее. Объект – то на что действуют. А объективный, как я уже заметил – истинный, не связанный с особенностями восприятия.  Почему тогда «объективный». Принадлежащий объекту – это нечто неясное, мы не знаем что это, при чем тут истинность? Мы говорим про результат восприятия – а значит объект тут непричем (хотя, напоминаю, в познании и нет объектов).  Восприятие всегда «субъективно», потому что его – по допущенной схеме – осуществляет субъект. «Объективность» просто неуместна в этом контексте.

       К чему же можно приложить категории, неверно названные «субъективный» и «объективный», вносящие путаницу? Только к знанию, высказыванию. Только в процессе коммуникации знание получает оформление, и мысль/чувство получают оформление. Высказывания похожи, но они существенно различаются. Есть знание, и есть мнение. Знание говорит о действительном, мнение – о «моих» мыслях, чувствах, взглядах, оценках.    Познание нельзя оторвать от человека, а вот знание, его продукт, интерсубъективно.    Знания можно передать, они сформулированы на языке, с использованием логики и опорой на общий людям опыт. Именно общность есть условие знания, тем самым любой разговор о его «субъективности», то есть вмешательстве личного элемента, устраняется. Знание может быть только «объективно». В 20 веке много вреда принесло смешение точки зрения наблюдателя в теории относительности – с субъективностью. Хотя здесь как раз последовательное онаучивание , установление точки зрения описания позволяет связать её с собственной, создать полностью  «объективное» описание.  Знания можно передать, они «объективны», но люди, хотящие внести смуту в разум, придумывают «субъективность». Хотя та есть свойство мнения – и там полностью уместна. Если я говорю – «я люблю груши», то это именно «субъективность», моё свойство, если уж это слово вообще применимо к чему-нибудь. Смешав познание и знание, знание и мнение, дали возможность дискредитировать знание путем преувеличения момента личного восприятия. Хотя в производстве, а особенно при передаче и повторном подтверждении знания этот элемент минимизируется.

      Если каждый говорил бы «субъективное» — понимание было бы невозможно. Даже мнение содержит только элемент особенностей восприятия данного человека. Обычно это не мешает его адекватно понимать.   Когда человек говорит о знании и о мнении, он говорит различно. «Я вижу яблоко» – не знание. Такое высказывание нельзя оспорить – оно говорит о восприятии, а не о яблоке. «на этом столе лежит яблоко»» – уже знание, подлежащее проверке и полностью лишенное «субъективности». Ошибка, когда человек путает эти две вещи, то есть произвольно переводит «я вижу яблоко» в « яблоко лежит на столе». Но это уже проблемы точности высказываний, а не «субъективности». 

Резюмирую:
1. Категории «субъект» и «объект» не могут быть привязаны к предметам.
2. При отсутствии действия выражения «субъект» и «объект» неуместны. Данные понятия не соответствуют гносеологической проблематике.
3. Субъективное – есть свойство субъекта, и не применимо ни к восприятию, ни к познанию.
4. Знание всегда независимо от специфики познающего. Тем самым не только слово «субъективное» неприменимо, но и любое понятие с тем же значением, которым бы мы захотели его заместить.

Думаю сказанного достаточно, чтобы отказаться от употребления «субъекта» и «объекта» в отношении познания и его продуктов. Тем более «субъективный» и «объективный». Прошу прощение за вынужденное многословие и за упрощение речи (адресован текст не только профессиональным философам).
 

Мышление и его расстройства (В.В. Дунаевский)

Мышление

Мышление является основным и специфическим для человека познавательным процессом, в ходе которого диалектически устанавливаются внутренние (семантические) связи, характеризующие структуру объектов реальной действительности, их отношения между собой и к субъекту познавательной деятельности. Мышление тесно связано с другим базисным познавательным процессом – процессом восприятия и необходимо возникло в результате его поступательного эволюционного развития. Борьба за существование, являющаяся основным механизмом видовой динамики, вынуждала в каждый момент конфликтного взаимодействия конкурирующих особей сначала к максимальному напряжению физических сил (стрессовой мобилизации) в интересах удовлетворения своих безусловных потребностей (пищевой, половой, самосохранения), обеспечивая тем самым выживание индивидуума и сохранение вида. На определенном этапе развития, когда чисто физические ресурсы были исчерпаны, более эффективным приспособительным механизмом стала возможность сначала обобщения на основе индивидуального опыта своеобразия проблемных ситуаций и их алгоритмического разрешения, а затем необходимость поиска новых нестандартных (творческих) решений.

Эти обстоятельства стали побудительным стимулом, обеспечивающим качественный скачок – переход от конкретно воспринимаемой сиюминутности бытия к аналитико-синтетической оценке прошлого опыта и прогнозированию своего поведения в будущем. Таким образом были расширены его временные границы и созданы предпосылки для интенсивного развития других психических функций (долговременная и кратковременная память, воображение, перспективное мышление и др. — то есть сознания и самосознания в широком смысле этого понятия). Параллельно и взаимозависимо с этими процессами возникли и развивались новые сугубо человеческие свойства – символика языка и речи, изобразительного искусства, зачатки религиозного чувства, научного сознания мира и своего места в нем.

Таким образом был осуществлен переход от системы представлений об окружающем мире, которая постепенно складывалась на основе его индивидуального и коллективного восприятия к системе понятий. Последняя отражала самые существенные, позволяющие сделать обобщения признаки явлений и предметов и складывалась в картину понимания окружающего мира. Символика языка как функция коммуникации из средства обозначения реальностей все больше превращалась в средство общения, обмена информацией, формирующее коллективное сознание популяции. Наряду с конкретными понятиями, описывающими отдельные предметы, явления (кошка, стол, пожар) возникли абстрактные, обобщающие конкретные реалии (животные, мебель, стихийные бедствия).

Способность формировать и усваивать смысловые, родообразующие понятия возникает на определенном этапе исторического и онтогенетического развития психической деятельности и называется абстрактным мышлением. Неспособность оперировать абстрактными понятиями, субъективное, опирающееся на несущественные признаки мышление не раскрывает смысла явлений или приводит к противоречивому (алогичному) толкованию их сути. Это в свою очередь указывает либо на атавистическую задержку его развития, либо на наличие психического расстройства.

Мышление нормальных людей организует картины окружающего и внутреннего мира на основе анализа причинно-следственных отношений, подвергая его результаты проверке опытом, и рано или поздно оказывается в состоянии выявить внутренние связи объектов и явлений.

Творческое, или так называемое диалектическое, мышление, являющееся основой профессионально-клинического, как наиболее продуктивная форма опирается на анализ и синтез. Анализ предполагает выяснение того, чем данный объект, предмет, явление в силу своих индивидуальных особенностей отличается от других, внешне похожих. Для того, чтобы это установить, необходимо изучить его структурно-динамическое своеобразие. Применительно к больному это означает необходимость исследования исключительности личностной феноменологии, включая изучение биологического, психического и социального статусов.

Синтез, напротив, означает стремление установить внутренние связи внешне непохожих объектов, что невозможно ни на уровне восприятия, ни на уровне конкретного формального мышления. Иногда эта связь представлена лишь одной характеристикой, которая, тем не менее, является фундаментальной. Если верить преданию, то закон всемирного тяготения открылся Ньютону в тот момент, когда ему на голову упало яблоко. Восприятие внешних признаков указывает лишь на сходство форм. Понимание внутренних связей позволяет рассмотреть в одном ряду совершенно разные объекты, обладающие лишь одним общим качеством – массой. Человеческий разум благодаря этому свойству способен также к экстраполяции известной внутренней связи за пределы опытного восприятия пространства и времени, что делает его возможности практически безграничными. Так происходит осознание человеком законов, управляющих миром, и постоянный пересмотр уже имеющихся представлений.

Так называемое формальное мышление, являющееся атавистическим или имеющее болезненные причины, идет по пути аналогий, которые устанавливаются по признакам внешнего сходства, и уже поэтому не может быть творчески продуктивным. В медицине оно называется фельдшерским, но отнюдь не является прерогативой фельдшеров. Мыслящий подобным образом врач, завершая специальное образование, имеет канонизированные представления о реестре существующих, по его мнению, форм болезней в их описательных характеристиках с соответствующим алгоритмом последующих действий. Диагностическая задача решается чаще всего на основе формальной калькуляции симптомов с отнесением их массива к известной нозологической матрице. Происходит это по принципу ответа на вопрос: на кого больше похожа летучая мышь – на птицу или на бабочку? На самом деле на лошадь (и то, и другое – млекопитающие). Познавательная деятельность, организованная подобным образом, способна лишь клишировать стандартные ситуации в рамках решения самых простых задач. Она нуждается в руководстве, контроле и может быть приемлемой только у претендующих на роль исполнителя.

Расстройства мышления выявляются либо при помощи тестовых процедур (патопсихологически), либо на основе клинического метода при анализе речевой и письменной продукции обследуемого.

Выделяют формальные расстройства мышления (расстройства ассоциативного процесса) и так называемые патологические идеи.

Расстройства мышления по форме (расстройства ассоциативного процесса)

Эта рубрика включает ряд нарушений способа мышления по форме: изменение его темпа, подвижности, стройности, целенаправленности.

Нарушения темпа мышления

Болезненно ускоренное мышление. Характеризуется увеличением речевой продукции в единицу времени. В основе лежит ускорение течения ассоциативного процесса. Течение мысли обусловливается внешними ассоциациями, каждая из которых является толчком для новой тематики рассуждений. Ускоренный характер мышления приводит к поверхностным, поспешным суждениям и умозаключениям. Больные говорят торопливо, без пауз, отдельные части фразы связаны между собой поверхностными ассоциациями. Речь приобретает характер «телеграфного стиля» (больные пропускают союзы, междометия, «проглатывают» предлоги, приставки, окончания). «Скачка идей» — крайняя степень ускоренного мышления.

Болезненно ускоренное мышление наблюдается при маниакальном синдроме, эйфорических состояниях.

Болезненно замедленное мышление. В отношении темпа представляет собой противоположность предыдущего расстройства. Часто сочетается с гиподинамией, гипотимией, гипомнезией. Выражается в речевой заторможенности, застреваемости. Ассоциации бедны, переключаемость затруднена. Больные в своем мышлении не в состоянии охватить широкий круг вопросов. Немногочисленные умозаключения образуются с трудом. Больные редко проявляют речевую активность спонтанно, их ответы обычно немногословны, односложны. Иногда контакт вообще не удается установить. Это расстройство наблюдается при депрессиях любого происхождения, при травматическом поражении головного мозга, органических, инфекционных заболеваниях, эпилепсии.

Нарушения стройности мышления

Разорванное мышление характеризуется отсутствием в речи больных логических согласований между словами, грамматические связи при этом могут быть сохранены. Тем не менее речь больного может быть совершенно непонятной, лишенной всякого смысла, например: «Кто может выделить временное расхождение относительности понятий, включенных в структуру миробытия» и т.п.

При бессвязном мышлении отсутствуют не только логические, но и грамматические связи между словами. Речь больных превращается в набор отдельных слов или даже звуков: «возьму… сама попаду…день-пень… ах-ха-ха… лень» и т.п. Это расстройство мышления встречается при шизофрении, экзогенно-органических психозах, сопровождающихся аментивным помрачением сознания.

Нарушение целенаправленности мышления

Резонерство (бесплодное мудрствование, рассуждательство). Мышление с преобладанием пространных, отвлеченных, туманных, часто малосодержательных рассуждений на общие темы, по поводу общеизвестных истин, например, на вопрос врача «как вы себя чувствуете?» долго рассуждают о пользе питания, отдыха, витаминов. Этот вид мышления чаще всего встречается при шизофрении.

Аутистическое мышление (от слова аутос – сам) – мышление, оторванное от реальности, противоречащее реальности, не соответствующее реальности и не корригирующееся реальностью. Больные теряют связи с действительностью, погружаются в мир собственных причудливых переживаний, представлений, фантазий, непонятных окружающим. Аутистическое мышление относится к основным симптомам шизофрении, но может встречаться и при других заболеваниях и патологических состояниях: шизоидная психопатия, шизотипические расстройства.

Символическое мышление. Мышление, при котором обычным, общеупотребимым словам придается особый, отвлеченный, понятный лишь самому больному смысл. При этом слова и понятия часто заменяются символами или новыми словами (неологизмами), больные разрабатывают собственные языковые системы. Примеры неологизмов: «зеркаластр, пенснэхо, электрическая эксквозочка». Этот вид мышления встречается при шизофрении.

Патологическая обстоятельность (детализированность, вязкость, инертность, тугоподвижнгость, торпидность мышления). Характеризуется склонностью к детализации, застреванию на частностях, «топтанием на месте», неспособностью отделить главное от второстепенного, существенное от несущественного. Переход от одного круга представлений к другому (переключение) затруднен. Прервать речь больных и направить в нужное русло очень трудно. Это разновидность мышления чаще всего встречается у больных эпилепсией, при органических заболеваниях головного мозга.

Персеверация мышления. Характеризуется повторением одних и тех же слов, фраз, в связи с выраженным затруднением переключаемости ассоциативного процесса и доминированием какой-либо одной мысли, представления. Это расстройство встречается при эпилепсии, органических заболеваниях головного мозга, у депрессивных больных.

Расстройства мышления по содержанию

Включают в себя бредовые, сверхценные и навязчивые идеи.

Бредовые идеи.

Представляют собой ложные, ошибочные суждения (умозаключения), возникшие на болезненной основе и недоступные критике и коррекции. Заблуждающегося, но здорового человека рано или поздно можно либо разубедить, либо он сам поймет ошибочность своих взглядов. Бред же, являясь одним из проявлений расстройства психической деятельности в целом, может быть устранен только посредством специального лечения. По психопатологическим механизмам бредовые идеи делятся на первичные и вторичные.

Первичный бред, или бред толкования, интерпретации вытекает непосредственно из расстройств мышления и сводится к установлению неправильных связей, неправильному пониманию взаимоотношений между реальными объектами. Восприятие здесь обычно не страдает. Изолированно первичные бредовые идеи наблюдаются при сравнительно легких психических заболеваниях. Болезненной основой здесь чаще всего является патологический характер или личностные изменения.

Вторичный, или чувственный бред представляет собой производное от других первичных психопатологических расстройств (восприятия, памяти, эмоций, сознания). Выделяют галлюцинаторный, маниакальный, депрессивный, конфабуляторный, образный бред. Из сказанного следует, что вторичный бред возникает на более глубоком уровне расстройства психической деятельности. Этот уровень или «регистр», как и генетически связанный с ним бред, называют параноидным (в отличии от первичного – паранойяльного).

По содержанию (по теме бреда) все бредовые идеи можно разделить на три основные группы: преследования, величия и самоуничижения.

К группе идей преследования относятся бред отравления, отношения, воздействия, собственно преследования, «любовного очарования».

Бредовые идеи величия также разнообразны по содержанию: бред изобретательства, реформаторства, богатства, высокого происхождения, бред величия.

К бредовым идеям самоуничижения (депрессивный бред) относят бред самообвинения, самоуничижения, греховности, виновности.

Депрессивные фабулы обычно сопровождаются подавленностью и предъявляются астенично. Параноидный бред может быть как астеничным, так и стеничным («преследуемый преследователь»).

Бредовые синдромы

Паранойяльный синдром характеризуется систематизированным бредом отношения, ревности, изобретательства. Суждения и умозаключения больных внешне производят впечатление вполне логичных, однако они исходят из неверных посылок и ведут к неверным выводам. Этот бред тесно связан с жизненной ситуацией, личностью больного, либо измененной психическим заболеванием, либо являющейся патологической от самого рождения. Галлюцинации обычно отсутствуют. Поведение больных с паранойяльным бредом характеризуется сутяжничеством, кверулянтскими тенденциями, иногда агрессивностью. Наиболее часто этот синдром наблюдается при алкогольных, пресенильных психозах, а также при шизофрении и психопатиях.

Параноидный синдром. Характеризуется вторичным бредом. К группе параноидных синдромов относятся галлюцинаторно-бредовой, депрессивно-бредовой, кататоно-бредовой и некоторые другие синдромы. Параноидные синдромы встречаются как при экзогенных, так и при эндогенных психозах.

При шизофрении часто наблюдается один из наиболее типичных вариантов галлюцинаторно-параноидного синдрома – синдром Кандинского-Клерамбо, который складывается из следующих симптомов: псевдогаллюцинации, психические автоматизмы, бредовые идеи воздействия. Автоматизмами называют явление утраты чувства принадлежности самому себе мыслей, эмоциональных переживаний, действий. По этой причине психические акции больных субъективно воспринимаются как автоматические. Г. Клерамбо (1920) описал три вида автоматизмов:

1. Идеаторный (ассоциативный) автоматизм проявляется в чувстве построннего вмешательства в течение мыслей, их вкладывание или отнятие, обрывы (шперрунги) или наплывы (ментизм), ощущение, что мысли больного становятся известны окружающим (симптом открытости), «эхо мыслей», насильственная внутренняя речь, вербальные псевдогаллюцинации, воспринимаемые как ощущение передачи мыслей на расстояние.

2. Сенсорный (сенестопатический, чувственный) автоматизм. Для него характерно восприятие различных неприятных ощущений в теле (сенестопатии), чувство жжения, скручивания, боли, полового возбуждения в качестве сделанных, специально вызванных. Вкусовые и обонятельные псевдогаллюцинации могут рассматриваться в качестве вариантов этого автоматизма.

3. Моторный (кинэстетический, двигательный) автоматизм проявляется ощущением вынужденности некоторых действий, поступков больного, которые совершаются помимо его воли или вызваны воздействием извне. При этом больные часто испытывают мучительное чувство физической несвободы, называя себя «роботами, фантомами, марионетками, автоматами» и т.д. (чувство овладения).

Объяснение подобных внутренних переживаний при помощи воздействия гипнозом, космическими лучами или различных технических средств называется бредом воздействия и иногда носит достаточно нелепый (аутистический) характер. Аффективные расстройства при этом чаще всего представлены чувством тревоги, напряженности, в острых случаях – страха смерти.

Парафренный синдром. Характеризуется сочетанием фантастических, нелепых идей величия с экспансивным аффектом, явлениями психического автоматизма, бредом воздействия и псевдогаллюцинациями. Иногда бредовые высказывания больных имеют в качестве основы фантастические, вымышленные воспоминания (конфабуляторный бред). При параноидной шизофрении парафренный синдром является заключительным этапом течения психоза.

Помимо описанных выше хронических бредовых синдромов в клинической практике встречаются остро развивающиеся бредовые состояния, имеющие лучший прогноз (острая паранойя, острый параноид, острая парафрения). Они характеризуются выраженностью эмоциональных расстройств, низкой степенью систематизации бредовых идей, динамизмом клинической картины и соответствуют понятию острого чувственного бреда. На высоте этих состояний могут наблюдаться признаки грубой дезорганизации психической деятельности в целом, в том числе признаки нарушения сознания (онейроидный синдром).

Острый чувственный бред также может быть представлен синдромом Капгра (Капгра Ж., 1923), включающим помимо тревоги и идей инсценировки симптом двойников. При симптоме отрицательного двойника больной утверждает, что близкий человек, например, мать или отец, не является таковым, а представляет собой подставную фигуру, загримированную под его родителей. Симптом положительного двойника заключается в убеждении, что незнакомые лица, специально изменившие свой облик, представляются больному в качестве близких людей.

Синдром Котара (нигилистический бред, бред отрицания), (Котар Ж., 1880) выражается в ошибочных умозаключениях мегаломанического, ипохондрического характера по поводу своего здоровья. Больные убеждены в наличии у них тяжелого, смертельного заболевания (сифилиса, рака), «воспаления всех внутренностей», говорят о поражении отдельных органов или частей тела («сердце перестало работать, сгустилась кровь, кишечник сгнил, пища не перерабатывается и из желудка поступает через легкие в мозг» и т.п.). Иногда они утверждают, что умерли, превратились в гниющий труп, погибли.

Сверхценные идеи

Сверхценные идеи – суждения, возникающие на основе реальных фактов, которые эмоционально переоцениваются, гиперболизируются и занимают в сознании больных неоправданно большое место, вытесняя конкурирующие представления. Таким образом, на высоте этого процесса при сверхценных идеях, также как и при бреде, исчезает критика, что позволяет отнести их к разряду патологических.

Умозаключения возникают как на основе логической переработки понятий, представлений (рационально), так и с участием эмоций, организующих и направляющих не только сам процесс мышления, но оценивающих его результат. Для личностей художественного типа последнее может иметь решающее значение по принципу: «если нельзя, но очень хочется, то можно». Сбалансированное взаимодействие рациональной и эмоциональной составляющих называется аффективной координацией мышления. Наблюдающиеся при различных заболеваниях и аномалиях эмоциональные расстройства вызывают ее нарушения. Сверхценные идеи являются частным случаем неадекватно избыточного насыщения аффектом какой-либо отдельной группы представлений, лишающего конкурентоспособности все прочие. Этот психопатологический механизм называется механизмом кататимии. Вполне понятно, что возникающие подобным образом патологические идеи могут иметь не только личностную, болезненную, ситуационную обусловленность, но и содержательно связаны с жизненными темами, вызывающими наибольший эмоциональный резонанс.

Этими темами чаще всего являются любовь и ревность, значимость собственной деятельности и отношение окружающих, собственное благополучие, здоровье и угроза потери того и другого.

Чаще всего сверхценные идеи возникают в ситуации конфликта у психопатических личностей, в дебютных проявлениях экзогенно-органических и эндогенных заболеваниях, а также в случаях их легкого течения.

При отсутствии стойкой дезорганизации эмоционального фона они могут иметь транзиторный характер и при его упорядочивании сопровождаться критическим отношением. Стабилизация аффективных расстройств в процессе развития психического заболевания или хронизации конфликта у аномальных личностей приводит к стойкому снижению критического отношения, что некоторые авторы (А.Б. Смулевич) предлагают называть «сверхценным бредом».

Навязчивые идеи

Навязчивые идеи, или обсессии, — это возникающие спонтанно патологические идеи, носящие навязчивый характер, к которым всегда имеется критическое отношение. Субъективно они воспринимаются как болезненные и в этом смысле являются «инородными телами» психической жизни. Чаще всего навязчивые мысли наблюдаются при заболеваниях невротического круга, однако могут встречаться и у практически здоровых людей с тревожно-мнительным характером, ригидностью психических процессов. В этих случаях они, как правило, нестойкие и не причиняют значительного беспокойства. При психическом заболевании, напротив, концентрируя на себе и на борьбу с ними всю активность больного, переживаются как крайне тягостные и мучительные. В зависимости от степени эмоциональной насыщенности, во-первых, выделяют отвлеченные (абстрактные) навязчивости. Они могут быть представлены навязчивым мудрствованием («мыслительная жвачка»), навязчивым счетом (арифмомания).

К эмоционально насыщенным навязчивостям относятся навязчивые сомнения и контрастные навязчивости. При них больные могут многократно возвращаться домой, испытывая тревожные сомнения, закрыли ли они дверь, выключили ли газ, утюг и т.п. При этом они прекрасно понимают нелепость своих переживаний, но не в силах перебороть возникающие вновь и вновь сомнения. При контрастных навязчивостях больные охвачены страхом совершить что-то недопустимое, аморальное, противозаконное. Несмотря на всю тягостность этих переживаний, больные никогда не пытаются реализовать возникшие побуждения.

Навязчивые идеи, как правило, представляют собой идеаторный компонент навязчивых состояний и редко встречаются в чистом виде. В структуре их также имеют место эмоциональная составляющая (навязчивые страхи – фобии), навязчивые влечения – компульсии, моторные расстройства – навязчивые действия, ритуалы. В наиболее полном виде эти нарушения представлены в рамках обсессивно-фобического синдрома. Навязчивые страхи (фобии) могут иметь различное содержание. При неврозах они чаще всего носят понятный характер, тесно связанный с ситуацией реальной жизни больного: страхи загрязнения и заражения (мизофобия), закрытых помещений (клаустрофобия), толпы и открытых пространств (агорафобия), смерти (танатофобия). Чаще всего встречаются навязчивые страхи возникновения тяжелого заболевания (нозофобия), особенно в случаях, спровоцированных психогенно: кардиофобия, канцерофобия, сифилофобия, спидофобия.

При шизофрении навязчивые переживания чаще имеют нелепое, непонятное, оторванное от жизни содержание – например, мысли о том, что в употребляемой пище могут присутствовать трупный яд, иголки, булавки; домашние насекомые могут заползти в ухо, нос, проникнуть в мозг и т.п.

Тревожно-напряженный аффект в этих случаях довольно часто послабляется ритуалами – своеобразными символическими защитными действиями, нелепость которых больные также могут понимать, однако их выполнение приносит больным облегчение. Например, чтобы отвлечь себя от навязчивых мыслей о заражении, больные моют руки определенное количество раз, используя при этом мыло определенного цвета. Для подавления клаустрофобических мыслей перед тем, как войти в лифт, трижды оборачиваются вокруг своей оси. Подобные действия больные вынуждены повторять по многу раз при всем понимании их бессмысленности.

Чаще всего обсессивно-фобический синдром наблюдается при неврозе навязчивых состояний. Он также может встречаться в рамках эндогенных психозов, например, при неврозоподобных дебютах шизофрении, а также при конституциональных аномалиях (психастении).

Одним из вариантов обсессивно-фобического синдрома является дисморфофобический (дисморфоманический) синдром. При этом переживания больного сосредоточены на наличии либо мнимого, либо реально существующего физического недостатка или уродства. Они могут носить как характер навязчивых страхов, так и сверхценных мыслей со снижением или отсутствием критического отношения, напряженным аффектом, вторичными идеями отношения, неправильным поведением. В этих случаях больные пытаются самостоятельно устранить имеющиеся недостатки, например, избавиться от веснушек при помощи кислоты, бороться с излишней полнотой, прибегая к изнурительному голоданию, или обращаются к специалистам с целью хирургического устранения имеющегося, по их мнению, уродства.

Синдром дисморфомании может наблюдаться у аномальных личностей в подростковом и юношеском возрасте, чаще у девушек. Также у них часто встречаются близкие к этому синдромы – синдром нервной анорексии и ипохондрический. Бредовой вариант синдрома дисмофомании наиболее типичен для дебютных проявлений параноидной шизофрении.

Глава 1. Субъективность и объективность. Самопознание и Субъективная психология

Глава 1. Субъективность и объективность

Пора подвести некоторые итоги. С разгромом Института экспериментальной психологии Челпанова заканчивается история Субъективной психологии во всем мире. Примерно к этому времени уходят все ее носители. Новое поколение психологов живет совсем другими интересами, хотя точнее было бы сказать, живет с совсем другим мировоззрением.

Справедливости ради надо отметить, что гибель Субъективной психологии, хотя подчас и выглядела убийством, на самом деле была естественной смертью, лишь подталкиваемой молодой порослью, которой эта старая развалина загораживала дорогу.

Та же справедливость требует сделать еще два замечания. Первое — в Субъективной психологии были внутренние пороки, которые делали ее смерть неизбежной. Второе — после того, как закончилась борьба, даже Советская психология заняла более мягкое отношение к тому, на чем стояли субъективисты. В частности, если отбросить крайне воинствующих материалистов, так сказать, мягкая школа психологии, созданная Рубинштейном, постаралась отрешиться от политического ослепления и включить в свой инструментарий наиболее бесспорные находки Субъективной психологии.

Обо всем этом стоит сказать несколько слов подробнее. Что я считаю пороками Субъективной психологии? Об одном я уже говорил. Это утеря собственного предмета исследования и гонка за чужим. Думаю, это понятно. Второй порок — это сам субъективизм в худшем смысле этого слова. Это надо пояснить, и я воспользуюсь размышлением профессионального философа, чьи взгляды на науку мне близки.

В. А. Лекторский в рамках международного исследовательского проекта «Научные и вненаучные формы мышления» писал про самую суть научного способа думать:

«Позиция недоверия ко всему естественно данному и соответственно доверия лишь к тому, что сознательно контролируется, доведенная до своего логического конца, приводит Декарта к радикальному сомнению в существовании всего, кроме самого сомневающегося и сознающего субъекта. Если мир природы существует не сам по себе, а как бы лишь постольку, поскольку им можно овладеть, поставить под контроль, сделать продолжением и частью самого человека, то естественно поставить человека в центр всех происходящих природных процессов и одновременно вне их. В свою очередь, в самом человеке лишь сознание (то есть мышление у Декарта — А.Ш.) может рассматриваться не как нечто данное, а как постоянно воспроизводимое собственной деятельностью (и лишь постольку существующее).

Так появляются две взаимно связанные идеи: с одной стороны, идея о несомненной данности человеку мира его сознания и неочевидности существования мира внешних предметов (таким образом впервые выделяется сфера субъективного как резко противостоящая всему остальному) и, с другой стороны, идея о возможности и необходимости со стороны сознания контролировать его окружение».

(Лекторский, с. 52–53)

Каким-то образом из такого понимания субъективности вырастает научная метафизика. Метафизика в аристотелевском смысле — как то, что стоит за физикой. А стояли за физикой у Аристотеля способы рассуждать о физике, то есть о природе или о науке, если переводить это на современность. И уж если продолжать это расширение, то и Логика Аристотеля есть часть и даже основа метафизики, потому что она-то и оказалась теми правилами, которые предписывали, как вести подлинное научное рассуждение.

Но мы знаем, что логика не есть ни наука, ни даже правила — это искусственный язык. Как сейчас принято говорить, формальный язык.

Язык, составленный из определенных знаков или символов, которыми обозначались способы работы Логоса, то есть Разума. Иначе говоря, логика, в отличие от психологии, не была просто наукой, описывающей работу разума, она была записью представлений Аристотеля, а за ним других людей о том, как должен, по их представлениям, работать идеальный разум.

Думаю, что при таком определении становятся очевидными, самое малое, две уязвимости логики. Первая — это ее ограниченность. Ограниченность рамками «Идеальности», пусть и меняющимися в соответствии с представлениями разных эпох. Во-вторых — это зависимость от психологии. Странная зависимость, надо отметить.

Если вспомнить историю, то отцом подлинной психологии, точнее, психологического исследования устройства человеческого мышления и разума, был Сократ. Платон пересказал и описал его подход и тем стал творцом этой науки.

Честолюбивый ученик Платона хотел превзойти мастера во всем. «Платон мне друг, но истина дороже» — понимается сейчас как подход к жизни, к поиску истины, но изначально Аристотеля гораздо больше заботило превосходство над Платоном и Сократом. Вырвавшись из Академии, Аристотель постоянно покорял те же вершины, что и его учитель, но по другому склону и наделяя их своими именами. Платон описывает Сократическую беседу, Аристотель пишет трактат о Душе. Платон развивает Пифагорейский язык символов — математику. Аристотель пишет свой символический язык — Логику.

Логика должна была или погибнуть, став дисциплиной, зависимой от психологии, точнее, от психологического исследования подлинного устройства разума, или уничтожить психологию, чтобы никто не мог усомниться в ее верности. И она ее уничтожила на тысячелетия.

В итоге именно логический способ отторгать некие идеальные представления о том, как должно думать, и стал, по сути, научным методом рассуждать, проводя любые исследования во всех науках. Именно его и показывает Лекторский как субъективный, то есть обособленный в субъекте, отграниченный от связи с природой или действительным разумом.

И когда Конт и прочие позитивисты превращают слово «метафизика» в синоним пустой болтовни, они воюют именно с таким воплощением метафизической логики Аристотеля. Собственно говоря, отсюда рождается и требование Конта понять действительные или настоящие логические законы. Очарование слова «логика» было к тому времени так велико, что борцы с логикой боролись против логики с помощью логических же законов. Ясно, что понималась эта логика в бытовом смысле.

Естественно добавить, что и сегодня не многие борцы за логичность понимают, что же они в действительности имеют в виду. Ученым не часто свойственно задумываться о тех выражениях, которые они используют. Особенно о действенных выражениях.

Что же касается субъективной психологии, то, я думаю, мое рассуждение дает возможность заметить, что в ней присутствовало понятие «субъективность» не в одном значении. Первое — это собственно психологическое использование — означало возможность для «субъекта», то есть живого человека, пройти в изучении себя за то, что описал Аристотель или признали верными естественные науки. Пройти глубже. Это есть психология самонаблюдения.

Ну а второе — это субъективно-метафизический способ рассуждать, принятый во всех науках и той поры и сейчас. Парадоксальный способ, выливавшийся подчас в философские анекдоты, подобные попытке Гуссерля окончательно обособить философию от психологии, создав из нее строгую науку на основе чистого психологического рассуждения о том, что Я осознает как Я.

Я приведу крошечный кусочек из лекций «Основные проблемы феноменологии» Гуссерля 1910-11 годов, и вы, я думаю, «узнаете» это рассуждение строжайшего из философов, так оно похоже на те куски психологии самонаблюдения, что я выбирал из трудов субъективистов.

«Теперь мы обратимся к телу, пространственности и временности, его окружающим. Каждое я находит себя в качестве обладающего органическим телом. В свою очередь [само] тело не есть я, но пространственно-временная «вещь», вокруг которой группируется вещное окружение, уходящее в бесконечность. Соответственно, [само] я имеет ограниченное пространственно-временное окружение, которое оно непосредственно воспринимает, а также вспоминает в [модусе] непосредственного, ретенциального воспоминания. Но всякое я «знает», уверено в том, что установленное в непосредственном созерцании наличное окружение является только частью более общего окружения и что вещи продолжаются в бесконечном пространстве».

(Гуссерль Э., с. 194)

Это анекдот о борьбе Гуссерля с самонаблюдением и психологизмом. Но анекдоты науки необходимо понять, чтобы двигаться дальше. Я приведу еще одно глубокое наблюдение В. Лекторского, которое, по-моему, многое объясняет:

«Последняя идея (о контроле над всем — А.Ш.) связывается с представлениями о достижении человеческой свободы. Если свобода- не просто свобода выбора из уже существующих возможностей, а снятие зависимости от того, что внешне принуждает человека к тем или иным действиям, что диктует ему эти действия или даже порабощает его, то как способ достижения свободы понимается овладение окружением, начиная от природы, включая социальный мир и кончая телом самого человека и его стихийными эмоциональными состояниями (недаром в это (Декартовское — А.Ш.) время философы пишут много трактатов о борьбе со «страстями души «).

Овладение окружением, в свою очередь, расшифровывается как контроль и господство, а средством его реализации считается разум, научная рациональность и созданные на этой основе разнообразные инструментальные техники. При таком понимании овладение, контроль и господство над внешними силами выступают как их «рационализация» и «гуманизация» на научной основе».

(Лекторский, с. 53)

Это полностью объясняет метания Гуссерля и многих других творцов философии как чистой или строгой науки. Пафос их усилий — не впустить из действительного мира ничего, что может помешать ученому рассуждать. Звучит как порча чистоты или строгости рассуждения. А на самом деле — вносит новые данные, меняющие содержание или мерность знаков, которые составляют «логику» или «математику» философских рассуждений.

А психология всегда все портит в чистых рассуждениях, потому что она все время выкапывает новые данные о том, чему уже приписано строгое, часто почти математическое значение. Вот откуда длительная борьба философов с психологизмом.

«Но идея овладения и контроля простирается еще далее, теперь уже на само сознание. Истинная свобода предполагает контроль со стороны «Я» над всем, что от него отлично. В свою очередь, научное мышление возможно только тогда, когда контролируются те только внешние факторы, влияющие на ход эксперимента, но и сами операции познающего субъекта — как материально-экспериментальные, так и идеально-мыслительные.

Если я могу контролировать внешнее окружение с помощью разнообразных техник, то я могу контролировать и мое собственное сознание с помощью разного рода рефлексивных процедур.

Представление о возможности достижения полного самоконтроля над мыслительными операциями ведет к идее метода, с помощью которого можно беспрепятственно получать новые знания и производить все необходимые нам результаты действия».

(Лекторский, с. 53)

Вот это и была та «субъективность», из-за которой жизнь порвала Субъективную психологию на части. Еще как-то можно существовать с неверным представлением о мире, если замкнуться в своем мировоззрении, как в пузыре, и не впускать в него ничего инородного. Но усидеть сразу и в пузыре собственного жестко определенного мировоззрения, и на струе живого исследования действительности невозможно. Но этот трюк как раз и пытались проделать с Субъективной психологией.

На этом главу можно было бы и завершить. Но у меня остается еще один вопрос: что полезного мы можем извлечь из Субъективной психологии?

Поэтому я постараюсь разобраться, как же устроена эта ловушка научного способа рассуждать. Для этого я воспользуюсь некоторыми утверждениями нетрадиционного американского психолога, создателя квантовой психологии Роберта А. Уилсона.

Уилсон много размышлял о слабостях научного метода, сопоставляя физику с психологией. Опираясь на так называемую «Копенгагенскую интерпретацию» квантовой механики Нильса Бора, он заявил:

«Копенгагенская интерпретация имеет в виду не то, что «не существует» никакой «глубокой реальности», но лишь то, что научный метод никогда не сможет экспериментально установить или продемонстрировать такую «глубокую реальность», которая объясняет все другие (инструментальные) «реальности «».

(Уилсон, с. 30)

О чем это? О том, что наука, в первую очередь, занята описанием мира, во вторую — объяснением, а в третью — применением или использованием полученных знаний. Собирая множество данных наблюдений за действительностью, она все чаще не может объяснить их с помощью научной Картины мира. В итоге ученый-физик, к примеру, если он оказывается на переднем крае науки, психологически ощущает себя точно в пузыре с названием Вселенная.

По научному определению или, наоборот, по умолчанию Вселенная — это весь мир, это вообще все, что есть, за исключением того, что уже ушло в прошлое. Но в русском языке слово Вселенная имеет другое значение. Иногда оно звучало как Поселенная. Иначе говоря, это место нашего вселения, а значит, за ее пределами что-то еще есть. И не просто что-то, а возможно, как раз самое главное, то, что правит нашим миром и нами, — именно там. И оттуда приходят в наш мир какие-то воздействия, которые только и есть единственное настоящее в нашем мире, потому что на них, как на основе, все и держится.

Так вот, если вглядеться в состояние ученого на пограничье, то эта картина начинает работать. Он знает, что Вселенная и есть единственный истинный мир. Знать это — первейшее условие, которое предписывается научным мировоззрением каждому своему члену, чтобы отличать своих, ученых, от членов религиозного сообщества.

Далее, он точно так же знает, что научное мировоззрение верно, а научная Картина мира описывает всю Вселенную. Он понимает, что Картина эта не полна, но принципиально она Образ всей Вселенной. Можно сказать, что она не полна количественно, но качественно все, что есть в обозримой человеческим умом Вселенной, названо, и его осталось только изучить, понять и использовать.

И вдруг среди полученных в исследованиях данных попадаются такие, которые никак не объясняются, исходя из тех законов, что составляют основу научной Картины мира. И такие данные поступают не однажды, они приходят с определенной периодичностью, так что не позволяют себя просто забыть в дальнем углу одного из ящиков рабочего стола.

И вот в сознании ученого начинаются изменения. Он по-прежнему убежден, что научный подход и научный метод верны, но при этом не может удержаться и не позволить своему сознанию расслаиваться. А сознание, против его воли или, точнее, совершенно независимо от его воли или желания, отражает все. И в этом отражении появляется ощущение, что ум ученого по-прежнему объемлет всю Вселенную, как некий пузырь, и внутри него все верно, но снаружи постоянно вплывают внутрь какие-то проблески неведомого, а точнее, того, что окружает пузырь.

При этом пузырь еще и ощущается темным. Ведь в научной Картине мира края Вселенной — это космическая тьма, в которой сверкают редкие звезды и галактики. А может и вообще ничего не сверкает, если Вселенная расширяется в куда-то, которого нет.

Соответственно, то, что врывается в тьму или прорывается сквозь тьму вселенной к нашему наблюдению, воспринимается как вспышки, то есть признаки какого-то света, который окружает наш темный мешок.

Это должно очень расстраивать правоверного ученого. Именно тогда он начинает понимать, что что-то не так с научным методом, и использует выражение «глубокая реальность». Как это увязывается с психологией?

«Этот отказ говорить о «глубокой реальности » чем-то напоминает «принцип неопределенности » Гейзенберга, который в одной из формулировок утверждает, что невозможно одновременно измерить инерцию и скорость одной и той же частицы.

Напоминает это и эйнштейновский «принцип относительности», который утверждает, что невозможно узнать «истинную» длину прута, но лишь различные длины (множественные), измеренные различными инструментами в различных инерционных системах наблюдателями, которые могут находиться в одной инерционной системе с прутом или измерить его из перспективы другой инерционной системы. <…>

Нечто подобное продемонстрировал Эймс в области психологии восприятия: мы не воспринимаем «реальность», но лишь принимаем сигналы из окружающей среды, которые мы организуем в форме предположений — причем так быстро, что даже не замечаем, что это предположения» (Там же, с. 31–32).

По сути, это психологическое наблюдение Эймса есть современное прочтение предположения Беркли, что мы настолько не в состоянии воспринимать окружающий мир, что можно считать, что его для нас нет совсем. А живем мы внутри некоего воображаемого мира, который с настоящим может не иметь ничего общего.

Как вы понимаете, все это ставит принципиальнейшие вопросы о том, что же такое восприятие и наблюдение.

Уилсон приводит прекрасный пример недееспособности научного метода, который я не могу не использовать:

«Вот простейший пример: я даю химику или физику книгу стихов. После исследования ученый сообщает, что книга весит X кг, и имеет Уем в толщину, текст напечатан краской, имеющей такую-то химическую формулу, а в переплете использован клей, имеющий другую химическую формулу. И так далее.

Но научное исследование не может ответить на вопрос: «Являются ли стихи хорошими?»» (Там же, с. 32).

Не думайте, что это пошлый пример, созданный, чтобы как-то уесть науку. Уилсон не договаривает одну из важнейших вещей: наука гордится своей способностью приносить пользу и извлекать выгоду из того, что исследует. Именно этим она победила человечество. Но при этом вопрос о том, будут ли люди покупать книгу, зависит как раз от вопроса, на который наука в принципе не знает, как отвечать. Заметьте, даже не «что», а именно «как», настолько это не укладывается в научный метод.

А между тем любой человек в состоянии сделать такую оценку книги и делает ее тем, что покупает или не покупает эти стихи.

Кстати, я мог бы еще усилить пример Уилсона тем, что взял бы не физика, а психолога, который, как кажется, единственный из ученых должен бы иметь ответ на такой вопрос. Но я даже не буду напрягать воображение, ища возможные ответы психолога. Поработайте сами, возьмите психологические словари и учебники и посмотрите, что психологи об этом думают.

Что же касается Уилсона, то он опускает все подобные усиления, потому что завершает свое рассуждение гораздо более важным и значимым наблюдением:

«Наука вообще не может отвечать ни на какие вопросы, содержащие в себе слово «является», но пока что еще не все ученые это осознают» (Там же, с. 32).

Это очень, очень важное наблюдение. Именно оно объясняет вывод Уилсона:

«Итак, утверждение «мы не можем найти (или показать другим) одну-единственную глубокую реальность, которая бы объяснила все многочисленные относительные реальности, измеряемые при помощи наших инструментов (и при помощи нашей нервной системы, того инструмента, который интерпретирует все остальные инструменты)», — это вовсе не то же самое, что утверждение «не существует никакой глубокой реальности».

Наша неспособность найти одну глубокую реальность — это зафиксированный факт научной методологии и человеческой нейро-логии, а вот утверждение «не существует никакой глубокой реальности » предлагает нам метафизическое мнение о чем-то таком, что мы не можем научно проверить или на опыте пережить» (Там же, с. 32–33).

Как вы видите, использование Уилсоном термина «метафизическое мнение» можно понять только исходя из того представления о метафизике как искусственном символическом языке научных рассуждений, что я постарался создать чуть раньше.

Метафизическая логика научного метода — это пузырь, висящий внутри какого-то психологического пространства, в котором скрыты истинные законы нашего разума. Но все попытки этого пространства прорваться внутрь способа рассуждать строго и чисто и сказать ученым, что в действительности и жизнь и даже их собственный разум могут совсем не соответствовать их представлениям, никак не проникают внутрь научной самоуверенности. Ну, разве что редкими вспышками света во Вселенской тьме.

Наблюдение же Уилсона, что наука вообще не переваривает вопросов, содержащих в себе слово «является», в сущности, есть лишь иной способ высказать мысль, что научный способ мыслить не впускает в себя «глубокую реальность» или действительность.

Чтобы это стало очевидно, просто вглядитесь в слово. «Является» в русском языке означает «являет себя». Являть себя может только нечто, что недоступно прямому восприятию, не явлено. Когда психолог, описывая свой предмет, говорит о явлениях сознания, он никогда не подразумевает, что это сознание являет себя. Это особенно заметно, когда он говорит о душевных явлениях, при этом однозначно утверждая, что души не существует. Мы с вами видели немало примеров такого неосознанного словоупотребления даже у психологов-субъективистов.

Уилсон, бесспорно, прав, что понятие «является» недоступно ученым, даже тем, кто его употребляет. Для того, чтобы оно стало доступно, нужно иметь иной Образ мира, чем Научная картина. Нужно иметь образ, в котором однозначно признается, что в нашем мире есть нечто, что недоступно приборам и нервной системе для прямого наблюдения, и что мы можем наблюдать только через его явления или проявления в материальном содержании Вселенной.

Я не говорю, что это Бог или Дух, или нечто подобное. Я говорю всего лишь о том, что научный метод, по крайней мере, в психологии, должен быть изменен за счет расширения лежащего в его основе Образа мира.

И я это говорю не потому, что знаю какой-то ответ или чтобы навязать свое мнение.

Я это говорю потому, что мой опыт, моя многолетняя прикладная работа с особыми состояниями сознания мне показывают: у психологии не хватает ни инструментов, ни понимания для того, чтобы мне помочь. А заодно и тем, кому пытался помогать я.

Единственная надежда, которая еще остается у меня, что у нее хватит желания для подобной работы над собой. Но это очень личный вопрос для психологов, а не для сообщества — что ты хочешь?

Мы рабы своих желаний и будем делать только то, что хотим. А дела покажут, что хотят психологи. Да и вообще, какое мне дело до психологов?! Жизнь так коротка! Главное, что хочу я!

Субъективное и объективное мышление в дизайне продукта | Автор: Шон младший

Как дизайнеру принимать более обоснованные решения о продукте.

Фото Бонневаль Себастьян • https://unsplash.com/@gentlestache

Вы когда-нибудь получали отзывы вроде «Давайте сделаем этот экран более захватывающим»? Вы когда-нибудь пытались убедить менеджера по продукту или команду инженеров, почему именно ваш рекомендуемый вариант дизайна должен быть отправлен? Если да, то вы попали в нужное место.Если нет, то эта статья по-прежнему ценится для вас. Определяющим навыком великого дизайнера является их способность балансировать субъективное и объективное мышление при принятии решений о дизайне и продукте. В этой статье я собираюсь определить обе модели мышления и то, как вы можете сразу использовать их в повседневном рабочем процессе.

В дизайне продукта объективное мышление основывается на наборе логических и целенаправленных стандартов. Они беспристрастны и могут быть проверены как истинные или ложные. Объективное мышление может проявляться в форме целей продукта или гипотезы.Например, новая функция Airbnb может считаться успешной, если она увеличивает количество бронирований на 2% в конкретный месяц. Здесь есть четкая цель и KPI (ключевые показатели эффективности), которые можно проверить, чтобы подтвердить или дискредитировать успех продукта. Именно так сегодня работают многие технологические компании и стартапы, основанные исключительно на объективном мышлении.

Объективное мышление — основа хорошего продукта. Когда мы можем определить проблему и решение, которое объективно решает эту проблему, это обычно успешный продукт.

• Ставьте объективные цели исследования пользователей. Существует два основных типа пользовательских исследований: качественные и количественные. При работе с качественными данными такие методы, как интервью с пользователями в сочетании с кодированием заметок и их кластеризацией, могут помочь команде установить объективные и конкретные связи между множеством различных групп людей. При работе с количественными данными можно использовать программное обеспечение для аналитики, чтобы показать конкретные тенденции, на основе которых могут быть сформированы объективные цели для продукта или которые можно решить.Вот отличный источник понимания хороших методов исследования UX.
• Ставьте четкие бизнес-цели. Silicon Valley Product Group имеет pdf-файл под названием «Как написать хороший PRD», в котором указан ряд критериев, которым соответствует хороший PRD (документ с требованиями к продукту). Когда дело доходит до постановки четких бизнес-целей, я бы рекомендовал сосредоточиться на разделе под названием , выпуск , критерии , в котором особое внимание уделяется производительности, масштабируемости, надежности, удобству использования, возможности поддержки и локализации.При создании и оценке того, какие бизнес-цели необходимо выполнить, этот критерий учитывает не только то, как успешно создавать и запускать эти продукты, но и поддерживать их на рынке.
• Поймите, какие передовые методы проектирования следует использовать для оценки вашего продукта. Есть много ценных ресурсов доступности, которые используют очень немногие команды разработчиков, руководства по конкретным платформам, такие как рекомендации Apple по человеческому интерфейсу iOS и другие современные стандарты, которые могут помочь вам объективно определить, успешно ли выполняет продукт то, что ему нужно в конкретный момент. путешествия пользователя.Если пользователь не может прочитать информацию на экране из-за проблемы с контрастностью, не имеет значения, что информация была там с самого начала.

В дизайне продукта субъективное мышление основывается исключительно на индивидуальной точке зрения, чувствах и мыслях о продукте. Он полностью основан на убеждениях человека и может отражать, а может и не отражать убеждения других. Субъективное мышление может отвергать факты, чтобы согласовать их с личным мнением. Например, одному дизайнеру может казаться, что анимация создает восхитительный момент для пользователя, в то время как другому может показаться, что анимация непонятна.У обоих дизайнеров есть веские причины так думать. Их индивидуальный карьерный опыт формирует эти взгляды.

Может показаться, что субъективному мышлению нет места в дизайне продукта. Что-то чисто субъективное — это искусство. Фон, из которого пришли многие дизайнеры. Этот фон, однако, основан на конкретных принципах и элементах, которые при достаточной практике могут стать интуитивно понятными и привычными для дизайнера продукта. Такие принципы, как пропорция, баланс, контраст, ритм и многие другие, находят свое место в дизайне продукта.

• Понять эмоции. Визуальные эффекты влияют на наши эмоции, которые влияют на принимаемые нами решения. Поймите психологию цветов, привязки и настройки, а также то, как эти и многие другие принципы могут изменить поведение тех, кто использует ваш продукт.
• Внесите в продукт эмоции и ценности. Реклама Apple Think Different — один из моих любимых примеров. Хотя маркетинговая кампания и не является фактическим продуктом, она все же успешно устанавливает общий язык с их целевой аудиторией и побуждает людей захотеть использовать их продукт.Обдумывая, какие эмоции вы хотите вызвать, поймите, какие ценности могут иметь те, кто использует ваш продукт, и как в определенные моменты продукта вы можете это отразить.
• Ходите в обуви пользователя. Это переход на грань между объективным и субъективным мышлением, но проистекает из сочувствия. Если вы сможете понять, для кого вы создаете продукт, вы сможете понять множество субъективных представлений. Например, даже несмотря на то, что вы можете достичь цели продукта, в вашем продукте может быть субъективное качество беспокойства, которое заставляет пользователя никогда не захотеть использовать его снова.Это было особенно важно для меня, когда я работал дизайнером продуктов в Uber. Я часто использовал окклюзионные очки и смоделированную среду вождения, чтобы проверить уровни SUDS (субъективные единицы шкалы бедствия) у участников при выполнении задачи по продукту. Это позволило нам отслеживать уровень стресса, который является чрезвычайно важной чертой, о которой нужно знать в условиях вождения.

• Объективное мышление основано на наборе логических, целенаправленных стандартов.
• Субъективное мышление основано исключительно на индивидуальной точке зрения, чувствах и мыслях о продукте.
• Оба варианта действительны, но есть определенные моменты, когда одно следует использовать вместо другого.

Выбери свои слова: Vocabulary.com

Все, что объективно, придерживается фактов, но все, что субъективно, имеет чувства. Объективный и субъективный — противоположности. Цель : идет дождь. Субъектив : Обожаю дождь!

Objective — обыденное слово, и это факт.Цель — это цель, но цель быть объективной. Если вы о чем-то объективно , у вас нет никаких личных чувств по этому поводу. В области грамматики цель относится к объекту предложения. Во всяком случае, люди часто пытаются быть объективным , но для роботов это проще. Вот примеры:

«Тестирование ДНК, анализ отпечатков пальцев и все эти технологии — это цель , — уверенно заявляют они.Машину не обманешь ». ( Салон )

«Рассмотрите возможность проверки у третьей стороны, чтобы получить объективное мнение ». ( Wall Street Journal )

Субъективный , напротив, имеет чувства. Все, что субъективное , подлежит интерпретации. В грамматике это слово относится к предмету предложения. Обычно субъективное означает влияние эмоций или мнений.Люди — это группа субъективных , и нам это нравится! Вот субъективный в дикой природе:

«Поскольку многие решения, которые мы приняли, являются субъективными, , есть вероятность человеческой ошибки в нашем наборе данных». ( шифер )

«Теперь я понимаю, что — это полностью субъективный , потому что не существует стандартной единицы измерения для развлечения». ( Нью-Йорк Таймс )

Это правда, что противоположности притягиваются.Вот несколько примеров того, как оба слова сочетаются в одном предложении:

«Но теперь нам, как патологам, нужно больше объективных измерений, потому что симптомы в определенной степени являются субъективными ». ( Время )

«Мы берем наши неуправляемые, субъективные чувства, связанные с годом телевидения, и превращаем их во что-то, что выглядит математическим и объективным ». ( шифер )

Будьте объективным при написании таких вещей, как резюме или новостные статьи, но не стесняйтесь быть субъективным для аргументов и мнений.

Определение субъективного мышления — что это такое, значение и понятие

Понятие мышления относится к способности и результату мышления: развитие идей, умение делать выводы. Субъективное , тем временем, связано с субъектом и способом ощущения и мышления человека.

Понятие субъективного мышления в данном контексте относится к понятию, которое связано с восприятием человека Оно возникает из собственного опыта субъекта , в отличие от объективного мышления , более связано с абстрактной логикой.

По мнению некоторых философов и психологов, объективное или логическое мышление иногда не адаптируется к сложности реальности . Когда объективное мышление не является практичным из-за его жесткости, появляется субъективное мышление, привязанное к индивидуальному опыту .

Короче говоря, субъективное мышление зависит от опыта , и индивидуальных обстоятельств , . Это суждение, порожденное чувствами и собственными перспективами: один и тот же факт может вызывать множество интерпретаций; то есть разные субъективные мысли.

Важно помнить, что мысль, субъективность, и объективность, среди многих других выражений, веками анализировались философией, психологией, социологией и другими науками. Многочисленные интеллектуалы посвятили книги и конференции этому типу. вопросы, для которых характерно наличие нескольких граней.

Вот почему определение субъективного мышления в нескольких строках — сложная задача, успех которой всегда будет относительным из-за большого количества существующих идей и видений.Для полного понимания концепции лучше всего исследовать и изучать разных авторов, чтобы узнать разные точки зрения на этот предмет.

Субъективное определение и значение | Словарь английского языка Коллинза

Примеры «субъективного» в предложении

субъективное

Эти примеры были выбраны автоматически и могут содержать конфиденциальный контент. Подробнее… Но эти вопросы личные и субъективные.

Times, Sunday Times (2013)

Возможно, субъективным вкусам не приходится считаться.

Христианство сегодня (2000)

Оценка этих двух факторов включает в себя существенный субъективный элемент.

Макиннес, Колин Изменяющаяся стратегическая программа НАТО (1990)

Существует также тот факт, что роскошь очень субъективна.

Times, Sunday Times (2008)

Представляет ли органическая надбавка ценность — субъективное мнение.

Times, Sunday Times (2009)

Это очень субъективно, и фиксированной формулы успеха не существует.

Times, Sunday Times (2007)

Но еще одна проблема этического инвестирования заключается в том, что этика — очень субъективный вопрос.

Times, Sunday Times (2008)

Ответы на нормативные вопросы являются субъективными мнениями.

Миллер, Роджер Лерой и Фиш, Раймонд П. Х. Микроэкономика: теория цен на практике (1995)

Она почти не затрагивает реальные и интересные вопросы о субъективной идентичности, объективной идентификации и взаимосвязи между ними.

Times, Sunday Times (2008)

Стиль и вкус очень субъективны.

Times, Sunday Times (2008)

Подробнее …

Хм: его география должна делать любые измерения достаточно субъективными.

Times, Sunday Times (2014)

Это очень субъективно по своей природе.

Times, Sunday Times (2015)

Вы можете потерпеть неудачу, но неудача — вещь полностью субъективная.

Times, Sunday Times (2015)

Это личная и субъективная история поп-культуры.

Times, Sunday Times (2008)

Одна из причин этого — интеллектуальная мода, которая ставит субъективную интерпретацию выше объективной реальности.

Times, Sunday Times (2015)

Наше мнение о ценности жизни и счастья матери этично по своей природе и субъективно.

Times, Sunday Times (2012)

Тот факт, что существует субъективный элемент, не исключает занятие спортом.

Times, Sunday Times (2006)

В конце концов, выбор — это всегда неудобное сочетание субъективного вкуса и компромисса для группы.

Times, Sunday Times (2007)

Нобелевская премия по литературе часто вызывает споры, потому что художественное мастерство является более субъективным критерием, чем научное открытие.

Times, Sunday Times (2014)

Все зависит от того, способен ли этот человек дать осознанное согласие, и это скорее субъективное суждение.

Times, Sunday Times (2007)

Эти вещи очень субъективны.

Times, Sunday Times (2012)

В футбольном плане ценность всегда была субъективной, а не внутренней.

Times, Sunday Times (2009)

Объективность | Интернет-энциклопедия философии

Термины «объективность» и «субъективность» в их современном использовании обычно относятся к воспринимающему субъекту (обычно человеку) и воспринимаемому или не воспринимаемому объекту. Объект — это нечто, что предположительно существует независимо от его восприятия субъектом.Другими словами, объект был бы там таким, какой он есть, даже если бы ни один субъект его не воспринимал. Следовательно, объективность обычно ассоциируется с такими идеями, как реальность, истина и надежность.

Воспринимающий субъект может либо точно воспринимать, либо как будто воспринимать особенности объекта, которых нет в объекте. Например, воспринимающий субъект, страдающий желтухой, может воспринимать объект как желтый, хотя на самом деле он не является желтым. Следовательно, термин «субъективный» обычно указывает на возможность ошибки.

Возможность несоответствия между характеристиками перцептивных впечатлений субъекта и реальными качествами воспринимаемого объекта порождает философские вопросы. Есть также философские вопросы относительно природы объективной реальности и природы нашей так называемой субъективной реальности. Следовательно, мы можем по-разному использовать термины «объективный» и «субъективный» и родственных им слов, чтобы выразить возможные различия между объективной реальностью и субъективными впечатлениями. Философы называют сами перцептивные впечатления субъективными или объективными.Последующие суждения в разной степени объективны или субъективны, и мы разделяем реальность на объективную реальность и субъективную реальность. Таким образом, важно различать различные варианты использования терминов «объективный» и «субъективный».

Содержание

1. Терминология
2. Эпистемологические проблемы
   1. Можем ли мы знать объективную реальность?
   2. Указывает ли согласие субъектов на объективное знание?
   3. Первичные и вторичные качества: можем ли мы знать первичные качества?
   4. Скептицизм в отношении познания объективной реальности
   5. Защита объективных знаний
   6. Нет ли выхода из субъективного?
3. Метафизические проблемы
4. Объективность в этике
   1. Лица в отличие от предметов
   2. Объективизм, субъективизм и некогнитивизм
   3. Теории объективизма
   4. Можем ли мы знать моральные факты?
5. Основные историко-философские теории объективной реальности
6. Ссылки и дополнительная литература

1.Терминология

Многие философы использовали бы термин «объективная реальность» для обозначения всего, что существует, поскольку оно не зависит от какого-либо сознательного осознания этого ( через восприятие, мысль и т. Д.). По-видимому, применимы обычные физические объекты среднего размера, а также люди с субъективными состояниями. Тогда субъективная реальность будет включать в себя все, что зависит от некоторого (в широком смысле) сознательного осознания ее существования. Конкретные примеры цветов и звуков ( как они воспринимаются) являются яркими примерами вещей, которые существуют только при наличии соответствующих сознательных состояний.Отдельные примеры эмоций (например, мое настоящее счастье) также кажутся субъективной реальностью, существующей, когда человек их ощущает, и прекращающей свое существование при изменении настроения.

«Объективное знание» может просто относиться к знанию объективной реальности. Субъективное знание тогда было бы знанием любой субъективной реальности.

Однако есть и другие варианты использования терминологии, связанные с объективностью. Многие философы используют термин «субъективное знание» только для обозначения своих собственных субъективных состояний.Такое знание отличается от знания субъективных состояний другого человека и от знания объективной реальности, которые в соответствии с настоящими определениями являются объективным знанием. Ваше знание субъективных состояний другого человека можно назвать объективным знанием, поскольку предположительно это часть мира, который является для вас «объектом», точно так же, как вы и ваши субъективные состояния являются частью мира, который является «объектом» для другого человека.

Это заметное различие в эпистемологии (философском изучении знания), потому что многие философы утверждали, что субъективное знание в этом смысле имеет особый статус.Они утверждают, грубо говоря, что знание собственных субъективных состояний является прямым или непосредственным, в отличие от знания чего-либо еще. Удобно называть знание собственных субъективных состояний просто субъективным знанием. Следуя этому определению, объективным знанием будет знание чего-либо, кроме собственных субъективных состояний.

Последний известный стиль использования терминов, относящихся к объективности, связан с характером поддержки , которую имеет конкретное требование знания.«Объективное знание» может обозначать утверждение о знании, имеющее, грубо говоря, статус полностью подтвержденного или доказанного. Соответственно, «субъективное знание» может обозначать некое неподдерживаемое или слабо подкрепленное заявление о знании. Правильнее называть их объективными и субъективными суждениями, а не знаниями, но следует быть осторожными при использовании термина «знание» в этом контексте. Это использование соответствует общему значению термина «объективность», т.е. основательности, надежности, точности, беспристрастности и т. Д.Общий смысл для многих случаев использования слова «субъективность» включает ненадежность, предвзятость, неполную (личную) точку зрения и т. Д.

«Объективное суждение или убеждение» относится к суждению или убеждению, основанному на объективно убедительных подтверждающих доказательствах, такого рода доказательства, которые были бы убедительными для любого разумного существа. Субъективное суждение тогда могло бы показаться суждением или убеждением, подкрепленным свидетельствами, которые являются убедительными для одних разумных существ (субъектов), но не убедительными для других. Это также может относиться к суждению, основанному на доказательствах, которые по необходимости доступны только некоторым субъектам.

Это основные варианты использования терминологии в философских дискуссиях. Давайте рассмотрим некоторые из основных эпистемологических вопросов, касающихся объективности, исходя из вышеупомянутых определений «объективной реальности» и «субъективной реальности».

2. Эпистемологические проблемы

а. Можем ли мы знать объективную реальность?

Субъективное характеризуется прежде всего воспринимающим умом. Цель характеризуется прежде всего физическим расширением в пространстве и времени.Самый простой вид несоответствия между субъективным суждением и объективной реальностью хорошо проиллюстрирован на примере Джона Локка, когда он держал одну руку в ледяной воде, а другую руку в горячей воде на несколько мгновений. Когда человек опускает обе руки в ведро с прохладной водой, он испытывает конкурирующие субъективные переживания одной и той же объективной реальности. Одна рука чувствует это как холодное, а другая как горячее. Таким образом, один воспринимающий ум может удерживать бок о бок явно разные впечатления от одного объекта.Из этого опыта, кажется, следует, что два разных воспринимающих ума могли иметь явно разные впечатления от одного объекта. То есть два человека могли опустить руки в ведро с водой, один описал, что вода холодная, а другой — горячая. Или, что более правдоподобно, двое людей могли бы выйти на улицу, один описал погоду как холодную, а другой — как приятную.

Таким образом, мы сталкиваемся с эпистемологической проблемой: объяснить, могут ли некоторые субъективные впечатления привести к познанию объективной реальности и если да, то каким образом.Скептик может утверждать, что наше знание ограничено сферой наших собственных субъективных впечатлений, что не позволяет нам знать объективную реальность, как она есть сама по себе.

г. Указывает ли согласие между субъектами на объективное знание?

Измерение якобы является средством достижения объективных суждений, суждений, имеющих как минимум высокую вероятность выражения истины относительно объективной реальности. Объективное суждение о погоде, в отличие от конкурирующих субъективных описаний, описало бы ее, скажем, как 20 ° C (68 ° F).Это суждение является результатом использования измерительного устройства. Маловероятно, что два воспринимающих субъекта, использующих работающие термометры, имели бы разные суждения о внешнем воздухе.

Пример двух людей, дающих разные отчеты о погоде (например, «холодно» или «приятно»), показывает, что различия в суждениях разных испытуемых являются возможным показателем субъективности их суждений. Согласие в суждениях разных субъектов (20 ° C) часто считается показателем объективности.Философы обычно называют эту форму согласия «межсубъективным соглашением». Доказывает ли межсубъективное согласие наличие объективной истины? Нет, потому что наличие двух, трех или более воспринимающих субъектов, согласных, например, с тем, что это очень холодно, не исключает возможности того, что другой воспринимающий субъект будет утверждать, что он совсем не холодный. Была бы у нас высокая вероятность объективной истины, если бы у нас было межсубъективное согласие между большим количеством испытуемых? Такое рассуждение кажется многообещающим, за исключением другого наблюдения Локка о возможных расхождениях между субъективными впечатлениями и объективной реальностью.

г. Первичные и вторичные качества: можем ли мы знать первичные качества?

Согласно различию Локка между первичными и вторичными качествами, некоторые из наших субъективных впечатлений не соответствуют какой-либо объективной реальности воспринимаемого предмета. Например, наше восприятие звука не похоже на реальные физические вибрации, которые, как мы знаем, являются настоящей причиной нашего субъективного опыта. Наше восприятие цвета не похоже на сложные комбинации различных частот электромагнитного излучения, которые, как мы знаем, вызывают наше восприятие цвета.Локк утверждает, что с помощью науки мы можем узнать, какими первичными характеристиками обладает сам объект. Наука учит нас, говорит он, что звук, как мы его воспринимаем, не находится в самом объекте, тогда как пространственные измерения, масса, продолжительность, движение и т. Д. Находятся в самом объекте.

В ответ на этот вопрос можно утверждать, что с помощью науки мы обнаруживаем, что эти субъективные впечатления, не соответствующие ничему в объекте, тем не менее, вызваны действительно объективными характеристиками объекта.Таким образом, подход Локка вызывает оптимизм в отношении объективного знания, то есть знания того, как вещи независимы от нашего восприятия их.

г. Скептицизм в отношении познания объективной реальности

В ответ на образ мышления Локка Иммануил Кант использовал выражение «Ding an sich» («вещь в себе») для обозначения чистой объективности. Ding an sich — это объект сам по себе, не зависящий от особенностей какого-либо субъективного восприятия его. В то время как Локк оптимистично относился к научному знанию истинных объективных (первичных) характеристик вещей, Кант, под влиянием скептических аргументов Дэвида Юма, утверждал, что мы ничего не можем знать об истинной природе Ding an sich, кроме того, что она существует.Согласно Канту, научное знание — это систематическое знание природы вещей в том виде, в каком они кажутся нам субъектами, а не такими, какие они есть сами по себе.

Используя различие Канта, интерсубъективное согласие могло бы показаться не только лучшим свидетельством объективной истины, которое мы можем иметь, но и составляющим самой объективной истины. (Это может потребовать теоретически совершенного межсубъективного согласия в идеальных условиях.) Исходя из предположения, что мы можем иметь знание только о вещах в том виде, в каком они проявляются в субъективном опыте, единственным правдоподобным смыслом для термина «объективный» были бы суждения, для которых существует универсальное интерсубъективное согласие, или просто для которого обязательно существует всеобщее согласие.Если, наоборот, мы решим ограничить термин «объективный» словом Ding an sich, согласно Канту, объективного знания не будет. Таким образом, понятие объективности становится бесполезным, возможно, даже бессмысленным (например, для верификатора).

Столкнувшись с любым скептицизмом в отношении знания об объективной реальности в любом устойчивом смысле, мы должны отметить, что представление о том, что является объективной реальностью, не зависит от какого-либо конкретного утверждения о наших перспективах для , зная об этой реальности в любом объективном смысле.Другими словами, следует согласиться с тем, что идея некоторой объективной реальности, существующей, поскольку она не зависит от какого-либо ее субъективного восприятия, очевидно, имеет смысл даже для того, кто мало надеется ни на кого из нас , зная , что существует такая реальность, или зная что-либо объективно о такой реальности. Возможно, наша человеческая ситуация такова, что мы не можем знать ничего, кроме нашего опыта; возможно, мы, каждый из нас индивидуально, ограничены театром наших собственных умов.Тем не менее, мы можем понять, что значит утверждать объективную реальность за пределами потока нашего опыта.

e. Защита объективного знания

Противодействуя скептицизму в отношении объективной реальности, можно предположить, что в нашем субъективном опыте есть своего рода «маркеры», отличающие надежное восприятие объективной истины от иллюзий, созданных чисто субъективно (галлюцинации, неправильное восприятие, восприятие вторичных качеств и т. Д.). Декарт, например, писал о «ясных и отчетливых впечатлениях» как о имеющих неотъемлемую черту, свидетельствующую об их надежности как о показателях объективности вещей.Однако сегодня у этой идеи не так много защитников, поскольку Декарт утверждал, что знание основано на ясных и отчетливых идеях. Сегодня более приемлемым среди философов было бы более скромное утверждение о высокой вероятности достоверности субъективных впечатлений, несущих определенные отметки. Признаки надежных впечатлений не являются «ясными и отчетливыми» в смысле Декарта, но имеют некоторую связь с представлениями здравого смысла об оптимальных обстоятельствах восприятия. Таким образом, защитникам объективного знания рекомендуется искать субъективно доступные «отметки» на впечатлениях, которые указывают на высокую вероятность истины.

Защитник перспектив объективного знания, очевидно, хотел бы также придать некоторое значение интерсубъективному соглашению. Утверждения об интерсубъективном согласии основаны, конечно, на субъективных впечатлениях от других воспринимающих субъектов, согласных с собственными суждениями. Таким образом, интерсубъективное согласие — это всего лишь один из типов «отметок», которые можно использовать для определения наиболее вероятных надежных впечатлений. Это простой здравый смысл. Мы гораздо больше доверяем нашим суждениям (или должны, во всяком случае, должны), когда они разделяются практически всеми, с кем мы их обсуждаем, чем когда другие (демонстрирующие все признаки нормальных способностей к восприятию и вменяемого ума) не соглашаются.Однако центральное допущение, лежащее в основе этой общей модели мышления, заключается в том, что действительно существует множество других воспринимающих субъектов, помимо нас самих, и все мы способны, по крайней мере, иногда, знать объективную реальность. Другое предположение состоит в том, что объективная реальность логически непротиворечива. Если допустить, что реальность непротиворечива, отсюда следует, что ваше и мое логически несовместимые суждения о предмете не могут быть одновременно истинными; Интерсубъективное несогласие указывает на ошибку, по крайней мере, для одного из нас. Можно также возразить, что согласие указывает на вероятную истину, потому что маловероятно, что мы с вами оба ошиблись бы в своем суждении относительно объекта и оба ошиблись бы точно так же.И наоборот, если бы мы оба ошибались в отношении какого-то объекта, вполне вероятно, что у нас были бы разные неправильные суждения об этом, поскольку существует бесчисленное множество способов сделать неправильное суждение об объекте.

ф. Нет ли выхода из субъективного?

Несмотря на правдоподобные способы аргументации того, что межсубъективное несогласие указывает на ошибку, а согласие указывает на некоторую вероятность истины, все защиты объективного знания сталкиваются с философски сложной задачей предоставления убедительного аргумента, показывающего, что любой предполагаемый «знак» надежности (включая очевидное межсубъективное согласие) на самом деле дает высокую вероятность истины.Задача , по-видимому, предполагает некий метод определения объективной истины в самом процессе установления определенных видов субъективных впечатлений в качестве надежных индикаторов истины. То есть нам требуется некий независимых (не субъективных) способов определения того, какие субъективные впечатления поддерживают знание объективной реальности, прежде чем мы сможем найти субъективно доступные «маркеры» надежных субъективных впечатлений. Что может быть за такой метод, если каждый метод познания, суждения или даже мысли, кажется, совершенно очевидно осуществляется в сфере субъективных впечатлений? Кажется, нельзя выйти из субъективных впечатлений, чтобы проверить их на достоверность.Перспективам познания объективного мира мешает наша существенная ограниченность субъективными впечатлениями.

3. Метафизические проблемы

В метафизике, т. Е. Философском исследовании природы реальности, тема объективности поднимает философские загадки относительно природы личности, поскольку воспринимающий субъект также, согласно большинству метафизических теорий, является потенциальным объектом чужого восприятия. . Кроме того, человек может воспринимать себя как объект в дополнение к довольно непосредственному знанию своих субъективных состояний.Таким образом, «я» известно и как субъект, и как объект. Знание себя как субъекта, кажется, значительно отличается от познания себя как объекта.

Различия наиболее заметно проявляются в философии разума. Философы разума пытаются в некотором смысле примирить то, что мы знаем о разуме объективно, и то, что мы знаем субъективно. Наблюдение за мыслящими существами как за объектами занимает центральное место в методах психологии, социологии и наук о мозге. Все мы занимаемся наблюдением за одним мыслящим существом с субъективной точки зрения, и это центральное место в наших обычных представлениях о природе ума.Фундаментальная проблема философии разума состоит в том, чтобы объяснить, как любой объект, каким бы сложным он ни был, может порождать разум в том виде, в котором мы его знаем с субъективной точки зрения. Иными словами, как простой «материал» может дать начало богатой сложности сознания, как мы его переживаем? Кажется вполне возможным, что существуют существа, в точности похожие на нас, если рассматривать их как объекты, но не имеющие ничего подобного нашему сознательному восприятию себя как субъектов. Итак, возникает вопрос, почему у нас действительно есть субъективный сознательный опыт и как он возникает.Философы также изо всех сил пытаются объяснить, какого рода отношения могут иметь место между разумом, как мы видим его объективно воплощенным, и разумом, который мы переживаем субъективно. Существуют ли, например, причинно-следственные связи и как они работают?

Тема видения других и даже себя как объекта в объективном мире — это метафизическая проблема, но она поднимает этический вопрос, касающийся обращения с людьми. Кроме того, существуют особые философские вопросы, касающиеся утверждений об объективности в этике.

4. Объективность в этике

а. Лица в отличие от предметов

Во-первых, двойственная природа людей как субъектов (обладающих субъективным опытом) и объектов в рамках объективной реальности относится к одной из важнейших этических теорий в истории философии. Этика Иммануила Канта отводит центральное место уважению к людям. Одна формулировка его весьма влиятельного категорического императива касается двойственной природы людей. Эта версия требует, чтобы человек «относился к человечеству ни в себе, ни в лице любого другого, не просто как средство, но всегда одновременно как цель» ( Groundwork , p.96). Можно рассматривать простой объект просто как средство для достижения цели; можно использовать кусок дерева, например, просто как средство для ремонта забора. Человек, напротив, отличается субъективностью, имеет субъективную точку зрения и, по Канту, имеет особый моральный статус. Каждого человека следует рассматривать как цель, то есть как имеющую внутреннюю ценность. Кажется, что внутренняя ценность человека существенно зависит от того факта, что у человека есть субъективная сознательная жизнь в дополнение к объективному существованию.

Это этическое различие раскрывает аспект термина «объект» как «простой объект» в отличие от субъективности человека. Термин «объективность» в этом контексте может обозначать простую «объектность» чего-либо в его моральном статусе.

Несмотря на широко распространенное мнение о том, что человек, придерживающийся субъективной точки зрения, имеет особый моральный статус, трудно объяснить, является ли этот предполагаемый факт, как и все предполагаемые моральные факты, объективным фактом в каком-либо смысле.Также трудно объяснить, как можно узнать моральные истины, если они действительно объективны.

г. Объективизм, субъективизм и некогнитивизм

Философские теории о природе морали обычно делятся на утверждения, что моральные истины выражают субъективные состояния, и утверждения, что моральные истины выражают объективные факты, аналогично тому, например, что Солнце массивнее Земли.

Так называемые субъективистские теории рассматривают моральные утверждения как утверждение, что определенные факты верны, но выраженные факты являются фактами о субъективных состояниях человека.Например, утверждение «неправильно игнорировать человека, терпящего бедствие, если вы можете предложить помощь» просто означает что-то вроде «Я считаю оскорбительным, когда кто-то игнорирует человека, терпящего бедствие…». Это утверждение о восприятии объекта субъектом, а не о самом объекте (то есть игнорировании человека в беде). Объективистские теории, напротив, рассматривают утверждение: «Игнорировать… неправильно». как констатация факта о самом игнорировании.

Субъективистские теории не должны рассматривать моральные утверждения как утверждения о восприятии или чувствах отдельного субъекта.Субъективист может рассматривать утверждение «Пытки аморально», например, просто как выражение чувства отвращения среди представителей определенной культуры или среди людей в целом.

Помимо объективизма и субъективизма, третья основная теория морали, называемая некогнитивизмом, утверждает, что предполагаемые моральные утверждения не претендуют на какую-либо реальность, ни субъективную, ни объективную. Этот подход утверждает, что предполагаемые моральные утверждения — это всего лишь выражений субъективных чувств; они не сообщают о таких чувствах.Таким образом, утверждение «Пытки аморальны» эквивалентно вздрагиванию или произнесению «тьфу» при мысли о пытках, а не описанию ваших чувств по поводу пыток.

г. Объективистские теории

Среди объективистских теорий морали самая прямая версия заявляет, что это объективный факт, например, что неправильно игнорировать человека, терпящего бедствие, если вы можете предложить помощь. Подобная теория утверждает, что неправильность такого поведения является частью объективной реальности точно так же, как то, что Солнце массивнее Земли, является частью объективной реальности.Оба факта будут получены независимо от того, узнало ли какое-либо сознательное существо когда-либо о каком-либо из них.

Другие объективистские теории морали пытаются объяснить широко распространенное мнение о том, что существует важное различие между моральными утверждениями и описательными, фактическими утверждениями, при этом утверждая, что оба типа утверждений относятся к чему-то иному, чем просто субъективные состояния. Такие теории сравнивают моральные утверждения с утверждениями о второстепенных качествах. Заявление о том, что определенный объект является зеленым, — это не просто утверждение о субъективном состоянии человека.Он делает утверждение о том, каков объект, но это утверждение может быть сформулировано только в отношении состояний воспринимающих субъектов при правильных условиях. Таким образом, определение того, является ли объект зеленым, по существу зависит от взвешенных суждений должным образом размещенных воспринимающих. «Зеленый» по определению означает способность влиять на восприятие людей в нужных условиях определенным образом. По аналогии, моральные утверждения могут быть утверждениями о том, как обстоят дела объективно, в то время как в основном они зависят от рассмотрения взвешенных суждений должным образом размещенных воспринимающих.С этой точки зрения, быть морально неправильным подразумевает способность влиять на восприятие людей в правильных условиях определенным образом.

г. Можем ли мы знать моральные факты?

Для любого из объективистских подходов к морали трудно объяснить, как люди приходят к познанию моральных свойств вещей. Мы, кажется, не в состоянии узнать моральные качества вещей на основе обычного чувственного опыта, например, потому что пять чувств, кажется, говорят нам только о том, как обстоят дела в мире, а не о том, какими они должны быть.Мы также не можем рассуждать, исходя из того, что есть, к тому, как они должны быть, поскольку, как заметил Дэвид Юм, «есть» логически не означает «должно». Некоторые философы, в том числе Юм, постулировали, что у нас есть особый способ морального восприятия, аналогичный, но превосходящий пять обычных чувств, который дает нам знание моральных фактов. Это предложение является спорным, поскольку оно создает проблемы для проверки моральных представлений и разрешения моральных споров. Это также проблематично, пока не объясняется, как работает моральное восприятие.Напротив, мы хорошо понимаем механизмы, лежащие в основе нашего восприятия второстепенных качеств, таких как зелень.

Многие люди утверждают, что гораздо реже достичь всеобщего согласия по моральным суждениям, чем по вопросам наблюдаемых, измеримых фактов. Такое утверждение кажется попыткой доказать, что моральные суждения необъективны из-за отсутствия интерсубъективного согласия о них. Однако широко распространенное разногласие не означает, что объективный факт не известен.Есть много примеров широко распространенных разногласий по поводу явно объективных фактов. Например, когда-то существовало широко распространенное разногласие по поводу того, расширяется ли Вселенная или находится в «устойчивом состоянии». Это разногласие не указывает на отсутствие объективного факта относительно состояния Вселенной. Таким образом, широко распространенное разногласие в отношении моральных суждений само по себе не указывает на отсутствие объективных моральных фактов.

Это утверждение, по-видимому, является попыткой изменить вывод от широко распространенного интерсубъективного согласия к объективной истине.Если так, то это ошибка. Если предположить, что вывод из интерсубъективного согласия на вероятную объективную истину является сильным, из этого не следует, что можно сделать вывод из отсутствия интерсубъективного согласия на вероятную субъективность. Как указывалось ранее, межсубъективное несогласие логически поддерживает утверждение о наличии ошибки по крайней мере в одном из конфликтующих суждений, но не поддерживает утверждение о простой субъективности рассматриваемого вопроса. Более того, обширные области почти всеобщего согласия в моральных суждениях обычно получают слишком мало внимания при обсуждении природы морали.По-видимому, существует бесчисленное множество моральных суждений (например, неправильно причинять боль новорожденному младенцу без нужды), которые пользуются почти всеобщим согласием в разных культурах и в разные периоды времени. Это соглашение должно, по крайней мере, на первый взгляд, поддерживать утверждение об объективности, как, скажем, в отношении суждений о температуре на улице.

5. Основные историко-философские теории объективной реальности

Любое серьезное исследование природы объективности и объективного знания должно исследовать центральные метафизические и эпистемологические позиции ведущих философов истории, а также вклад современников.Следующий очень краткий обзор должен дать читателям некоторое представление о том, с чего начать.

Платон известен своеобразным взглядом на объективную реальность. Он примерно утверждал, что величайшая реальность заключается не в обычных физических объектах, которые мы ощущаем вокруг себя, а в том, что он называет формами или идеями. (Греческий термин, который использует Платон, напоминает слово «идея», но предпочтительнее называть их формами, поскольку они не являются идеями, существующими только в сознании, как предполагается в нашем современном использовании термина «идея».«Обычные объекты нашего чувственного опыта реальны, но Формы — это« высшая реальность », согласно Платону. Можно сказать, обладая величайшей реальностью, они являются единственной действительно объективной реальностью.

Формы проще всего описать как чистые сущности вещей или определяющие характеристики вещей. Мы видим много разных стульев вокруг нас, но суть того, что значит быть стулом, — это «стул» Формы. Точно так же мы видим много прекрасных вещей вокруг себя, но «красота» Формы — это «то, что значит быть красивым.«Форма — это просто то, что отличает красивые вещи от всего остального.

В эпистемологии Платон соответственно выделяет высшее знание как знание высшей реальности, Форм. Наше современное использование терминов «объективное знание» и «объективная реальность», кажется, вполне подходит для этого.

Аристотель, напротив, определяет обычные объекты чувственного опыта как наиболее объективную реальность. Он называет их «первичной субстанцией». Формы вещей он называет «вторичной субстанцией».Следовательно, метафизика Аристотеля, кажется, лучше, чем метафизика Платона, соответствует нашему нынешнему пониманию объективной реальности, но его взгляд на объективное знание несколько отличается. Для него объективное знание — это знание форм или сущности вещей. Мы можем знать отдельные вещи объективно, но не до конца. Мы можем знать людей только во время происходящего с ними перцептивного контакта, но мы можем знать формы в совершенстве или вне времени.

Декарт, как известно, подчеркивал, что субъективная реальность лучше известна, чем объективная реальность, но знание объективной реальности собственного существования как нефизической мыслительной вещи почти так же или, возможно, так же основополагает, как и знание субъективной реальности человека. собственное мышление.Для Декарта знание, кажется, начинается с непосредственного, несомненного знания о своих субъективных состояниях и переходит к знанию об объективном существовании человека как мыслящей вещи. Cogito, ergo sum (обычно переводится как «Я думаю, следовательно, я есть») выражает это знание. Все знания о реальностях, отличных от самого себя, в конечном итоге основываются на этом непосредственном знании собственного существования как мыслящей вещи. Существование человека как нефизической мыслящей вещи является объективным существованием, но, похоже, Декарт выводит это существование из субъективной реальности своего собственного мышления.Однако точная интерпретация его знаменитого высказывания все еще вызывает споры, и, возможно, оно вообще не выражает умозаключения.

Мы уже рассмотрели некоторые из наиболее влиятельных утверждений Джона Локка о природе объективной реальности. Епископ Беркли последовал эмпиризму Локка в области эпистемологии, но выдвинул заметно иной взгляд на реальность. Идеализм Беркли утверждает, что единственная реальность — это умы и ментальные содержания. Однако у него есть представление об объективной реальности.Стол, например, объективно существует в сознании Бога. Бог создает объективную реальность, думая о ней, и поддерживает любую объективную реальность, например, стол, только до тех пор, пока он продолжает думать о ней. Таким образом, таблица существует для нас объективно не только как мимолетное восприятие, но как совокупность всех возможных переживаний. Мой конкретный опыт этого в данный момент является субъективной реальностью, но стол как объективная реальность в разуме Бога подразумевает совокупность всех возможных переживаний этого.Беркли утверждает, что нет необходимости постулировать некую физическую субстанцию, лежащую в основе всех этих переживаний, как объективную реальность стола; совокупность возможных переживаний адекватна.

Мы вкратце рассмотрели некоторые утверждения Канта о природе объективной реальности. Более поздняя философия продолжает эти дискуссии во многих направлениях, некоторые вообще отрицают объективность. Подробное обсуждение этих движений выходит за рамки данного эссе, но заинтересованные читатели должны специально исследовать идеализм Гегеля, а также последующие школы мысли, такие как феноменология, экзистенциализм, логический позитивизм, прагматизм, деконструктивизм и постмодернизм.Философия разума, естественно, также постоянно сталкивается с основными вопросами субъективности и объективности.

6. Ссылки и дополнительная литература

• Олстон, Уильям П. «Да, Вирджиния, существует реальный мир». Труды и адреса Американской философской ассоциации 52 (1979): 779-808.
• Декарт, Рене. Размышления (1641). В Философские сочинения Декарта , ред. Дж. Коттингем, Р. Стоутхофф и Д.Мердок (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1975).
• Кант, Иммануил. Пролегомены к любой будущей метафизике (1783). Пер. Джеймс У. Эллингтон (Индианаполис: Хакетт, 1977).
• Локк, Джон. Очерк человеческого понимания (1689). Эд. Питер Ниддич (Оксфорд: Clarendon Press, 1975).
• Мозер, Пол. Философия после объективности . (Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1993).
• Нагель, Томас. Вид из ниоткуда .(Нью-Йорк: издательство Оксфордского университета, 1986).
• Куайн, В. В. Слово и объект . (Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1960).
• Рорти, Ричард. Философия и зеркало природы . (Princeton: Princeton University Press, 1979).
• Рорти, Ричард. Объективность, релятивизм и истина: философские статьи, Vol. 1 . (Кембридж: издательство Кембриджского университета, 1991).
• Райт, Криспин. Реализм, смысл и правда . (Оксфорд: Блэквелл, 1987).

Информация об авторе

Дуэйн Х. Малдер
Эл. Почта: [email protected]
Государственный университет Сономы
США

Объективное против субъективного — концептуально

Что значит быть «объективным» или «субъективным»?

Определение и объяснение

Термины «объективный» и «субъективный» используются довольно часто.

Часто, когда люди говорят что-то «объективное», они имеют в виду, что это заслуживает доверия; иногда имеют в виду, что это бесспорно или очевидно.Иногда «субъективный» используется для обозначения обидчивого или ненаучного.

Все эти случайные употребления являются результатом основных философских различий, которые не совсем улавливаются ни одним из них. Здесь мы дадим пояснительный набросок этого различия, которое меньше связано с тем, насколько мы уверены в чем-то, а больше связано с пониманием основной природы различных предметов.

Однако философские значения «объективного» и «субъективного» не ограничиваются академией; они также работают в повседневных утверждениях, таких как:

1. «То, что происходит изменение климата, является объективным фактом.»

2. « Нет никаких объективных фактов о том, красиво или нет что-то. Дело субъективное ».

3. «То, что составляет рациональный аргумент, в конечном счете, субъективно».

4. «Страдать объективно плохо».

Что означают эти утверждения? Обратите внимание, что все они связаны с утверждениями или ответами на вопросы: что происходит изменение климата; что какая-то вещь прекрасна; что рациональный аргумент — это аргумент, имеющий такие-то особенности; это страдание плохо.По-разному, выражения в списке говорят что-то об этих утверждениях и положениях дел, которые делают их истинными или ложными.

Сказать, что утверждение X является субъективным, означает сказать, что то, что лежит в основе X, что делает X истинным, в конечном итоге является вопросом мыслей, чувств, убеждений или других психических состояний человека (или «субъекта»). .

Например, если то, что составляет рациональный аргумент, является субъективным, то, возможно, конкретная цепочка утверждений будет считаться рациональным аргументом тогда и только тогда, когда какой-либо соответствующий человек думает, чувствует или верит, что это рациональный аргумент.Мы говорим здесь «возможно», потому что иногда это не так просто. Что-то субъективно, если в конечном итоге зависит от конфигурации чьего-либо психического состояния. Другой, более сложный способ удовлетворить это условие в случае рационального аргумента состоит в том, чтобы сказать, что аргумент считается рациональным тогда и только тогда, когда убеждения некоторого релевантного человека относительно других аргументов влекут за собой, что это рациональный аргумент (даже если они этого не делают). верю или чувствую, что это так). Важно то, что на базовом уровне истинность субъективного утверждения зависит от фактов об убеждениях или других ментальных состояниях некоторого значимого человека.

Поскольку в мире много людей, многие из которых могут иметь разные взгляды на то, что считается рациональным аргументом, и т. Д., Если вопрос о том, является ли аргумент рациональным, является субъективным, то аргумент может быть рациональным для некоторых людей, а не для других. другие. «Является ли аргумент Z рациональным?» тогда не будет однозначного ответа. Ответ будет зависеть от того, чью точку зрения мы используем, чтобы оценить рациональность аргумента.

Это может показаться немного странным, но принято считать, что по крайней мере некоторые вещи в этом смысле субъективны.То, является ли что-то рациональным аргументом, не может быть субъективным, но то, насколько что-то красиво, правдоподобно. Афоризм «красота в глазах смотрящего», по сути, говорит о том, является ли что-то красивым или нет, субъективно. Например, согласно этой точке зрения, красота картины зависит от того, считает ли ее красивой зритель (или кто-то другой, например художник), то есть от того, есть ли у них мысли, чувства или другие психические состояния, соответствующие ее нахождению. красивая.Если красота в этом смысле субъективна, то, если я нахожу что-то прекрасное, это — это прекрасное — для меня. В то же время это может быть некрасиво для кого-то другого. Мы можем думать, что вкусное, забавное или удивительное что-то или нет — все это в этом смысле субъективно.

Сказать, что утверждение X «объективно», напротив, так сказать, что то, что делает X истинным, — это , а не психическое состояние человека.

Почему происходит изменение климата? Дело в том, что средние температуры на Земле повышаются.Повышение температуры — это не психическое состояние человека, а физическое состояние вещей. Причина, по которой происходит изменение климата, не имеет ничего общего с мыслями, чувствами или убеждениями кого-либо. Из-за этого нет смысла говорить, что изменение климата происходит со мной, но не с кем-то другим. Большинство вещей, которыми занимается наука, в этом смысле объективны.

Что делать, когда люди говорят, что страдание — это плохо? Они означают почти то же самое, что и в случае изменения климата, хотя здесь труднее сказать, правы они или нет.Сказать, что страдание объективно плохо, значит сказать, что оно плохо, не зависит от мыслей, чувств или других психических состояний кого-либо. Независимо от того, что кто-то думает или чувствует о страдании, с этой точки зрения это все равно плохо. Если «страдание — это плохо» объективно верно, то возникает сложный вопрос о том, что или положение дел делает его истинным — то есть, что играет роль, аналогичную повышению средней температуры в случае изменения климата. Этот вопрос — основная тема философского исследования метаэтики.Но что бы то ни было, что делает страдание плохим, с этой точки зрения это не психическое состояние человека.

Что тогда означало бы сказать, что «страдание субъективно плохо»? Это означало бы не согласиться с объективистом в отношении вреда страдания и вместо этого утверждать, что страдание плохо в силу чьего-либо психического состояния, например, его убеждений о страдании. Подобно тому, как что-то прекрасно, если и только если кто-то находит это красивым, субъективист в отношении плохого страдания сказал бы, что страдание плохо, только если кто-то считает его плохим в некотором роде или его другие убеждения влекут за собой, что это плохо, и т. Д.Таким образом, страдания могут быть плохими для одних людей или в одни периоды времени, но полезными для других или в другие периоды времени. (То есть хорошо, даже «само по себе», а не просто как средство для чего-то другого хорошего, например, силы.) Объективист, говорящий о зле страдания, будет отрицать эту возможность и сказать, что страдание само по себе всегда плохо, нет. неважно, что думают люди.

«Интерсубъективность»

Что тогда означает утверждение, что что-то является интерсубъективным ? В то время как объективное утверждение зависит своей истинностью от ментальных состояний никого , а субъективное утверждение зависит своей истинностью от ментальных состояний кого-то, интерсубъективное утверждение зависит своей истинностью от ментальных состояний несколько человек.

Интерсубъективное утверждение основано на чем-то, что распространяется в умах, например, на консенсусе или разногласиях. Например, если я спрашиваю: «Какова стоимость акций Google?» ответ зависит от того, что люди в целом считают стоимостью акции Google. То, что отдельный человек думает о ценности, не определяет ценность, равно как и ценность не определяется каким-либо другим фактором, помимо ментальных состояний. Другие факторы, такие как квартальная прибыль Google, могут влиять на стоимость, но поскольку стоимость доли акций Google — это цена, которую люди готовы за нее заплатить, стоимость в конечном итоге определяется коллективными мыслями и чувствами трейдеров. группа.Таким образом, стоимость акций составляет интерсубъективных.

Можно также подумать, что вопрос о том, красиво ли что-то, плохо или рационально, является интерсубъективным. Что бы это значило? В случае красоты это означало бы, что то, красива ли картина (скажем), в конечном итоге зависит от того, что о ней думает какая-то группа людей. Есть много способов заполнить эту претензию. Возможно, что-то прекрасно, только если все так думают; возможно, это прекрасно, если каждый сможет убедиться в этом; возможно, это прекрасно, если так считают искусствоведы.В каждом случае мы бы сказали, что то, красиво что-то или нет, интерсубъективно.

Субъективность, объективность и интерсубъективность — сложные понятия, и эти слова используются по-разному. Приведенный здесь набросок упрощен и не учитывает многие детали и сложности.

Например, утверждения о сознании людей, такие как «Обама любит собак», согласно нашему определению, субъективны, поскольку их истина зависит от фактов о сознании, но это утверждение кажется объективным.

Полный отчет об объективности и субъективности должен будет учесть эти случаи, возможно, добавив больше информации о том, какой должна быть связь между содержанием утверждения и тем, что делает его истинным, чтобы утверждение было субъективным.

Тем не менее, мы надеемся, что основные моменты ясны: объективность, субъективность и интерсубъективность — это особенности фактов или утверждений, которые (возможно, среди прочего) определяют, какого рода вещи — ментальные состояния одного или нескольких людей или не- ментальные феномены — это окончательные основания истинности факта или утверждения.

Также посетите:

1. Постмодернизм, Owlcation

2. Различие между фактами и мнениями, The Philosopher’s Magazine

3. Моральный реализм, Стэнфордская энциклопедия философии

субъективно — словарь английского языка WordReference.com

WordReference Словарь американского английского языка для учащихся Random House © 2021
sub • jec • tive / səbˈdʒɛktɪv / USA произношение прил.

1. Психология, существующая в сознании и не обязательно в реальности: субъективное впечатление, что здание наклонено вправо.
2. , относящиеся к физическому лицу или характерные для него; личные: Такие решения об удовлетворенности работой почти всегда по определению являются субъективными оценками.
3. уделяет слишком много внимания собственному настроению, отношению и т. Д.: Вы слишком субъективны, когда дело доходит до оценки ее работы.

тема , совет .: Вы все это слишком субъективно воспринимаете.
sub • jec • tiv • i • ty n. / ˌsʌbdʒɛkˈtɪvɪti / США произношение [бесчисленное множество] WordReference Random House Несокращенный словарь американского английского языка © 2021
sub • jec • tive (səb jek ′ tiv), США произношение прил.

1. Психология, существующая в сознании;
   принадлежит мыслящему субъекту, а не объекту мысли (в отличие от цели ).
2. , относящиеся к физическому лицу или характерные для него;
   личных;
   человек: субъективная оценка.
3. чрезмерный упор на собственное настроение, отношение, мнения и т.д .;
   излишне эгоцентричный.
4. Философия: Относится к природе объекта, как он известен в уме, в отличие от вещи в себе.
5. , относящиеся к свойствам или конкретным состояниям разума в отличие от общего или универсального опыта.
6. , относящийся к предмету или веществу, которому присущи атрибуты;
   необходимое.
7. Грамматика
   • относящиеся к предмету приговора или составляющие его.
   • (на английском и некоторых других языках), отмечая случай, специально предназначенный для этого использования, как He в He ударил по мячу.
   • аналогичен такому корпусу по смыслу.Ср. именительный падеж.
8. [Обс.] Характеристика политического субъекта;
   покорный.

• Latin subjectīvus ; см. субъект, -ive
• поздний среднеанглийский: относится к субъекту правителя 1400–50

sub • jec ′ tive • ly , нареч.
sub • jec ′ tive • ness , n.

• 1. См. Соответствующую запись в Несокращенном психическом.
• 6.См. Соответствующую запись в Несокращенное существенное, неотъемлемое.

Краткий английский словарь Коллинза © HarperCollins Publishers ::

субъективный / səbˈdʒɛktɪv / adj

1. принадлежащий, проистекающий из или относящийся к разуму мыслящего субъекта, а не природа рассматриваемого объекта
2. , относящаяся к эмоциям, предрассудкам и т. Д. Или возникающая из них.
3. , относящиеся к природе человека или вещи; существенный
4. существующий только как воспринимаемый, а не как вещь в себе
5. (симптома, состояния и т. д.), испытываемый только пациентом и неспособный быть распознанным или изученным кем-либо еще
6. , обозначающий случай существительных и местоимений, esp в языках, имеющих только два падежа, который определяет подлежащее конечного глагола и (при формальном использовании в английском языке) выбирается для дополнений предикатов, как в It is I

n

1. субъективный падеж
2. субъективное слово или речевой элемент

Сравнить объективно
субъективно adv ˌсубъективность , субъективность н

‘ субъективный ‘ также встречается в этих записях (примечание: многие из них не являются синонимами или переводами):

.